Эрнст Гофман - Ошибки (Перевод Н М Берновской)
- Какое значение имеют земные потребности, когда душа ощущает близость божественного!
И тут он уселся на софу, скрестив ноги, взял гитару и принялся исполнять новогреческие романсы, слова он научился произносить с большим трудом и сам сочинял мелодии, которые звучали достаточно омерзительно, чтобы сойти за нечто очень необычное и специфическое, вследствие этого не было такого случая, чтобы исполнение вышеозначенных романсов всем девицам от "а" до "я" не вызывало бы в них глубокого изумления и даже некоторого не лишённого приятности ужаса. Чтобы поддержать своё вдохновение, барон, опустошив бутылку шампанского, приказал подать вторую.
Внезапно у барона возникло такое чувство, будто аккорды гитары отделялись от инструмента и начинали парить в воздухе, полнозвучные и прекрасные. Он услышал странную, незнакомую мелодию и решил, что голос, который пел, есть его собственный дух, отделившийся от него и устремившийся в сферы небесного мелоса. Потом зазвучал таинственный шёпот. Шорох у двери, затем дверь распахнулась и появилась высокая величественная женская фигура, окутанная густой вуалью.
- Это она! Это она! - вскричал барон в экстазе восторга, бросился на колени и протянул небесно-голубой бумажник. Женщина откинула вуаль, неземное блаженство охватило Теодора, блеск дивной красоты едва не ослепил его. Прекрасная дева взяла бумажник и тщательно проверила содержимое. Потом наклонилась к Теодору, всё ещё стоящему на коленях, подняла его и заговорила чудным голосом:
- Да, это ты. мой Теодор! Наконец-то я нашла тебя!
- Да, это он, синьор Теодоро. Ты нашла его, - раздался низкий голос. И только тут барон увидел маленькую, очень странную фигуру в красном таларе и сверкающей огненной короне на голове, стоявшую чуть поодаль. Каждое из слов, произносимых странным существом, тотчас превращалось в свинцовый шарик и ударяло в мозг Теодора, и поэтому не стоит удивляться, что он отшатнулся в некотором ужасе.
- Не путайся, - начала дева, - не пугайся, о высокородный! Малыш - мой дядя, король Кандии. Он и мухи не обидит. Разве ты не слышал, дорогой, что поёт дрозд, а это ведь означает, что ничего плохого не может случиться.
Только тут барону удалось выдавить из себя несколько слов.
- Значит, это правда, то, о чём шептали мне мои сны и сладкие предчувствия? Значит, ты и впрямь моя, самая прекрасная и самая желанная из женщин? Но теперь открой мне сладкую тайну твоей и моей жизни!
- Только посвящённому, - ответила дева, - только посвящённому может открыться тайна, только святая клятва послужит на то благословением! Поклянись, что ты меня любишь!
Барон снова бросился на колени и произнёс:
- Клянусь волшебной луной, которая освещает Пафосский храм.
- О, не клянись, - перебила его дева словами Джульетты, - о, не клянись изменчивой луной, то и дело принимающей иной облик, для того, чтобы твоя любовь не стала такой же непостоянной. Но ты, мой нежный Ромео, вспомнил святые места, где продолжает звучать грозный голос оракула далёкой древности, таинственно и мрачно предсказывая его судьбу. Старший советник консистории наверняка разрешит нам войти в храм! Ещё и другое благословение должно дать тебе возможность поспешить туда вместе со мной и резким словом поставить на место короля Кандии, если ему придёт вдруг в голову говорить тебе грубости - с ним это иногда бывает.
Дева вновь подняла барона, всё ещё стоявшего на коленях, вынула ножичек из голубого бумажника, обнажила левую руку барона и, не дав ему опомниться, вскрыла вену. Кровь брызнула струёй, и барон ощутил сильное головокружение. Но в этот же момент дева обвила магической лентой руку барона и свою собственную руку. Тут в бумажнике возник голубоватый ароматный дым, поднялся вверх, и потолок исчез. Стены раздвинулись, пол растворился, барон парил в объятиях девы по бескрайнему светлому небосводу.
- Стой, - завизжал король Кандии, хватая за руку барона, - стой, такого я не потерплю, я тоже хочу летать!
С силой вырвав руку, барон закричал на него:
- Вы наглец, а не король! Даже не надо быть таким хорошим статистиком, каким я являюсь в действительности, чтобы знать, что не существует никакого короля Кандии! Вас нет ни в одном перечне государств, а если бы вы куда-то и попали, то в самом лучшем случае оказались бы опечаткой! Прочь, говорю я! Убирайтесь прочь, освободите воздух!
Малыш начал как-то очень противно хрюкать, тогда дева коснулась его головы, он скрючился и заполз в бумажник, висевший у неё на шее на золотой цепочке, подобно амулету.
- О барон, - сказала дева, - ты храбр и не чужда тебе божественная грубость! Но смотри, к нам приближаются посланцы Пафоса!
