Виктор Вяткин - Человек рождается дважды. Книга 2
— А что?
— Придётся оставлять насиженные места. Ночью пришёл приказ о реорганизации горного управления. Теперь их стало два. Северное в Хатыннахе и в Оротукане Южное. Групповые ликвидированы. Жаль, привык. Да и не хочется уезжать от реки. Там какая-то жалкая лужица.
Юра не стал дальше слушать и побежал в контору.
— Юрочка, уезжаем, — встретила Его в коридоре Женя. — Нас всех на Оротукан. Там уже давно строится новый посёлок, в шести километрах от стана. Краснов назначен заместителем начальника управления. Нина тоже переезжает. Переводят и лабораторию. Видела в приказе и твою фамилию. Тебя тоже на Юг, в распоряжение управления. Тут остаются склады и пристань. Ты рад? — Она посмотрела на него печально и, уткнувшись Ему лицом в грудь, расплакалась.
— Женя, Женечка! Да что это с тобой? Ну-ну, успокойся, это же хорошо. Не надо. Ты всё такая же смешная и чудесная.
— Сама не знаю чего. Может от радости, что всё так быстро. Возможно, жаль посёлка. Тут всё своё, наше… — Она вытерла слёзы и убежала в комнату картбюро.
В конторе было настоящее столпотворение. Люди бегали, таскали папки, Ящики. Все торопились.
В общей части Юра увидел Таню. Она диктовала машинистке какие-то списки. У стола толпились сотрудники, разбирая архивы.
— А, Юра! Здравствуй! — крикнула Таня, заметив Его у двери. — Ты будешь с дороги Ещё отдыхать или поедешь с нами?
— Конечно с вами. А кто Ещё из наших?
— Почти все. Валерка, Вася, Женя. — И она принялась перечислять по списку.
Когда Юра вышел из конторы, было темно. Подступила к сердцу грусть. Слишком много оставалось тут памятного. Этот барак они сплавляли по Колыме с Крохалиного. Здесь расчищали и планировали спортивную площадку. Тут выкорчёвывали пни.
Куда ни посмотри, к каждому клочку земли прикасались их руки. Понятны были и слёзы Жени.
Задумчивым и рассеянным он вернулся в юрту. Гермоген всё Ещё не пришёл. Дрова прогорели, и было холодно. Он разжёг печь и сел на своё привычное место к столу. Огонь охватил поленья, и Его красный свет торопливо заметался в углах юрты. Колосов встал и принялся укладывать вещи…
ГЛАВА 3
Транспорт прибыл в Оротукан на вторые сутки вечером. В воздухе Ещё плавали серебристые блёстки снегопада, а в устье ключа Жаркого уже парили наледи и прозрачными островками зависали над поймой реки. Снег похрустывал, как соль.
Посёлок строился на правом берегу. Сквозь дым пожогов виднелись домики, срубы построек и штабеля леса. По укатанной тропинке катались на салазках мальчишки. Под сопкой, на другой стороне реки, серела насыпь дороги.
Конебаза находилась в конце посёлка, правее палаточного городка. Над обрывом чернели приземистые пристройки, сараи и парники. Где-то прокричал петух, из открытого окна избушки выглянул кот.
— Кошка! Видал? — закричал радостно Юра, нагоняя переднего конюха.
Тот улыбнулся.
— Летось прибыли семейства колонистов. Так что не токо кошки и куры, но и козы и даже клопы появились.
У первого домика их встретил высокий мужчина в меховой одежде. Он назвал себя Лунеко, заместителем начальника отдела снабжения, сообщил, что в доме приезжих мест нет, и попросил одну ночь перебиться в бараке конюхов. Пассажиры ушли с транспортом. Юра направился в контору.
В палатке управления, разгороженной фанерой на маленькие комнатушки, толкался народ. Захлёбывались телефонные звонки. Кругом кричали, разговаривали, и голоса сотрудников сливались в общий гвалт.
— «Хищник»! Мне управляющего Николая Ивановича. Ну какого Ещё Николая Ивановича? Конечно, Карпенко. Да-да, это я… Начальник просил меня проверить, как у вас со связью, — надрывался тонкий женский голосок.
— Ларюковая! Когда отгрузили взрывчатку «Таёжнику»?
— С вами говорит начальник техснаба Клобуков! Скоро приеду, познакомимся. А теперь сообщите, пожалуйста, остатки проката, — басит мелодичный баритон.
— Идите вы к чёрту с цыплятами и коровами. Звоните зоотехнику Тютрину. Мне не до того. На складах осталось муки на два дня…
— Я вас спрашиваю, где трактора? Где колонна машин? — орал звонкий молодой тенорок.
Вот это жизнь, подумал Юра. Захотелось сейчас же включиться в этот водоворот, услышать в этом хаосе и свой голос.
— Вы к Михаилу Степановичу? — пробежала мимо черноглазая кругленькая женщина с папкой. — Проходите, а то он собирается на прииска.
Юра протиснулся в комнатушку. Краснов в своей неизменной коричневой гимнастёрке разговаривал по телефону и одновременно подписывал бумаги.
