Радек Кнап - Франек
Птицы с любопытством разглядывали его. Похоже, его речь не произвела на них впечатления.
И тут произошло нечто странное. Франек украдкой огляделся по сторонам, будто боялся, что его увидят.
- Валите прочь к черту, - скороговоркой зашептал он, - вы соображаете, что будет, если кто-нибудь меня тут с вами увидит? Как вы меня нашли? - Это тоже не возымело действия, и он перешел к угрозам: - Если сейчас же не уберетесь, я позову брата. Он спит и видит, как бы с вами разделаться.
Птицы продолжали смотреть на Франека, словно его угрозы не были им в новинку.
- Хватит с меня, - объявил он, - я вас предупредил. - Повернулся в сторону дома и крикнул: - Антоний! Антоний!.. Куда ты подевался?
В открытом окне появилась голова Мушека. Сапожник смотрел в ту сторону, откуда слышался голос брата.
- Здесь я! Здесь! - крикнул Франек, взмахнув рукой. - Я вас предупредил, шепотом сказал он птицам. - Только погляди, что делается! - заорал он, указывая на птиц у своих ног.
Мушек от удивления открыл рот. Высунулся из окна почти по пояс: еще немного, и свалился бы в сад.
- Что там делают эти твари?! - разволновался он. - Что ты им даешь?
- Да ничего я им не даю!
- Гони их! А не то принесу метлу!
Франек замахал руками и заорал во все горло:
- Кыш, паразиты! Кыш! Катитесь к черту!
Птицы не двинулись с места. Франек повернулся к брату и только развел руками:
- Видишь? Ничего не могу поделать. Они меня не боятся.
Мушек посмотрел на брата, потом на птиц, потом снова на брата.
- Сидят как приклеенные. Почему они не улетают?! Это же ненормально.
- Ненормально, - согласился Франек. Тон его свидетельствовал, что с этим явлением он сталкивается не впервые.
- Надо заманить их в ловушку, - размышлял сапожник Мушек.
Франек покачал головой:
- Вряд ли поможет.
- Ты-то почем знаешь, поможет или нет? - спросил Мушек, совершенно сбитый с толку. Франек сунул руки в карманы. Потом снова вытащил их. Взглянул на брата и произнес:
- Они здесь из-за меня.
- Вот как? - усмехнулся Мушек.
- Ну да. Повсюду таскаются за мной. Где бы я ни был, они меня находят. На этот раз прошло недели две, прежде чем они меня разыскали. Теперь уже не отстанут. Упрямые. Летят за мной, даже когда я в туалет иду.
- Они у тебя что, дрессированные?
- Нет. Просто я спас им жизнь. Еще когда работал у нотариуса, того, с ружьем. С тех пор они повсюду за мной таскаются: Ничего не могу поделать.
- Но ведь это было тридцать лет назад! - вскричал Мушек. - Птицы столько не живут!
- Не скажи! Они живут столько же, сколько люди, - он указал пальцем на двух воробьев, примостившихся у его ботинка. - Я их различаю. Знаю их всех. Эти вот те же, что были там. Конечно, они успели вывести целую кучу птенцов, поэтому их так много. Младшие подражают старикам. Думают, я у них что-то вроде дядюшки, бог его знает...
- Дядюшка? Ну-ну.
- Не веришь? Смотри.
Франек поднялся на ноги и зашагал по дорожке. Дошел до калитки, обошел вокруг дома и вернулся к скамейке. Птицы не отставали ни на шаг и, когда он снова уселся, сгрудились у его ног.
- Видел? - спросил не без гордости. - Теперь-то уж они меня не отпустят.
- И фрукты жрать не будут?
- А я почем знаю?
Сапожник Мушек задумался. Потом сказал:
- Никому не рассказывай, Франек. Даже моей жене. А то через пару дней об этом будет болтать весь город. Им вовсе не обязательно знать, что ты с птицами... - он сделал рукой неопределенный жест, - в дружбе.
- Это они со мной в дружбе! - воскликнул Франек. - Они мне осточертели!
- Ладно, отстань, у меня голова болит, - для убедительности Мушек схватился за голову, - а ты еще этих дармоедов мне на шею повесил! Они сожрали у меня добрую половину плодов, а самое лучшее в мире пугало для них что твой клоун! И все из-за тебя. Сам заварил кашу, сам теперь и расхлебывай.
- Что же мне делать? - встревожился Франек.
- Работать будешь.
- Работать?!
- Ну да. Птиц пасти.
- Да это же не я их пасу. Это они меня пасут!
Мушек махнул рукой:
- Какая разница-то? Пока ты сидишь здесь, на скамейке, мои деревья в безопасности. Ясно?
- Угу...
- Я куплю целую кучу газет, чтобы ты не скучал.
- Спасибо.
- Завтра же и начнем, - сказал Мушек. Потом вынес из дома кусачки и уселся разбирать пугало. Отмахнулся от Франека, желая показать, что слышать ничего не хочет, и вообще ужасно расстроен полным неуважением к своему пугалу, и теперь, в наказание, Франеку самому придется выполнять роль такового. Потом удалился с драгоценным чучелом под мышкой.
