Александр Борин - Крутые повороты

Графтио сдержанно ответил:

— Якова Модестовича я знаю с девятьсот третьего года, вместе строили петербургский трамвай у «Вестингауза». И проект его тепловоза рекомендовал Глебу Максимилиановичу именно я… Но, — он сделал жест рукой, — его идея строить тепловоз сейчас в России… — Графтио поискал верного слова, — требует, Феликс Эдмундович, тщательного, очень тщательного обдумывания…

Дзержинский перебил его:

— Простите, я вам еще скажу… Строительство машины в России явилось бы технической проверкой наших ученостей… — Он повысил голос. — Надо их заставить работать по конкретному заданию, посмотреть, на что они тут способны… Или же прогнать… А то, ей-ей, кое-кто даром ест советский хлеб, если вообще не во вред республике… Вот как стоит вопрос, Генрих Осипович…

— И так, и не так, Феликс Эдмундович, — грустно сказал Графтио.

В одной из комнат Совнаркома готовилось завтрашнее заседание Совета Труда и Обороны.

Мужчина, прохаживаясь из угла в угол, диктовал машинистке.

— Пункт первый повестки дня… Реввоенсовет возбуждает вопрос о постройке железнодорожной ветки от станции Сосновец — Тунгутская длиною в 56 верст…

— Какая длинная, — сказала машинистка.

— Основания: связь Петрозаводска с Карелтрудкоммуной и военная обстановка…

В комнату вошли Дзержинский и Графтио.

— Здравствуйте, — сказал. Дзержинский. — Здесь Глеб Максимилианович?

— Еще не возвратился от Владимира Ильича. — Мужчина перестал диктовать, обратился к Графтио: — Завтра на заседании СТО тепловозный вопрос. Вы будете докладывать?

— Я или Ошурков… А скоро придет Глеб Максимилианович?

— Обещал быть не поздно. Дождитесь, пожалуйста, его, он просил.

Дзержинский и Графтио отошли к окну.

— Я с вами совершенно согласен, — сказал Графтио. — Загрузить сейчас отечественные заводы крайне важно, Но ежели решим вариться только в собственном соку, значит, заведомо откажемся от богатого заграничного опыта. А Ломоносом прав: задача — побудить иностранцев вложить в дело их опыт, их практическое умение…

— Учиться можно людей командировать, — возразил Дзержинский.

— Можно, — сказал Графтио. — Можно, разумеется. — Он вздохнул. — Но пока они обучатся и вернутся, сколько времени пройдет?.. Заграничное строительство машины спасло бы нам время и избавило от многих «детских болезней» новизны…

Дзержинский помолчал.

— Генрих Осипович, — сказал он, — это академический подход… Вы шире взгляните. — Он произнес убежденно: — Постройка тепловоза в России превратилась бы в наше всеобщее дело. Не отдельных лиц, а всего Госплана, всего НКПС, всего ВСНХ и всей нашей партии изо дня в день… Что сравнится с пользой от такого, — он повысил голос, — политического строительства?

— Разумеется, — сказал Графтио. — Разумеется, Феликс Эдмундович. Но как бы еще примирить политику, — Графтио засмеялся, — с наукой? Вы не знаете такого соломонова решения?

— Знаю, — сказал Дзержинский.

— Какое же?

Мужчина, диктующий машинистке, взял со стола новую пачку бумаг. Стал читать:

— Пункт шестой повестки дня. О возмещении ЦУСом ВСНХ военному ведомству пятнадцати тысяч комплектов обмундирования, забранных НКПС для сторожевой охраны. Пункт седьмой повестки дня. О возражении Наркомфина на постановление распорядительного заседания СТО о безакцизном отпуске Укракосо двухсот тысяч пудов соли на премирование работ по подвозу и вывозу топлива.

Дзержинский прислушался к его словам. Проговорил:

— Соломоново решение — один тепловоз построить в России, другой — за границей. Боюсь, только, оно нам не по карману. Слышали, — он кивнул в сторону машинистки, — пятнадцать тысяч гимнастерок сейчас целое состояние для страны… Казна не имеет безакцизной соли расплатиться за вывоз топлива…

В комнату быстро вошел Кржижановский. Пожал руки Дзержинскому и Графтио.

— Здравствуйте. Давно ждете?

Он открыл дверь, пропустил их в кабинет. Выдвинул от стены два стула, третий взял себе. Присел рядом.

— Завтра… — начал Кржижановский.

— Слышал, — кивнул Графтио. — На СТО тепловозный вопрос.

— Да, — сказал Глеб Максимилианович. — Я сегодня советовался с Владимиром Ильичем… — Поглядел на Графтио: — Вы что-то сказать хотели?