— Наконец-то! Здравствуй, Юрка! — не отнимая трубки, проговорил он и показал глазами на стул.
— Это не тебе. Какой же ты Юрка! — засмеялся он в телефон и начал расспрашивать что-то о торфах и канатных дорожках. — Ну хорошо. Звони после двенадцати, вернусь, а теперь я очень спешу. — Он повесил трубку и встал. — Ну, пойдём, Юрка, ко мне. Я переоденусь. А дорогой переговорим.
Он взял Колосова под руку и направился к двери.
— Михаил Степанович. Тут ряд вопросов. Надо решить с рабочей силой.
— Я в отношении тракторов. Лес на приборы возить надо.
— Я по тому же самому делу.
Обступили Его, как видно, прибывшие руководители приисков. Раздвигая других, вышел Шулин.
— Ты подмахни-ка мне, Миша, вот эту цидульку на восемь коров, и с богом. Всё равно охотников мало, — прогремел он на весь кабинет и нахмурил брови.
— Тебе, значит, коров? Это хорошо, что сам просишь. А как с кормами? — Краснов посмотрел на него пытливо.
— Ну, уж это не твоя забота. Не было бы, не просил.
— Ладно. Иди в снабжение, позвоню. Видишь, Юрка, какая начинается жизнь! — засмеялся он, когда они были уже на улице. — Боюсь, как бы не захватила эта стихия. Надо суметь найти главное. Найти себя и правильно поставить. Дело-то принимает огромный размах. Да ничего, не боги горшки обжигают. — Он блеснул хитро глазами и обнял Колосова за плечо. — Работа горячая ждёт, так что не заржавеешь.
— Я не боюсь. Лишь бы по душе.
— Душа душой, а дело делом. Приисков сейчас около десяти, а к весне будет в два раза больше. Дорог нет. Надо возить лес на приборы, строиться и забрасывать грузы. Вся надежда на трактора.
Юра слушал рассеянно, а сам думал, что вот ребята и девушки пошли ночевать в барак конюхов, а он тащится в хоромы начальства. Нехорошо. И придумывая, как бы это поудобнее смыться, он, не вникая в суть разговора, заметил:
— С такими возможностями, как теперь, это можно.
— Вот-вот, тебе и карты в руки. Начинай… Будешь начальником механической базы Южного горного управления.
— Я? — Колосов остановился. Внутри у него защемило, и сразу сделалось жарко. — Да что вы? Разве я справлюсь?
— Будешь учиться и справишься, — перебил Его упрямо Краснов. — Какое ты имеешь право даже так думать? Раз надо, значит, надо. Будет тяжело, приходи, поможем. Основное — не запускать ни одного нерешённого вопроса. Не обманывать ни себя ни других. Действовать смело и уверенно. Ошибёшься, поправим. Да и учиться-то придётся не тебе одному. Вот так-то, друг, — сказал он уже мягко. — Завтра принимайся за дело. С утра разберёмся — и начинай. А вот и моя хата, — он показал на палатку и открыл дверь.
Жил он в крохотной комнатушке. Кровать, стол, тумбочка и табуретка. Колосову стало стыдно, что он подумал о хоромах.
— Михаил Степанович, да неужели не нашлось для вас в посёлке лучшей комнаты?
— Есть, но я один. А к нам прибыли семейные. Вот построимся, я вызову семью и подберу что-нибудь получше. — Он вышел за дверь, шепнул что-то уборщице и вернулся тут же. — Важно, брат Юрка, не отгораживаться от народа стеной личного благополучия. Пусть тебя видят. Живи со всеми одной жизнью, дели всё на равных, и народ тебя никогда не подведёт. Страшны не трудности, а сомнение, что их не понимают руководители. Оторвался — считай себя неполноценным. И Если честный человек, переходи куда-нибудь в аппарат.
Постучали. Краснов приоткрыл дверь и принял переданный Ему пакет, завёрнутый в газету.
— Ну-ка, открой. Ты, наверное, наловчился, — поставил он на стол бутылку портвейна и несколько кульков и банок, — Вот консервы, чай, сахар. Ешь что нашлось. Столовую приводим в порядок. Скоро откроем. Отдыхай на койке. А ночью приеду, разберёмся.
Краснов переоделся в тёплое. Колосов открыл банку с рыбой, нарезал хлеб и налил в стаканы вино.
— Михаил Степанович, за встречу!
— Ты пей. Мне нельзя. Еду на прииска, буду разговаривать с народом. Это не годится…
Юра кивнул и выпил.
— С дороги неплохо. Начну работать, будет не до того.
Краснов засмеялся,
— Тебя таким не прошибёшь. А сейчас ложись и спи. — Подвёл Его к кровати и отбросил одеяло. — Отдыхай, а завтра я тебя куда-нибудь пристрою.
В трубке что-то щёлкнуло. Колосов только мотнул головой и, устроившись поудобней, снова заснул. Настойчивый звонок заставил Его вскочить.