Тут с высоты опустился увитый цветами трон из "Армиды", окружённый сотнями гениев. Барон взошёл на него вместе с девой, и они понеслись вперёд с шумом и свистом.
- О Боже, - вскричал барон, голова его кружилась всё сильнее, - о Боже! Если бы я, следуя достойному примеру моих высокочтимых друзей графского происхождения, хоть один раз принял участие в полёте с господином Рейхгардом и его супругой, то сейчас я был бы опытным бароном и разбирался в воздухоплавании, а так... Что толку от того, что я сижу на розах рядом с прекрасным божественным существом, если это проклятое головокружение перевёртывает всё моё нутро.
В этот самый момент король Кандии выскользнул из бумажника и повис на ногах барона с громким свистом и хрюканьем, барон чуть не упал вниз, с трудом удержался и вновь взобрался на трон. Злосчастный кандийский король становился всё тяжелее и в конце концов окончательно сдёрнул вниз бедного барона. Гирлянда роз, за которую он было уцепился, оборвалась, с криком ужаса барон рухнул на землю - и проснулся! Вся комната сияла в лучах яркого утреннего солнца. С трудом приходя в себя, барон тёр глаза, ноги и спина его сильно болели.
- Где я? - воскликнул он. - Что это за звуки?
Свист, ворчание и хрюканье короля Кандии раздавались по-прежнему. Наконец, барон поднялся с пола, на котором лежал рядом с софой, и тут же обнаружил причину странных звуков. В кресле спал итальянец и ужасно храпел. Гитара, лежавшая рядом, как видно, выскользнула у него из рук.
- Луиджи, Луиджи, проснитесь! - закричал барон и потряс итальянца за плечо. Но тот никак не мог стряхнуть с себя тяжёлую сонливость. Наконец, повинуясь настойчивым требованиям барона, он рассказал, что вчера вечером, с позволения господина барона, видимо, из-за большой усталости после путешествия господин барон были несколько не в голосе - что случается и у лучших певцов - и, надо признать, издавали очень непривлекательные звуки. Это заставило его тихонько взять гитару из рук господина барона и пропеть несколько благозвучных итальянских канцонетт. Под них господин барон крепко заснули в не очень удобной позе, сидя на подвёрнутых ногах на восточный манер. Он же, вообще-то не любитель спиртного, позволил себе допить немножко шампанского, оставленного господином бароном, и также впал в глубокий сон. Ночью ему казалось, что он слышит глухие голоса и кто-то трясёт его с силой. Проснувшись наполовину, он как будто бы видел в комнате каких-то чужих людей и слышал женский голос, говоривший по гречески, но колдовская сила вновь заставила его закрыть глаза, он заснул, как убитый, и спал, пока вот сейчас господин барон его не разбудили.
- Что это значит? - вскричал барон. - Это был сон или правда? Был ли я действительно с нею, счастьем моей души, на пути в Пафос и дьявольская сила совлекла меня на землю? Ха! Я утону в этих тайнах! Может быть, меня схватил жестокий сфинкс, чтобы швырнуть в бездонную пропасть?! Или я...
В этот момент, прерывая монолог барона, вошёл охотник вместе с портье. Они рассказали странную историю, случившуюся ночью.
С последним ударом часов, пробивших полночь, рассказали они, подъехала дорожная карета, очень красивая и тяжело нагружённая. Из неё вышла высокая дама с густой вуалью и спросила на ломаном немецком языке с большой настойчивостью, не остановился ли в отеле иностранец, приехавший сегодня днём. Портье, который тогда ещё не знал имени господина барона, мог сообщить только то, что действительно в этот день приехал красивый молодой человек, которого по одежде можно было принять за юного путешественника из богатой семьи, армянина или грека. "Тут дама выразила величайшую радость и воскликнула несколько раз подряд: "Экколо, экколо, экколо!", что означает, согласно немногим словам, известным мне из итальянского: "Это он, это он!" Дама потребовала, чтобы её немедленно отвели в комнату барона, всё время повторяя, что приехавший господин - это её супруг, которого она ищет уже больше года." Именно поэтому портье очень сомневался, надо ли выполнять её требования, потому что, кто знает... Тут-то он и разбудил охотника и лишь, когда тот назвал господина барона по имени и торжественно поклялся, что господин барон не женаты, они спокойно поднялись в номер господина барона и нашли дверь не запертой. Рядом с дамой всё время находилось нечто, а что это такое, нельзя было понять, но так как существо передвигалось на двух ногах, то можно было подумать, что это маленький престранный человечек. Дама подошла к господину барону, крепко заснувшему, сидя на софе, потом отшатнулась, как будто в ужасе, и громко произнесла несколько слов на непонятном языке таким тоном, что им стало не по себе, а то, что подошло за нею следом, нагло захохотало. Тут дама откинула вуаль, посмотрела на него, портье - глаза её сверкали гневом - и сказала нечто такое, что невозможно повторить из почтения к господину барону.
