Джеймс Клавелл - Сёгун (части 5-6)
- А что, такие вспышки безумия обычны среди чужеземцев?
Такая грубость по отношению к гостю, при посторонних, была очень плохим признаком. Глаза Блэксорна на миг обратились к госпоже Ошиба, он увидел в них удивление и решил рискнуть:
- Ах, господин генерал, вы в значительной степени правы. Чужеземцы всегда немного сумасшедшие. Но, простите, теперь я самурай, хатамото, и это большая, очень большая честь для меня. Я больше не чужеземец.
Он заговорил тем голосом, каким привык командовать с юта, и голос этот, без особых усилий с его стороны, заполнил всю комнату. - Теперь я понял правила хорошего тона самураев - и немного Бусидо. И ва. Прошу прощения, я больше не варвар. - Последнее слово он произнес как вызов, без страха: он знал, что японцы понимают толк в мужестве и гордости и уважают эти качества. Ишидо засмеялся.
- Так, самурай Анджин-сан. - Казалось он развеселился. - Я принимаю ваши извинения. Слухи о вашей смелости верны. Хорошо, очень хорошо. Я тоже прошу прощения. Ужасно, что эти презренные ронины смогли сделать такое - вы меня понимаете? Это ночное нападение...
- Да, господин, понимаю. Очень плохо. Погибло четыре человека. Один из них - мой, трое - серые.
- Это плохо, очень плохо. Не беспокойтесь, Анджин-сан. Больше этого не будет. - Ишидо задумчиво осмотрел зал, и все хорошо поняли, что он имел в виду. - Я отдал приказы охране, понимаете? Очень хорошей охране. Никаких нападений. Ни с какой стороны. Теперь вас будут очень хорошо охранять. В замке совершенно безопасно.
- Благодарю вас. Простите за беспокойство.
- Ничего. Вы важный человек, вы самурай. У вас особое, самурайское положение при господине Торанаге. Я не забываю, не бойтесь.
Блэксорн еще раз поблагодарил Ишидо и повернулся к госпоже Ошибе.
- Ваше Высочество, в нашей стране есть королева - наша королева. Пожалуйста, извините меня за плохой японский... Да, в моей стране правит королева. В нашей стране есть обычай - всегда дарить дамам на день рождения подарки. Даже королеве. - Из кармана в рукаве он извлек розовый цветок камелии, который срезал в саду. Он положил его перед собой, боясь, что перестарался. - Прошу меня извинить, если у меня не очень хорошие манеры.
Она посмотрела на цветок... Пятьсот человек, затаив дыхание, ждали, как она ответит на такую смелость и галантность чужеземца - и ловушку, в которую он, скорее всего ненамеренно, заманил ее.
- Я не королева, Анджин-сан, - медленно ответила Ошиба. - Только мать наследника и вдова господина Тайко. Я не могу принимать дары как королева: я не королева, никогда не стану королевой, не хочу делать вид, что я королева, и быть королевой. - Она улыбнулась всем сразу и сразу для всех нежно промолвила: - Но как дама, в свой день рождения, быть может, я могу просить разрешения принять подарок Анджин-сана?
Все разразились аплодисментами. Блэксорн поклонился и поблагодарил ее, поняв только, что его подарок принят. Когда все утихомирились, госпожа Ошиба окликнула:
- Марико-сан, ваш ученик оправдывает ваши усилия? Марико пробиралась между гостями, рядом с ней шел юноша, еще Блэксорн узнал Киритсубо и госпожу Сазуко и заметил, что юноша улыбается молоденькой девушке, но тут же забыл об этом - моментально переключился на Марико:
- Добрый вечер, госпожа Тода. - И вдруг добавил по-латыни - это было рискованно, но успех опьянил его: - Этот вечер стал еще более прекрасным, когда появились вы.
- Благодарю вас, Анджин-сан, - ответила она по-японски, слегка покраснев. Марико подошла к возвышению - юноша остался среди наблюдающих со стороны - и поклонился Ошибе. - Моих трудов здесь мало, Ошиба-сан. Это все заслуга Анджин-сана и книги, которую ему дали святые отцы.
- Ах да, словарь! - Ошиба сделала Блэксорну знак показать ей книгу и с помощью Марико быстро разобралась в ней. Она была в восторге, Ишидо тоже.
- Мы должны сделать копии, господин генерал. Пожалуйста, прикажите им сделать для нас сотню книг. С их помощью наши юноши скоро научатся языку чужеземцев.
- Хорошая идея, госпожа. Чем скорее у нас будут собственные переводчики, тем лучше, - Ишидо засмеялся. - А христианам придется пережить, что мы нарушим их монополию.
Седой самурай лет шестидесяти, который стоял впереди всех гостей, выразил свое мнение:
- Христиане не владеют монополией, господин генерал. Мы просим отцов-христиан, фактически мы настаиваем, чтобы они были переводчиками и торговцами, - ведь только они могут говорить с обеими сторонами и пользуются доверием у тех и других. Этот обычай завел господин Города и продолжил господин Тайко.
