Акмурат Аширов - Годы на привязи (сборник рассказов)

Кто-то сунул ему под нос что-то мокрое, пахнущее кровью и мочой. Мех переливался золотом.

— Сур, на валюту идет! — сказал с гордостью чабан с красными сухими глазами. — Возьми жене на воротник!

Логинов представил жену в этом воротнике. На ее шее воротник превратился в ягненка, живого, блеющего.

— Нет, спасибо! — замахал он руками, защищаясь от подарка.

К вечеру жара спала. Сидели недалеко от костра, где жарился молодой барашек. Вдруг залаяли собаки, животные заволновались — ишаки, верблюды, лошади, овцы. Сидящие у костра насторожились. Отчетливо послышался звон незнакомых колокольчиков, звон приближался. И приближалась темная тень каравана. Медленно ползла в сторону сидящих. На черных верблюдах сидели черные караванщики.

Сидящие у костра замолкли, словно потеряли дар речи. В глазах застыл ужас.

— Да мираж это, призрак, что вы все с ума сходите! — возмутился Алик, придя в себя.

Так же быстро, как и появились, черные силуэты стали исчезать, постепенно затихли и колокольцы. Собаки успокоились. Логинов поставил дрожащую пиалу с чаем на кошму. Хал-ага и Клыч о чем-то озабоченно говорили.

Клыч вернулся бледный:

— Дедушка знает караван. Говорит, раз он появился, значит, что-то у нас не так. Надо что-то делать, иначе быть беде!

— Черт побери, мы же взрослые люди! Что за ерунда! — возмутился Логинов.

Аман и Клыч задумались. Алик лег на спину. Хал-ага усердно молился.

Всю ночь бушевал песчаный буран, невесть откуда взявшийся, а потом прошел сильный ливень. Утро выдалось спокойное, ясное. У колодца толпились чабаны. Склонясь над колодцем оживленно обсуждали что-то.

— Ишак упал в колодец! — объяснил один чабан, радуясь тому, что он умный, а ишак глуп.

— Десять овец волк погубил, съел одну, а остальных просто так попортил. Ради удовольствия, — сказал другой чабан.

— Волк прямо как шакал, — сравнил рабочий из гелиосистемы, бывший житель оазиса. — Шакал на бахче съедает от силы одну лучшую дыню, а остальные портит. Знаете, надкусанные им, оказываются самыми сладкими!

— Получается, шакалы прямо как бабники, — тоже сравнил Алик.

Одни чабаны посмотрели на него с удивлением, другие нехорошо покосились.

— Был у колодца, чабаны косятся, в случившемся винят нас. Надо давать деру! — соврал Алик, вернувшись.

Караван покидал кошару. Из колодца вытаскивали труп ишака. Гелиосистема исчезла за барханами. Солнце стало припекать. Верблюд укачивал. Логинов дремал, видел сон.

Он шел с рюкзаком по пустыне, усталый, изжаждав-шийся, и вот встретил кибитку в мареве жары. Вошел. На кошме сидели старушка и мальчик. Валялся пустой кувшин. Старушка собирала крошки с кошмы и морщинистыми руками кидала мальчику в рот. Логинов раскрыл свой рюкзак, в котором осталась высохшая соленая рыбка и луковица. Поднес ко рту сочную неочищенную луковицу и вдруг заметил голодный взгляд мальчика. Мальчик не отрывал глаз от еды. Логинов отдал ему луковицу и дальше пошел. Устал. Хотелось есть и пить. Вдали показалось что-то. Подошел. Бывшее стойбище. Следы от юрт, куча мусора. Среди мусора росли роскошные перья лука.

Логинов проснулся. Под лапами верблюдов скрипел и осыпался песок. Вдали показалась пара вагончиков.

Метеорологи, мужчины и женщины, играли в мячики. Но по приближении мячики оказались луковицами. Игроки гонялись друг за другом и бросались луковицами. Кинув, не поднимали — брали новые из мешка.

— Что привезли? — спросили они, окружив караван.

— Лук.

— Лука у нас навалом.

— Картошки, консервов…

— Этого добра достаточно.

— Импортную одежду.

— Не носим.

— Батарейки для приемников.

— Батарейки у нас новенькие.

И тут же включили радио на всю катушку. Тишину песков огласили звуки органа, прекрасная музыка словно приподняла Логинова и унесла к небу. Оттуда он видел внизу маленьких людей, кидающихся луковицами.

Подремывали от жары и качки, когда Логинов услышал голос. Поднял голову.

В сторону каравана бежала женщина, падала, кричала, махала руками. Повернули караван ей навстречу. На песке лежала русоволосая девушка в ситцевом платье, обессилевшая от жажды. На незагорелых обнаженных коленях ее сидели мухи.

Хал-ага поплевал в ворот.

Стали рассуждать, как быть.

— Явно черный караван подбросил! — предположил Аман.

