Хаймито Додерер - Слуньские водопады
И все-таки она сдалась, но нельзя отрицать, что Ласло при этом косвенно руководил ею. На званом ужине в доме Руссовых он удостоился чести сидеть рядом со старой дамой и по мере сил занимать ее беседой, в то время как она то и дело искоса добродушно поглядывала на свою дочь и доктора Харбаха. А после ужина в большой гостиной он избегал Марго - а заодно и Дональда Клейтона, который весь вечер почти не отходил от нее, - возможно, потому, что хотел заняться красавицей Гаудингер, своей постоянной партнершей по теннису. На корте Николетта выделялась тем, что носила очень короткие (по тогдашним понятиям) белые юбки. Когда она выбрасывала вперед ногу, нога была видна много выше колена, Ласло всегда ждал этого момента, более того, даже пытался добиться этого соответствующей пласировкой мяча. В гостиной Руссовых, впрочем, ему перешел дорогу этот дурак Радингер из Вены.
Судя по всему, он все тяжелее переносил противоречие между тем, каким его брак - который многим уже начинал казаться спасенным, если не упрочившимся, - являлся миру, и тем, что на самом деле этого брака не существовало; а посему, естественно, мысли его все чаще вновь обращались к Бухаресту, к дядюшке Путнику, которому он в эти дни даже послал письмо. Разумеется, без всяких интимных признании. Просто письмо, чтобы заручиться поддержкой дядюшки. Но когда он писал это письмо, он думал о том, что позднее, в Бухаресте, непременно откроется дяде, все объяснит. А с подобными мыслями дело уже значительно продвинулось вперед. Как всегда в таких ситуациях, сюда примешалось еще и внешнее. Шеф Ласло, старый Месарош, буквально прожужжал ему уши, что он, мол, должен поскорее уладить то и это, чтобы иметь возможность уехать на несколько дней к дяде в Бухарест. Но разумеется, Месарош имел в виду не личные дела Ласло (о которых он вряд ли знал), а использование родственных связей в интересах фирмы. Следовало достичь договоренности с фирмой "Гольвицер и Путник", учитывая своего рода специализацию обеих фирм, дабы не стоять друг у друга на дороге в том, что касается сбыта некоторых мелких агрегатов. Если уж жизнь захочет, все устремляется в одну сторону, в данном случае - в Бухарест.
Но Марго сдалась, она готова была пригласить Дональда к чаю. И это с ведома Ласло и при поддержке Гергейфи, который считал желательным подкладывать мягкую светскую перину под деловые связи. В то утро Путник извинился перед Дональдом - с этой целью он специально позвонил Дональду в "Британию" - за то, что из-за неизбежной встречи с крупным заказчиком, увы, никак не сможет быть вечером дома. Встреча действительно должна была состояться, хоть и не так неизбежно. Но может быть, он уже понял Тибора, без слов разумеется.
Вскоре после пяти, покончив с делами, Путник встретился с Гергейфи в том самом кафе на проспекте Андраши, где Тибор недавно, возвращаясь от памятника безымянному летописцу, с помощью черного кофе прогнал дух вина.
Они служили в разных фирмах, эти двое, Тибор и Ласло - здесь нелишне об этом напомнить, - хотя и относились к la meme branche (обе фирмы состояли в коммерческих отношениях с фирмой "Клейтон и Пауэрс"). Однако они постоянно поддерживали контакт, не в ущерб себе, разумеется, но и не в ущерб своим фирмам. Будучи в курсе дела, они распределяли заказы по обеим фирмам. Так, Мошон оказался в ведении фирмы Гергейфи, конечно, не без ответной услуги. Для этого теперь потребовался только что составленный основной каталог фирмы "Месарош и Гаудингер" (так называлась фирма, где служил Ласло), и эта книга уже лежала в его квартире на улице Лигети.
Гергейфи, которому не терпелось поскорее вознаградить себя за Мошон и которому сегодня предоставлялась возможность передать каталог дальше, сказал:
- Позвони домой и вели Яношу доставить каталог сюда.
И тут Тибор узнал, что лакей и кухарка сегодня отпущены, а чай должна подавать горничная. Сохраняя полное спокойствие, он недрогнувшей рукой ухватился за эту уникальную возможность и как бы между прочим сказал:
- Берн такси, поезжай домой, приличия ради посиди четверть часа за столом, побеседуй с англичанином, потом хватай книжицу и скорее сюда. Я жду. Но ни в коем случае не уходи сразу. Скажи, что освободился на полчаса, чтобы хоть поздороваться с ним.
Больше ничего, и даже это немногое сказано было вскользь. Можно добавить, что Гергейфи не только точно уловил ситуацию, а охватил мысленно всю ее, целиком (весьма квалифицированное восприятие). Он уже чувствовал нерешительность Путника, чувствовал ее как медленно натягивающуюся тетиву, ощущал, как у Ласло все уже сосредоточилось на кончике стрелы, чтобы в следующую секунду выстрелить, и Тибор уже знал, в какую сторону: в сторону решения.