- Конечно, господин Кийяма, я не имел в виду обидеть тех дайме или самураев, которые стали христианами. Я говорил только о монополии священников-христиан, - отвечал Ишидо. - Для нас было бы лучше, если бы наши люди, а не иностранные священники - какие бы то ни было - контролировали нашу торговлю с Китаем.
- Но ведь ни разу не было случаев обмана, господин генерал, - возразил Кийяма. - Цены правильные, торговля идет легко и выгодно, отцы-священники своих людей контролируют. Без южных варваров не было бы ни шелка, ни торговли с Китаем. Если бы не святые отцы, мы имели бы много осложнений очень много осложнений. Прошу простить, что упоминаю об этом.
- Ах, господин Кийяма, - пропела госпожа Ошиба, - я уверена, господин Ишидо польщен тем, что вы его поправили, не так ли, господин генерал? Что значил бы Совет регентов без советов господина Кийямы?
- Безусловно, - согласился Ишидо. Кийяма с усилием поклонился, хотя он-то не был обижен. Ошиба взглянула на юношу и взмахнула веером:
- А что вы скажете, Сарудзи-сан? Стали бы вы учить чужеземный язык?
Юноша вспыхнул под ее ослепляющим взглядом. Хрупкий, красивый, он очень старался выглядеть мужественнее, чем был в свои неполные пятнадцать лет.
- О, я надеюсь, мне не придется этим заниматься, Ошиба-сама... Но, если мне прикажут, - я попробую. Буду очень стараться.
Всех тронула его непосредственность. Марико гордо сказала по-японски:
- Анджин-сан, это мой сын, Сарудзи.
Блэксорн сосредоточенно слушал всю предыдущую беседу, но большая часть ее оставалась для него непонятна - быстрая разговорная речь сильно отличалась от литературной. Но он уловил имя - Кийяма - и тревога покинула его. Он поклонился Сарудзи, и тот церемонно ответил на его поклон.
- Прекрасный молодой человек. Хорошо иметь такого сына, Марико-сан.
Он украдкой посмотрел на правую руку юноши, заметно искривленную, и тут же вспомнил: Марико однажды рассказывала ему о своих родах, очень долгих и трудных. "Бедняга, - подумал он, - как же он сможет пользоваться мечом? " Он вовремя отвел глаза, никто не заметил этого его взгляда - кроме самого Сарудзи. На лице юноши отразились смущение и боль.
- Хорошо иметь такого сына, Марико-сама, но ведь это совершенно невозможно, чтобы у вас был такой взрослый сын, - сами вы так молоды.
Ошиба тут же задала вопрос:
- Вы всегда так галантны, Анджин-сан?
- Простите?
- Ах, всегда вы так любезны? Комплименты! Понимаете меня?
- Нет, простите, пожалуйста, не понял. - Голова у Блэксорна уже раскалывалась от постоянного напряжения. Тем не менее, когда Марико объяснила, о чем речь, он ответил с шутливой торжественностью:
- Ах, прошу прощения, Марико-сан. Если Сарудзи действительно ваш сын, пожалуйста, скажите госпоже Ошибе: я не знал, что дамы здесь выходят замуж в десять лет.
Она перевела, питом добавила что-то, что всех рассмешило.
- Что вы сказали?
- Ах! - Марико заметила, что Кийяма зло смотрит на Блэксорна. - Прошу прощения, господин Кийяма, могу я представить вам Анджин-сана?
Кийяма вежливо ответил на очень почтительный поклон Блэксорна.
- Я слышал, что вы христианин...
- Ах, извините, господин Кийяма, - ответил тот по-японски. - Да. Я тоже христианин, но другой секты.
- Вашу секту не любят в моей провинции. И в Нагасаки, и на Кюсю, да, думаю, ни в одной из провинции, где дайме - христиане.
Марико с усилием удержала на лице улыбку, - дома она много размышляла, пытаясь определить, сам ли Кийяма нанял убийц Амиды и организовал нападение прошлой ночью. А теперь в переводе она постаралась смягчить грубость Кийямы. Все внимательно слушали разговор.
- Я не священник, господин. - Блэксорн обратился непосредственно к Кийяме. - Если и окажусь в ваших краях, то только по торговым делам. Никаких разговоров о религии или проповедей своего учения. Почтительно прошу только разрешения торговать.
- Я не хочу, чтобы вы торговали! Не желаю, чтобы вы появлялись в моих землях! Вам запрещено появляться в моих землях под страхом смерти! Вы понимаете?
-- Да, понимаю. Очень сожалею.
Кийяма надменно повернулся к Ишидо.
- Нам следовало бы полностью запретить эту секту и этих чужеземцев во всей империи. Я предложу это на следующей встрече Совета. А пока открыто заявляю: господину Торанаге дали плохой совет - сделать иностранца, тем более такого человека, самураем. Очень опасный прецедент!
