Эйлин Гудж - Две сестры
«Мне бы вашу уверенность!» — подумала Керри-Энн. Но она согласно кивнула в ответ и даже смогла выдавить слабую улыбку. Она не хотела, чтобы копы сочли ее истеричкой. Они могли начать задавать ей вопросы, ответов на которые у нее не было. И только закрыв за ними дверь, она упала сестре на грудь, захлебываясь слезами.
* * *Олли отправился спать сразу же, как только покончил с вечерней выпечкой. Но этой ночью ему не спалось, и он включил телевизор в гостиной. Время уже перевалило за полночь, и его родители давно отправились на боковую, и все-таки он убавил громкость до минимума. Отца, что называется, и пушкой не разбудишь, зато мать спала очень чутко — наследство, оставшееся ей от детей. Кроме того, на каналах не показывали ничего, что могло бы заинтересовать его. Он-то и включил телевизор только для того, чтобы отвлечься. Это все же лучше, чем лежать всю ночь без сна, думая о Керри-Энн.
Он переключился на канал местных круглосуточных новостей, на котором сообщали об убийствах, грабежах и ураганах, надвигающихся на побережье, — как раз то, что было нужно ему в его нынешнем настроении. Глаза у него уже закрывались, когда внимание его привлек сюжет, моментально согнавший с него сонливость: объявлена «оранжевая тревога» из-за пропажи шестилетней девочки по фамилии МакАллистер. На экране появилась фотография темноволосой девчушки с шоколадной кожей. Он мгновенно узнал ее. Это была дочка Керри-Энн.
Не веря своим глазам, Олли уставился в экран, слушая комментатора, сообщающего последние известия.
— Последний раз ее видели одетой в… если вы располагаете какими-либо сведениями…
Он вдруг почувствовал, как у него по рукам и ногам пробежали мурашки. Олли понял, что должен сделать хоть что-нибудь. Но что? Заявиться к Линдсей домой? Он будет только мешать.
Выключив телевизор, Олли поднялся наверх, в свою комнату. Он обнаружил то, что искал, на веб-сайте четвертого канала: ту же самую фотографию, которую показали по телевизору, плюс всю сопутствующую информацию. Предположительно, маленькая дочка Керри-Энн находилась вместе со своим отцом, хотя оставалось неясным, то ли они просто пропали, то ли речь шла о похищении ребенка. На сайте поместили и фото Иеремии, взятое из его уголовного дела, вместе с перечнем его арестов за прошедшие годы — он обвинялся в употреблении и торговле наркотиками. Олли почувствовал, что его охватывает гнев. Как могла Керри-Энн предпочесть ему этого неудачника? И не просто неудачника — преступника, который, не исключено, занялся похищением детей.
Он напряженно размышлял, и его обычно жизнерадостное лицо прорезали суровые морщины. Руки Олли, сжатые в кулаки, лежали по обе стороны клавиатуры, подобно паре каменных львов, охраняющих вход в замок. Но постепенно черты его лица смягчились — ему в голову пришла одна неплохая мысль.
Олли уже собирался набросить куртку, когда взгляд его упал на часы в углу компьютерного монитора, которые показывали пять минут второго. Он заколебался, а потом подумал: «Да пошло оно все к черту!» Спускаясь по лестнице, он услышал скрип половиц наверху. Подняв голову, Олли увидел, как на площадку верхнего этажа вышла мать, завязывая пояс халата и сонно щурясь от света.
— Олли, это ты?
— Все в порядке, мам, — негромко ответил он.
Она подошла к перилам, глядя на него сверху вниз, и на лице ее сонная одурь сменилась тревогой, когда она увидела, что он надел куртку.
— Ради всего святого, куда это ты собрался среди ночи?
Он холодно улыбнулся ей.
— На охоту за драконами.
* * *Керри-Энн мерила шагами комнату, не отдаляясь от телефона и то и дело хватая трубку, чтобы убедиться, что в ней слышен гудок, что телефон не отключился.
— Почему они так долго? — нервничала она. — Разве они не должны были уже найти ее к этому времени?
— Прошло всего лишь пару часов, — попыталась успокоить ее Линдсей.
Она прилегла на диване, подложив под голову подушку, но ее поза выдавала внутреннее напряжение. Лицо ее побледнело, а под глазами залегли темные круги.
— Это напоминает мне тот случай, когда ты сама заблудилась, — вмешалась в разговор мисс Хони, сидящая в мягком кресле у камина. — Твоя сестра и я, мы готовы были рвать на себе волосы от отчаяния, но не могли найти тебя. Боже, как мы испугались! А ты все это время благополучно спала в кузове пикапа.
