Джон Кольер - Сборник новелл На полпути в ад
- Но я не просто переключилась, - сказала она, - я пересела к вам на колени, вот так, и потом вот так обняла вас за шею.
- Ну, ну, - ласково остерег ее психиатр, - по-моему, вы воспроизводите свой сон под влиянием невротического импульса.
- А я всегда все воспроизвожу, - сказала она. - Поэтому меня зовут на любую вечеринку и называют душой общества. Но, доктор, потом я случайно обернулась к окну, вот так, и... Ай! Это он! Это был он!
Это был Чарли! Как он на нас страшно поглядел на лету!
МЭРИ
Перевод. Куняева Н., 1991 г.
В те дни - надеюсь, и в наши тоже - среди холмов и долов Норт-Гемпшира процветала деревенька под названием Уфферлей. При каждом домике там был сад, а в каждом саду - по огромной яблоне. И вот, когда их ветви склонились под тяжестью красных яблок, а свежевыкопанный картофель сиял между гороховой грядкой и капустным участком, в деревню пришел некий молодой человек, до тех пор в нее не заглядывавший.
Он остановился на дорожке точнехонько у калитки миссис Хеджес и заглянул в садик. Рози - она как раз собирала горох - услышала его робкое покашливание, обернулась и перегнулась через плетень осведомиться, что ему нужно.
- Мне бы узнать, - произнес молодой человек, - не сдает ли кто в вашей деревне комнату.
Он посмотрел на Рози, чьи щечки были краснее самого красного яблока, а волосы неописуемо золотистого цвета, и добавил: - Может, у вас сдается?
Рози наградила его ответным взглядом. На нем была синяя фуфайка, какие носят матросы, но он совсем не походил на матроса. Лицо у него было загорелое, простое и милое, а волосы черные. Вид у него был неухоженный и застенчивый, но что-то в его облике решительно говорило о том, что он не заурядный бродяга.
- Пойду спрошу, - сказала Рози. С этими словами она побежала за матушкой, и миссис Хеджес вышла лично порасспросить молодого человека.
- Мне надобно с неделю пожить в ваших местах, - объяснил он, - но не хотелось бы останавливаться в городе Андовере.
- Кровать-то найдется, - сказала миссис Хеджес, - и коли вы не против питаться с нами за одним столом...
- Что вы, мэм, - возразил он, - конечно нет. Лучше не придумаешь.
Тут же и договорились. Рози собрала лишнюю горсть гороха, и через час он уже сел с ними ужинать. Он сообщил, что звать его Фред Бейкер, но больше ничего не сказал, потому что от вежливости слова у него застревали в горле, так что миссис Хеджес в конце концов напрямую спросила, чем он зарабатывает на жизнь.
- Как же, мэм, - ответил он, глядя ей в глаза, - с малолетства занимаюсь то тем, то другим, но запала мне одна старая присказка про то, как преуспеть в жизни, - "Корми или смеши". Вот этим самым, мэм, я и занимаюсь. Я разъезжаю со свиньей. Миссис Хеджес призналась, что сроду о таком не слыхивала.
- Вы меня удивляете, - сказал он. - Вот ведь в Лондоне, мне рассказывали, они на подмостках состояния зарабатывают. Составляют слова разные, считают, складывают, отвечают на вопросы, да все что угодно. Но погодите, - улыбнулся он, - вот увидят они мою Мэри...
- Так зовут вашу свинью? - спросила Рози.
- Ну, - застенчиво произнес Фред, - так я ее называю вроде как с глазу на глаз. А на публику у нее имя Золя. На французский манер, как мне думается. Есть в этом имени изюминка, извиняюсь за выражение. Но в фургоне я зову ее Мэри.
- Так вы в фургоне живете? - воскликнула Рози, которой сразу пришел на ум кукольный домик.
- В фургоне, - ответил он. - У нее своя койка, у меня - своя.
- Нет, мне такое не по душе, - заявила миссис Хеджес. - Да еще чтоб со свиньей... Нет и нет.
- Она у меня чистенькая, - возразил он, - как новорожденная крошка. А уж время с ней проводить - все одно как с человеком. Но все равно, походная жизнь не совсем по ней, сами понимаете. Как там в поговорке - по горам, по долам. Между нами, я не успокоюсь, пока не пристрою ее в какой-нибудь роскошный лондонский театр. Вот посмотрите на нас в Уэст-Энде - то-то будет зрелище!
- А по мне, так лучше фургона ничего нет, - заметила Рози, у которой вдруг нашлось много чего сказать.
- Он у меня красивый, - согласился Фред. - Занавесочки, сами понимаете. Цветы в горшочках. Печурка. Я уж как-то и пообвык. Даже не представляю, как и жить буду в одной из этих громадных гостиниц. Однако Мэри о своей карьере позаботиться надо. Я ее дарованиям мешать не могу, так-то.
- Она большая? - спросила Рози.
- Не в размерах дело, - ответил он, - она не крупней Шерли Темпл {Темпл Шерли (род. в 1928 г.) - американская актриса кино, в 1930-е годы прославилась исполнением ролей маленьких девочек.}. Но зато каковы мозги и характер! Умна, как целый воз мартышек. Вам она понравится, да, верно, и вы ей тоже. Да, пожалуй, понравитесь. Мне порой сдается, что я для нее простоват, - с дамами мне не больно доводилось иметь дело.