Больше ничего, ни единого слова. Тибор взял со столика газету и спрятался за ней. Наконец-то Путник окликнул проходившего кельнера, чтобы расплатиться, но тот пробежал мимо.
- Не стоит задерживаться, я заплачу, - сказал Гергейфи из-за газетного листа.
Ласло встал, взял шляпу и, ничего не сказав, ушел. Теперь Гергейфи опустил "Пешти Хирлап" и посмотрел ему вслед. И в эту минуту Путник показался ему вагончиком, который он сам пустил по заранее проложенным рельсам.
Хвостик, об этом следует сказать, и это ни в коей мере не умаляет его заслуг, ставил на Марго. Что было ему известно? Ничего. Должно быть, его обманывала ее внешность.
Так же как и доктора Харбаха, который, хотя и обручился с Ирмой, на многое смотрел как сторонний наблюдатель. Они беседовали в номере Хвостика в "Британии" и пили ледяной шеррикоблер, напиток, тогда вошедший в моду, но сегодня на континенте вытесненный куда более крепкими напитками.
- К сожалению, у меня есть опыт, я знаю такие ситуации, как у мистера Дональда, - сказал Харбах. (Чего только не случается со сторонними наблюдателями!) - Он, как поезд, неизбежно движется по своим рельсам, но можно добиться, чтобы он сошел с рельсов, хотя это и связано с риском. Я хотел бы добавить, что подобное состояние возможно купировать лишь таким образом.
Из этого мы заключаем, что они уже и раньше беседовали о Дональде. К тому же здесь, в чужом воздухе, ослабли путы секретности. Вероятно, Харбах знал уже не только о Монике, но и Клейтоне-старшем. Иначе Хвостик вряд ли сумел бы растолковать ему суть дела.
- Вы, господин доктор, в счастье думаете о несчастном, мне это очень импонирует, - сказал Хвостик.
Здесь по первым же словам этого признания можно судить, что наш сморчок за эти десятилетия в известной мере помолодел душой. Это был голос уже не из Адамова переулка.
- Да, я счастлив, - простодушно признался доктор Харбах.
- У вас есть для этого все основания. Такие девушки, как фройляйн Ирма Руссов, ваша невеста, выходят замуж, так сказать, в два счета, если позволяют все прочие обстоятельства. И для вас это счастливый случай. Вы будете с ней, как мне кажется, еще очень, очень счастливы. Только став вашей женой, она обретет истинный блеск. Поверьте мне. Я это чувствую. Вы сделали правильный выбор.
- Да, - сказал Харбах, - я тоже в это верю.
Они подняли бокалы и выпили за здоровье Ирмы. Еще три недели назад они не были знакомы, никогда друг о друге не слышали. Хвостику смутно мерещилось, что в этом путешествии ему больше откроется, чем он полагал и планировал прежде. Оно, это путешествие, было захватывающим и всеобъемлющим миром, замкнутым со всех сторон. На мгновение он увидел сейчас Дональда и самого себя идущими мимо церкви св.Павла из кабачка Марии Грюндлинг. Тогда с Дональдом творилось то же, что и сегодня. И тем не менее сейчас все кажется в корне переменившимся.
Гергейфи прождал в кафе почти час. Потом еще раз глянул на часы, удовлетворенно кивнул и крикнул:
- Счет!
Каталог он сегодня уже не получит. Но в главном все, по-видимому, шло, как ему хотелось.
Теперь пора было встретиться с малюткой. На сей раз он не намеревался ждать ее у себя на квартире. Времени было в обрез, а Тибор в подобных случаях не выносил спешки, Марика еще вчера сказала по телефону, что ей нелегко будет вырваться, так как барыня кого-то ждет к чаю. Может быть, попозднее. Когда подаст чай. Но на целый вечер ей наверняка не удастся освободиться.
- Ты сегодня ничего ей не говори. Только завтра. Как подашь чай, спроси, нельзя ли тебе отлучиться на два часа, здесь, мол, проездом твой брат, у него пересадка в Будапеште. Поняла? Вечером ты вернешься вовремя, это я тебе гарантирую. Итак, если ты хочешь встретиться, приходи в маленькое кафе возле площади Эржебет. Ты меня подождешь или я тебя, будет зависеть от того, кто из нас раньше явится. Мне едва ли удастся прийти минута в минуту. Значит, около шести. Мне необходимо тебя завтра увидеть.
Конечно, она уже сидит там. Он взял такси и через десять минут, захватив Марику (она ждала в кафе больше получаса), поехал к кабачку, что за Швабенбергом. Там было безопасно. Туда никто не ездил.
Ничего особенного Тибор не узнал. Пришел англичанин. Он был и раньше, на званом ужине. Хорошие чаевые. Подав чай, она тихонько изложила свою просьбу. Барыня рассердилась, и даже очень, она-то свою барыню знает! "Это уж слишком!" - сказала барыня, потому что сегодня отпросилась и кухарка, и Янош, лакей. Но при госте она мало что могла сказать. Только: "Смотри, не задерживайся. К восьми изволь вернуться".