Керри-Энн понимала, что старушка всего лишь старается отвлечь ее от дурных мыслей и внушить надежду, но слова ее возымели обратный эффект.
— Может, было бы лучше, если бы я не нашлась, — мрачно пробормотала она. — И тогда ничего бы этого не случилось.
Мисс Хони, видя, что ее старания ни к чему не привели, со вздохом поднялась на ноги.
— Пожалуй, я сварю еще кофе.
Керри-Энн мысленно проклинала Иеремию. Она больше не могла оправдывать его, ее захлестнула ослепляющая ярость. Топливом для нее служило недовольство собой за то, что она поверила ему. О чем она только думала? И думала ли вообще? Даже если Беллу найдут и вернут живой и здоровой, каковы у нее шансы получить опеку над дочкой после такого несчастья?
Мысли ее устремились к Олли, доброму, порядочному Олли, рядом с которым она чувствовала себя особенной и который укреплял ее веру в то, что она способна добиться чего угодно, если захочет. Керри-Энн вспомнила, как он успокаивал ее в тот раз, когда она всерьез испугалась, что потеряет дочь навсегда, и бесконечную нежность, с какой он обнимал ее. Она цеплялась за эти воспоминания, как утопающий за спасательный круг, протягивая руку к телефонной трубке, чтобы сделать звонок, который откладывала так долго.
— Алло? — сказала она, когда на другом конце линии раздался сонный голос. — Джордж, это я, Керри-Энн…
* * *Район, известный как «Флэтс», получил свое название от старой железной дороги, которая в прежние времена тянулась через него, как заевшая «молния», еще до строительства шоссе, после которого надобность в ней отпала. Здесь когда-то регулярно разгружали контейнеры с товарами с поездов, служивших кровеносными сосудами местной общины. Теперь район считался в Лагуне Голубой Луны чем-то вроде трущоб — разваливающиеся дома и пустые парковочные площадки, бродячие собаки и разномастное население, состоящее из бродяг и проходимцев.
Олли не помнил названия улицы, которая была ему нужна, но, покружив немного по району, он наткнулся на знакомый тупичок, примыкавший к старому паровозному депо. Он медленно ехал вдоль тротуара, и фары его машины скользили по рядам маленьких домиков с плоскими крышами, пребывающими на разных стадиях разрушения, прежде чем остановился перед последней в ряду лачугой.
Еще через несколько мгновений Олли шагал по неровной бетонной дорожке к двери, думая, не совершает ли он самый глупый поступок в своей жизни. Кто знает, живет ли тут до сих пор нужный ему человек? Прошло девять лет с тех пор, как Олли последний раз приходил сюда, и отнюдь не для того, чтобы заложить основы прочной дружбы. Он постучал в дверь, и во рту у него образовался кисловатый привкус, напоминая о тех временах, о которых он предпочел бы забыть навсегда. Когда через несколько минут ожидания ему никто не ответил, он почти сдался и уже развернулся, чтобы уйти, но мысль о Керри-Энн заставила его вновь, уже громче, забарабанить в дверь. Наконец над дверью вспыхнул свет и изнутри донесся хриплый мужской голос:
— Какого черта?
Загремела дверная цепочка, и дверь приоткрылась на пару дюймов. Чей-то косящий глаз на заросшей щетиной физиономии, которая выглядела не слишком довольной, посмотрел в щелочку.
— Ты знаешь, который час? — рявкнул мужик. — Два чертовых часа ночи!
— Извини, чувак, но я не могу ждать. Дело вроде как срочное.
— Какого… эй, а ведь я знаю тебя! — Глаз, глядевший на Олли, прищурился.
Олли никак не ожидал, что торговец наркотиками узнает его спустя столько времени. У него самого остались лишь смутные воспоминания о той поре — скорее всего, потому что он почти все время пребывал под кайфом.
— Это было давно, — осторожно произнес он, решив, что чем меньше будет сказано, тем лучше.
Мужчина явно расслабился.
— Точно. Что надо, малыш? У тебя иссякли личные запасы?
— Не-a. Я ищу кое-кого — одного парня по имени Иеремия. Ну, я и подумал, что ты можешь подсказать мне, где его можно найти. Кожа цвета кофе с молоком, лет тридцати, темные волосы, карие глаза.
— Имя мне ничего не говорит. Передо мной проходит масса людей, я не могу помнить всех.
— Видишь ли, пропал ребенок.
Это сработало. Цепочка загремела и дверь распахнулась. На пороге стоял мужичок средних лет, с внушительным брюшком и седыми волосами, собранными на затылке в конский хвост. Странно, но он совершенно не изменился с тех пор, как Олли был здесь в последний раз. Быть может, потому, что уже тогда он казался Олли глубоким стариком.
