Современная комедия - Джон Голсуорси
Элисон Черрел, всецело связанная с этим миром, таким остроумно-задушевным, веселым, непринужденным и уютным, жила в двух шагах от Флер, в особняке, который был по архитектуре приятнее многих лондонских особняков. В сорок лет, имея троих детей, она сохранила свою незаурядную красоту, слегка поблекшую от усиленной умственной и физической деятельности. Как человек увлекающийся, она любила Майкла, несмотря на его чудаческие выпады, так что его матримониальная авантюра сразу заинтересовала ее. Флер была изящна, обладала живым природным умом – новой племянницей, безусловно, стоило заняться. Но несмотря на то что Флер была податлива и умела приспособляться к людям, она мало поддалась обработке; она продолжала задевать любопытство леди Элисон, которая привыкла к тесному кружку избранных и испытывала какое-то острое чувство, сталкиваясь с новым поколением на медном полу в гостиной Флер. Там она встречала полную непочтительность ко всему на свете, которая, если не принимать ее всерьез, очень будоражила ее мысли. В этой гостиной она чувствовала себя почти что отсталой. Это было даже пикантно.
Приняв от Флер по телефону заказ на Гордона Минхо, леди Элисон сразу позвонила писателю. Она была с ним знакома – правда, не очень близко. Никто не был с ним близко знаком. Он был всегда любезен, вежлив, молчалив, немного скучноват и серьезен, но обладал обезоруживающей улыбкой – иногда иронической, иногда дружелюбной. Его книги были то едкими, то сентиментальными. Считалось хорошим тоном бранить его и за то и за другое – и все-таки он продолжал существовать.
Леди Элисон позвонила ему: не придет ли завтра на обед к ее племяннику, Майклу Монту, познакомиться с молодым поколением?
В его ответе прозвучал неожиданный энтузиазм:
– С удовольствием! Фрак или смокинг?
– Как мило с вашей стороны! Baм будут страшно рады. Я думаю, лучше во фраке: завтра вторая годовщина их свадьбы. – Она повесила трубку, подумав: «Должно быть, он пишет о них книгу».
Сознание ответственности заставило ее приехать рано.
Она приехала с таким чувством, что ее ждут занятные приключения: в кругах ее мужа решались большие дела, и ей было приятно переменить обстановку после целого дня суеты по поводу событий в «Клубе шутников». Ее принял один Тинг-а-Линг, сидевший спиной к камину, и удостоил только взглядом. Усевшись на изумрудно-зеленый диван, она сказала:
– Ну ты, смешной зверек, неужели не узнаешь меня после такого долгого знакомства?
Блестящие черные глаза Тинга словно говорили: «Знаю, что вы тут часто бываете; все на свете повторяется. И будущее не сулит ничего нового».
Леди Элисон задумалась. Новое поколение! Хочется ли ей, чтобы ее дочери принадлежали к нему? Ей было бы интересно поговорить об этом с мистером Минхо – перед войной они так чудесно беседовали с ним в Бичгрове. Девять лет назад! Сибил было шесть лет, Джоун – всего четыре года! Время идет, все меняется. Новое поколение! А в чем разница? «У нас было больше традиций», – тихо проговорила она.
Легкий шум заставил ее поднять глаза, устремленные на носок туфли. Тинг-а-Линг хлопал хвостом по ковру, словно аплодируя. Голос Флер раздался у нее за спиной:
– Дорогая, я страшно опоздала. До чего мило с вашей стороны, что вы раздобыли мне мистера Минхо! Надеюсь, наши будут хорошо себя вести. Во всяком случае, сидеть он будет между вами и мной. Я его посажу у верхнего конца стола, а Майкла – напротив, между Полиной Эпшир и Эмебел Нэйзинг. Слева от вас – Сибли, справа от меня – Обри, потом Неста Горз и Уолтер Нэйзинг, а напротив них Линда Фру и Чарлз Эпшир. Всего двенадцать человек. Вы со всеми знакомы. Да, не обращайте внимания, если Нэйзинги и Неста будут курить в антрактах между блюдами. Эмебел обязательно будет курить. Она из Виргинии – и у нее это реакция. Надеюсь, на ней будет хоть что-нибудь надето. Майкл, впрочем, уверяет, что это ошибка, когда она слишком одета. Но когда ждешь мистера Минхо, как-то нервничаешь. Вы читали последнюю пародию Несты в «Букете»? Ужасно смешно! Совершенно ясный намек на Л. С. Д.! Тинг, мой милый Тинг, ты хочешь остаться и посмотреть гостей? Ну, тогда забирайся повыше, не то тебе отдавят лапки. Не правда ли, он совсем китайчонок! Он придает такую законченность комнате.
Тинг-а-Линг положил нос на лапы, улегшись на изумрудную подушку.
– Мистер Гардин Миннер!
Вошел знаменитый романист, бледный и сдержанный, и, пожав обе протянутых руки, взглянул на Тинг-а– Линга.
– Какой милый! – проговорил он. – Как же ты поживаешь, дружок?
Тинг-а-Линг даже не пошевелился.
«Вы, кажется, принимаете меня за обыкновенную английскую собаку, сэр?» – как будто говорило его молчание.
– Мистер и миссис Уолтер Незон, мисс Линда Фру.
Эмебел Нэйзинг вошла первая: на шесть дюймов выше талии до светлых волос – чистый алебастр ослепительной спины, на четыре дюйма ниже колен до ослепительных туфелек – чуть прикрытый алебастр ног. Знаменитый романист машинально прервал беседу с Тинг-а-Лингом.
Уолтер Нэйзинг, следовавший за женой, был намного выше ее ростом и весь в черном, выступала только узенькая белая полоска воротничка; его лицо, словно выточенное сто лет назад, слегка напоминало лицо Шелли. И литературные его произведения иногда походили на стихи этого поэта, а иногда – на прозу Maрселя Пруста. «Здорово заверчено!» – как говорил Майкл.
Линда Фру, которую Флер сразу познакомила с Гордоном Минхо, принадлежала к числу тех, о чьем творчестве никогда нельзя было услышать двух одинаковых суждений. Ее книги «Пустяки» и «Неистовый дон» вызвали полный раскол во мнениях. Гениальные, по мнению одних, бездарные, по мнению других, эти книги всегда вызывали интересный спор о том, поднимает легкий налет безумия ценность искусства или снижает. Сама писательница мало обращала внимания на критику – она творила.
– Тот самый мистер Минхо! Как интересно! Я не читала ни одного вашего романа.
Флер ахнула:
– Как, ты не знаешь кошек мистера Минхо? Но ведь они изумительны. Мистер Минхо, я очень хочу познакомить вас с женой Уолтера Нэйзинга. Эмебел, это – мистер Гордон Минхо.
– О! Мистер Минхо! Замечательно! Я чуть ли не с колыбели мечтаю с вами познакомиться.
Флер услышала спокойный ответ писателя: «Ну, это еще не такой долгий срок», – и пошла навстречу Несте Горз и Сибли Суону, которые явились вдвоем, как будто жили вместе, ссорясь из-за Л. С. Д. Неста оправдывала его «задиристый» тон, Сибли уверял, что остроумие умерло вместе с эпохой Реставрации; этот человек был верен себе!
Вошел Майкл с Эпширами и Обри Грином, которых он встретил в холле. Все были в сборе.
Флер обожала безукоризненность во всем, а этот вечер был похож на бред. Удачен ли он? Минхо явно был наименее блестящим собеседником: даже Элисон говорила лучше, – но голова у него все-таки великолепная. Флер втайне надеялась, что он не уйдет слишком рано, а то