— У Феликса Эдмундовича созрело соломоново решение, — сказал Графтио. — Боимся, правда, оно вконец нас разорит.

— Одну машину построить в России, другую — за границей? — очень просто, как о деле совершенно обыкновенном, спросил Кржижановский. — Знаю. Такой вариант высказывался. Владимир Ильич считает, что есть смысл отстаивать его на СТО.

— Не имей сто друзей, а имей друзей и СТО, — улыбнулся Графтио. — А мы до смерти не перепугаем людей этим вариантом?

— Не перепугаем по одной простой причине, — сказал Кржижановский по тому что… потому что мы их перепугаем совсем другим…

Он задумался. Взял со стола ножницы. Раскрыл их. Закрыл. Сжал в кулаке. Положил на место. Сказал:

— Владимир Ильич спрашивает: нельзя ли, помимо строительства двух машин за границей и дома, объявить на тепловозы международный конкурс?

Дзержинский посмотрел на Кржижановского. Промолчал.

Графтио осторожно спросил:

— В каком смысле конкурс?

— Пообещаем золото всем странам и фирмам, которые построят для нас самую лучшую машину.

— Сейчас?

— Ну… дадим им два года.

Графтио подпер подбородок кулаком. Спросил:

— Помимо собственного строительства?

— Да, помимо.

Они замолчали.

Дзержинский поинтересовался:

— Сколько же пообещаем золоту?

— Не знаю, — сказал Кржижановский. — Надо все обдумать и подсчитать.

— Имеется в виду конкурс проектов? — спросил Графтио.

— Ни в коем случае, — возразил Кржижановский. — Только готовых машин. Бумажным путем мы ничего не добьемся. Это утопия.

Опять помолчали.

— А если фирмы не откликнутся? — спросил Дзержинский.

Кржижановский кивнул. Спокойно согласился:

— Вероятно, так оно и случится… Владимир Ильич попросил подсчитать, какой может быть выигрыш при удачном конкурсе и… сколько потеряем, если он провалится… Впрочем, политический выигрыш будет в любом случае.

— Опять политический? — спросил Графтио и взглянул на Дзержинского.

— Именно политический, — сказал Кржижановский. Он произнес со злостью: — Всеми разруганные казарменные социалисты… из последних денег… субсидируют свободное творчество инженеров и ученых всего мира… Готовы оплачивать свободную конкуренцию умов… Интересно, пошел бы на это сейчас хоть один осторожный буржуазный предприниматель?

Они снова помолчали.

— Вы представляете, какие вокруг конкурса начнутся шуточки? — спросил Графтио. — Не хуже, чем по поводу Волховстроя и ГОЭЛРО.

— И шуточки… и брань… и непонимание, — ответил Кржижановский. Это я, Генрих Осипович, прекрасно знаю.

Дзержинский сказал:

— Глеб Максимилианович, я боюсь только… Не задержит ли это научное состязание практическое дело?

— Какое именно?

— Реальное строительство машин.

— Наоборот, — сказал Кржижановский. — Тепловозы, которые мы построим дома и за границей, тоже должны принять участие в конкурсе… Перед заседанием СТО надо определить, где целесообразнее всего строить эти машины… Ломоносову, вероятно, поручим по поводу его машины и проекта Шелеста вести переговоры в Германии… А тепловоз Гаккеля закажем петроградским заводам. Как вы думаете?

4 января 1922 года Совет Труда и Обороны принял далеко идущее постановление.

По предложению Госплана было решено построить сразу несколько тепловозов.

Локомотив Гаккеля, как и предлагал Яков Модестович, намечалось соорудить собственными силами на петроградских заводах.

Три другие машины — профессора Ломоносова, инженеров Шелеста и Мейнеке — предстояло изготовить на заводах иностранных на средства Советской России.

Кроме того, решено было объявить на тепловозы широкий международный конкурс, употребив на него миллион рублей золотом.

В постановлении Совета Труда и Обороны говорилось:

«…Поручить Теплотехническому институту организовать эскизную разработку проектов и технических условий для тепловозов путем привлечения технического комитета Народного комиссариата путей сообщения…

Обязать технический комитет Народного комиссариата путей сообщения, научно-технический отдел и все другие учреждения предоставить в распоряжение Теплотехнического института все имеющиеся у них материалы по тепловозам не позднее чем в 10-дневный срок…

Обязать Государственную общеплановую комиссию после представления ей этих проектов и технических условий в недельный срок разработать условия и порядок передачи вышеуказанных проектов для детальной заводской проработки и постройки русским и заграничным заводам…