Покоя больше нет. Стрела бога - Чинуа Ачебе
Весь вид этого заведения красноречиво говорил о том, что оно оставалось без присмотра с тех самых пор, как прежний его управляющий скрылся в джунглях с двумя складными кроватями. Пропавшие кровати были заменены новыми, но ключ от главного здания и от уборной хранился с тех пор при штаб-квартире администрации в Окпери, так что всякий раз, когда европеец, отправляясь по делам службы в глубинку, собирался остановиться в этой гостинице, туземец – начальник канцелярии капитана Уинтерботтома – должен был не забыть передать ключ его старшему носильщику или личному слуге. Однажды, когда в Умуаро отправился полицейский офицер мистер Уэйд, начальник канцелярии забыл сделать это, и ему пришлось пройти ночью шесть-семь миль, чтобы доставить ключ.
К счастью для него, эта оплошность не причинила мистеру Уэйду никаких неудобств, так как он отправился в путь лишь на следующий день после того, как выслал вперед своих слуг прибраться перед его прибытием.
Расхаживая по помещению гостиницы для путешественников, Тони Кларк испытывал такое чувство, будто его занесло за сотни миль от Правительственной горки. Просто невозможно было поверить, что она в каких-нибудь шести-семи милях отсюда. Даже солнце, казалось, садилось где-то совсем не там. Неудивительно, что туземцы, как говорят, считают шестимильную прогулку путешествием в чужую страну.
Позже в тот же вечер они с Райтом расположились на веранде гостиницы за бутылкой джина из запасов Райта. В этом глухом уголке, вдали от Правительственной горки Уинтерботтома с ее чопорной атмосферой, Кларк обнаружил, что Райт ему очень симпатичен. Он обнаружил также, к собственному приятному удивлению, что при определенных обстоятельствах способен выпить не меньшее количество джина, чем любой старожил здешних мест.
До этого Кларк виделся с Райтом только мельком. Но теперь они разговаривали как старые друзья. Кларк пришел к выводу, что, несмотря на свою грубоватую внешность, этот низенький толстяк – славный малый и достойный англичанин. Очень занятно было поговорить с человеком, лишенным врожденного высокомерия и не принимающим себя слишком всерьез.
– Как вы думаете, Тони, что сказал бы Капитан, если бы увидел, как его подчиненный, молодой правительственный служащий, вот так запросто, по-приятельски беседует с простым строителем дорог? – Его круглое красное лицо приняло мальчишески озорное выражение.
– Не знаю и знать не хочу, – ответил Кларк, а так как алкоголь уже ударил ему в голову, добавил: – Я буду счастлив, если за все годы моего пребывания в Африке мне удастся построить что-нибудь столь же хорошее, как эта ваша дорога…
– Спасибо за комплимент.
– Будут ли торжества по поводу ее открытия?
– Капитан говорит «нет». Дескать, мы и так перерасходовали отпущенные на нее средства.
– Какое это имеет значение?
– Вот это я и хотел бы знать. И в то же время мы швыряем сотни фунтов на создание по всему округу туземных судов, которые, насколько я понимаю, никому не нужны.
– Должен сказать, что в этом наш Капитан не виноват. – Кларк уже начал перенимать у Райта его полупрезрительную манеру говорить об Уинтерботтоме. – Такова политика вышестоящего начальства, и Капитан, как мне известно, не вполне с нею согласен.
– Черт побери вышестоящее начальство!
– Капитан одобрил бы это высказывание.
– В сущности-то, знаете, Капитан совсем неплохой человек. По-моему, в глубине души это славный, добрый малый. Надо делать скидку на то, как круто ему пришлось.
– В том смысле, что ему не дают повышения по службе?
– Говорят, и тут с ним обошлись не лучшим образом, – ответил Райт. – Но я-то имел в виду совсем другое. Я имел в виду его личную жизнь. Да-да. Видите ли, пока этот бедняга сражался в годы войны с немцами в Камеруне, какой-то ловкач на родине увел у него жену.
– Правда? Я не слыхал об этом.
– Да. Говорят, это страшно его потрясло. Иногда мне думается, что именно из-за того, что во время войны он понес личную утрату, он и продолжает, всем на смех, носить военное звание капитана.
– Очень может быть. Он как раз из таких людей, которые должны тяжело переживать измену жены, не правда ли? – заметил Кларк.
– Вот именно. Несгибаемые люди вроде него просто не могут перенести подобный удар.
В течение вечера Кларк был посвящен во все подробности семейного кризиса Уинтерботтома и проникся искренним чувством жалости к несчастному. Райт, рассказывая эту историю, тоже, как видно, преисполнился к нему сочувствием. Не сговариваясь, они оба перестали презрительно именовать Уинтерботтома Капитаном.
– На свою беду, Уинтерботтом слишком серьезен для того, чтобы спать с туземками, – изрек Райт, выйдя из глубокой задумчивости.
Это замечание отвлекло Кларка от мыслей об Уинтерботтоме и заставило на короткий миг забыть о самом его существовании. Во время нынешней командировки он уже не раз задавался вопросом: интересно, насколько распространено среди белых мужчин обыкновение спать с туземными женщинами?
– Он, наверное, и не догадывается, что даже у губернаторов бывают темнокожие наложницы. – Райт облизнул губы.
– По-моему, дело тут не в том, знает он это или нет, – возразил Кларк. – Дело в том, что он придерживается очень высоких моральных принципов; в нем есть что-то от миссионера. Кажется, его отец был клириком англиканской церкви, а это далеко не то же самое, что быть, как мой папаша, клерком Английского банка. – Оба весело рассмеялись.
Вспомнив наутро эту свою остроту, Кларк подумал, сколько же он должен был выпить вчера, если счел забавной такую плоскую шутку.
– Пожалуй, вы правы насчет его миссионерской жилки. Ему бы впору водить дружбу с членами церковно-миссионерского общества или с людьми подобного сорта. Между прочим, в последнее время он встречается с женщиной-врачом из миссии в Нкисе. Конечно, у каждого свой вкус, но я никогда бы не подумал, что можно найти что-нибудь занятное во врачихе-миссионерке.
Кларк хотел бы расспросить его о туземных женщинах – темпераментнее ли они, чем белые, и о многих прочих подробностях, – но даже под влиянием джина у него не поворачивался язык задавать такие вопросы. Сам того не ожидая, он переменил тему разговора и лишил себя возможности удовлетворить свое любопытство. Мысли, посещавшие его с тех пор, как он впервые увидел вполне развившихся девушек, расхаживающих нагишом, снова должны были затаиться.
– Судя по тому, что говорили об Уинтерботтоме там, в центре, – сказал он, – я ожидал увидеть какого-то шута горохового.
– Представляю себе. Чиновники в Энугу любят изощряться на его счет.
– Услышав, что