Франек оглядел птиц у своих ног и прошептал:
- Так бы вас всех и передушил. По одной.
7
Новость о необыкновенном влиянии Франека на пернатых облетела наш городок быстрее молнии. Люди приходили издалека, чтоб только увидеть, как он сидит на скамейке в окружении нескольких сотен птиц.
Это было настолько странное зрелище, что у забора постоянно толпились люди с раскрытыми от удивления ртами. И качали головами. Вдоволь насмотревшись, окликали Франека: что, мол, все это значит. Но он только прикладывал к уху ладонь, кричите, мол, громче - ведь из-за птичьего гомона нельзя было разобрать ни слова. А если кричали громче, из дома выскакивал сапожник Мушек с недошитым ботинком в руке и бежал прямиком к забору, выкрикивая на ходу:
- Подите к черту! Это вам не цирк!
Зеваки отступали на пару шагов. Ребятишки, напротив, протискивались вперед и спрашивали его:
- Пан Мушек, а что это Франек там делает?
Мушек наклонялся вперед, чтоб сквозь прутья забора разглядеть дерзкого мальчишку.
- Сам, что ли, не видишь, негодник?
- Не-а.
- Работает.
Зеваки хихикали. Мушек замахивался ботинком, и толпа рассасывалась так же быстро, как перед тем собралась.
Если сапожника не было дома, Франека охраняла невестка. Приносила из чулана метлу и размахивала ею над забором, стараясь достать кого-нибудь из любопытных. Но ее всерьез не принимали. Люди со смехом отскакивали, и те, кого она задевала, смеялись громче всех.
Однажды она заехала почтальону Мотылю по голове - стоя слишком близко к забору, тот зазевался. Он упал как подкошенный. Из огромной сумки на землю посыпались сотни писем в белоснежных конвертах. Пани Мушек перепугалась до смерти - решила, что убила единственного нашего почтальона. Но пан Мотыль тут же открыл глаза, покачиваясь, поднялся на ноги и принялся осыпать ошарашенную сапожницу комплиментами:
- Брависсимо, мадам! Брависсимо! Я это заслужил... Именно это: Вот бы моя жена хоть чуть-чуть походила на вас! - бормотал он, ползая на четвереньках и подбирая письма.
Но кое-что изменилось. Франек работал, и отношение пани Мушек к деверю стало иным. Вместо того чтобы хвалить его: наконец-то, мол, стал похож на брата, сапожница к нему придиралась. То ей вдруг не понравится, как Франек за столом держит вилку и нож; то, как он поет в ванной, то его привычка вывешивать кеды на шнурках за окно. Что бы Франек ни делал, как бы ни старался ей угодить - смягчить невестку не удавалось.
Как-то раз они вдвоем сидели в кухне. Было еще лето, хоть август уже кончался и дни стали заметно короче. Косые лучи вечернего солнца падали прямо на стол, за которым они сидели. Мушек ушел к клиенту: снимать мерку для новых ботинок. Пани Мушек и Франек пили вишневый сок. В доме еще с обеда ощущался запах жареной курицы. Сапожница сидела на стуле и смотрела в окно. Оба молчали.
Пани Мушек не произнесла ни слова, не удостоила деверя ни единым взглядом, но Франек твердо знал, что опять провинился, что-то сделал не так. Он был убежден, что на самом деле невестка смотрит на него. И чем демонстративнее она отворачивалась, тем крепче становилось в нем чувство вины, хотя он и понятия не имел, в чем эта вина состоит. Наконец он не выдержал и прервал молчание.
- Ты сама забила курицу? - спросил он.
- Нет, - ответила она не шелохнувшись.
- Тебе что-нибудь рассказать? - предложил он.
- Нет, спасибо.
- Могу почитать вслух... только принесу газету, она наверху.
- Сиди.
Пани Мушек смерила Франека взглядом, который более походил на острый кинжал. Глаза ее с укором задержались на его лице, оглядели шею, рубашку и даже брюки. Он позабыл все, что хотел сказать.
- Как случилось, что ты в жизни ничего не достиг? У других работа, постоянный доход. Дом, дети... А у тебя? Пачка старых газет в рюкзаке. Как ты так можешь? Просто не понимаю.
- У меня есть еще шорты и кеды.
- Не смешно. Ведь тебе уж за пятьдесят, пусть ты и выглядишь моложе. В твоем возрасте люди выходят на пенсию и наслаждаются покоем в собственном саду.
- Так и я целыми днями наслаждаюсь покоем в саду.
- Есть разница. Ты не на пенсии.
- Но ведь если меня не знать, просто идти мимо, как определишь, на пенсии я или нет?
- Здесь тебя знают все. Каждый, глядя на тебя, думает: "А вот и дурачок Франек". Ты вообще в курсе, что о тебе говорят?
- Меня все любят.
- Потому только, что ты в гостях. Вот поживешь с годик, поймешь, что они думают на самом деле.