- Так я вам и поверила, - игриво возразила миссис Хеджес, как того требовал этикет.
- Честное слово, мэм, - -сказал он. - Все время, понимаете, в разъездах, с самых пеленок. Корзинки-веники, миски-горшки, да еще акробатический номер, да еще Мэри. Двух дней на одном месте не провел, где уж тут выкроить время для знакомств.
- Ну, здесь-то вы проведете целую неделю, - промолвила Рози без всякой задней мысли, и ее красные щечки разом вспыхнули в сто раз краше, ибо миссис Хеджес, наградив дочь бдительным взглядом, дала ей понять, что эту реплику можно истолковать превратно.
Фред, однако, ничего не заметил.
- Да, - согласился он, - я здесь неделю пробуду. А почему? А потому, что на рыночной площади в Андовере Мэри загнала себе в копытце гвоздь. Закончила номер - и свалилась. Сейчас она, бедняжечка, в ветеринарной лечебнице.
- Ох, бедненькая! - воскликнула Рози.
- Я было перепугался, что ее покалечило, - заметил Фред. - Но с ней, похоже, все обойдется.
Я воспользовался случаем - сдал фургон, чтобы подлатали, так что скоро мы снова отправимся в путь. Завтра схожу ее проведаю. Может, удастся набрать ежевики - снести ей, так сказать, побаловаться.
- Можжевеловая низина, - вставила Рози. - Вот где ежевика крупная да сочная.
- Ага! Знать бы только, как туда добраться... - забросил удочку Фред.
- Может, поутру, если время найдется, она вас -проводит, - сказала миссис Хеджес, начавшая проникаться к молодому человеку самыми теплыми чувствами.
Утром у Рози нашлось-таки время, она отвела Фреда в низину и помогла собирать ягоду. Вернувшись к вечеру из Андовера, Фред доложил, что Мэри славно попировала и, умей она говорить, велела бы передать за ягоды особое спасибо, в чем он нимало не сомневается. Ничто так не трогает, как благодарность бессловесной твари, и Рози посчитала своим святым долгом каждое утро ходить с Фредом по ягоды для больной свинки.
Во время этих походов Фред поведал ей очень много о Мэри, кое-что о фургоне и чуть-чуть о себе. Она поняла, что кое в чем он малый смелый и ловкий, а в другом, напротив, робкий и невероятный простак. Это, решила она, говорит о добром сердце. Неделя промелькнула во мгновение ока, и вот уже в последний раз они вместе возвращались из Можжевеловой низины. Фред заявил, что никогда не забудет Уфферлей и как он славно пожил в деревне.
- Могли бы послать нам открыточку из своих путешествий, - сказала Рози.
- А что, - ответил он, - прекрасная мысль. И пошлю.
- Уж пошлите, - попросила Рози.
- Да, - повторил он, - пошлю. И знаете - мне так не хотелось уезжать, а сейчас жалко, что я уже не в пути, я бы прямо сию минуту послал с дороги эту открытку.
- При таких темпах, - заметила Рози, отводя глаза, - могли бы и письмо написать.
- Ага! - согласился он. - А знаете, чего бы мне хотелось поставить в низу письма? Если бы, конечно, вы были моей нареченной. Только вы, понятно, никакая моя не нареченная, у меня ее сроду не было.
- Чего? - спросила Рози.
- Нареченной.
- Да нет, чего бы вам хотелось поставить?
- А, вы про это. Так знаете чего? Если - но только помните: если - вы были бы моей нареченной?
- Не знаю, - сказала она. - Чего?
- Даже и говорить неудобно.
- Скажите, чего тут такого!
- Ну хорошо, - сдался он. - Только не забудьте про если. - И с этими словами нарисовал палкой в пыли три креста.
- Была бы я чья-то нареченная, - произнесла Рози, - я бы не увидела в этом ничего дурного. Нельзя же, в конце концов, отставать от времени.
И оба они замолчали по двум самым лучшим причинам из всех, существующих в мире, а именно: во-первых - не могли вымолвить ни слова, во-вторых, это и не было нужно. Они шли себе с раскрасневшимися лицами, и счастье сжимало им горло.
Фред переговорил с миссис Хеджес, которой он с самого начала пришелся по сердцу. То есть к кочевому люду она всегда относилась свысока, и скажи ей кто раньше, что она позволит родной дочери выйти замуж за одного из фургонной братии, ее бы хватил паралич, тут все правильно. Но добро - оно добро и есть: этот Фред Бейкер не из таких, это ясно и слепому ежу. Добродетель свою он сохранил, и даже с лихвой, ибо его разговоры свидетельствовали, что он был невинен как только что явившийся на свет младенец. Больше того, несколько человек из самых осведомленных в деревне согласились, что его честолюбивые помыслы в отношении свиньи Мэри никоим образом не безосновательны. Кто же не слышал о подобных даровитых созданиях, как они возлежат на снежно-белых простынях в самых шикарных столичных гостиницах, лакают шампанское будто молоко и приносят своим удачливым хозяевам по десять, а то и по двадцать фунтов стерлингов в неделю.