— Не поддавайтесь искушению, мужики! — воскликнул радостно Алик, спрыгивая с верблюда.

Но юный Клыч уже помогал девушке приподняться, поил водой. Девушка тянулась к фляге, Клыч отводил.

— Ну, дай! Еще один глоточек! — молила она, глядя на юношу с упреком. — Ай! — махнула потом рукой.

Хал-ага отошел подальше от молодежи, сел на песок и погрузился в себя.

— Надо оставить ее здесь, иначе влипнем в историю, — сказал Аман Логинову.

— Соображаешь, что говоришь?

— Довезем до ближайшей кошары и баста, пойду скажу старику!

— Как вас зовут? — спросил ее Алик.

— Наташа.

— Я — Алик. А этого бородача — Логинов, а того — Аман…

— Да погоди ты, — перебил его Логинов. — Представиться еще успеешь. Кто вы и откуда, что с вами случилось?

Алику не понравился раздраженный тон Логинова.

— Заблудилась. Увлеклась, далеко ушла от лагеря. У нас где-то здесь — теперь не знаю где — лагерь…

— Кто это вы? — спросил Алик.

— Мы собираем лекарственные травы. Мы — студенты ЛГУ, ботаники. Я искала…

— О, да вы земляки!

— Да? — слабо улыбнулась Наташа. Логинов кивнул.

— Что вы искали?

— Траву, описанную Авиценной. Далеко ушла, потеряла дорогу обратно. Шла, шла, никого, ни души вокруг, ни жилья — ничего! Пить хотелось, устала… А потом услышала звон колокольчиков…

Логинов подошел к Хал-аге:

— Она заблудилась, из лагеря.

— Где ее лагерь? — спросил караванбаши, показывая в разные стороны.

Алик массировал ступни девушке.

— Не надо, спасибо, — отказывалась она.

Клыч не отрывал от девушки робкого взгляда. Она пожала плечами.

— Во-о, хорошо? Сейчас усталость пройдет, и снова будешь как серна прыгать! — сюсюкал Алик.

— Дедушка так решил — довезем ее до Серного завода, там разберутся.

— Заботу о Наташе беру на себя, — поднял руку Алик.

— Овцу — волку, — хмыкнул Аман.

Белая верблюдица подошла к Наташе и понюхала ее.

— Ой, мамочки! — взвизгнула девушка от испуга.

— О, сама нашла хозяйку! — сказал Алик. Даже лежащий верблюд был для девушки высок.

— Никогда не каталась на верблюде.

— Вот сейчас покатаешься! Але-гоп! — Алик приподнял Наташу и посадил ее в седло. Ситцевый подол ее взвился в воздухе. Она села боком — обе ноги в одну сторону.

— Садитесь верхом, будет удобнее, — посоветовал Клыч.

Девушка стеснялась. Но потом послушалась, закинула ногу на другой бок животного и бедрами обняла его круп.

Хал-ага встал, отряхнув халат.

Верблюдица наклонилась вперед, потом назад и поднялась. Девушка завизжала.

Она ехала между Логиновым и Аликом. Алик ловко повернулся и сел лицом к ней. Логинов погрузился в работу над заметками и время от времени слышал обрывки их разговоров. Алик рассказывал ей анекдот, она смеялась.

Белобородый старец в рубище, с посохом, стоял на обочине дороги и протягивал руку:

— Люди милосердные и сострадательные, дайте кусок хлеба и глоток воды нищему страннику!

Караван не остановился. Хал-ага проехал мимо нищего так, будто его нет. Проехал мимо Клыч и увидел лукавое лицо. Проехал Алик — увидел бесстрастное лицо. Проехала Наташа — лицо странника оживилось. Проехал Логинов — лицо странника затуманилось. Проехал Аман — лицо странника стало вопрошающим.

— Почему не остановились? Нехорошо ведь!

— Хал-ага, остановитесь! — крикнул Аман.

— Все эти нищие — подпольные богачи. Спекулируют на наших добродетелях. Хал-ага правильно делает, — сказал Алик.

Обернулись. Странник, опершись на посох, смотрел им вслед. Караван остановился. Хал-ага дал знак посадить верблюдов.

Странник медленно приближался.

— Скажи мне, только правду, какое самое сокровенное твое желание? — спросил он у Логинова.

Логинов удивился вопросу, внимательно разглядел странника: ничем не примечательная внешность, в то же время чувствовалась в нем необъяснимая сила.

— Хочу покоя.

— Желание твое осуществится, сынок. Перестанешь страдать и будешь мечтать о страдании.

— А я хочу стать царем! — ответил Алик, смеясь.

— Зачем?

— Жажду наслаждений, что, плохо? Много наслаждений, власти и свободы! Каждый паршивец считает своим долгом поучать меня! Надоело!

— Ты получишь то, что желаешь, и будешь мучиться от отсутствия желаний.

— А какое у тебя самое тайное желание? — спросил странник у Клыча.