Мери Вейо - Рассказы
- Подай мне, пожалуйста, шаль, - попросила дама.
Господин вытащил из стоявшего на полке раскрытого саквояжа шаль и молча протянул ей. Дама опасливо прикрыла колени.
- Хейкки, когда же мы наконец приедем? - нервно спросила она.
- Один черт знает, скорей всего никогда. При такой-то скорости.
- Хе-хе-хе. - Довольно рассмеялся сосед и перевел взгляд на полуобнаженную грудь женщины.
Дама заметила это и залилась краской. Наступило неловкое молчание. На очередной станции кто-то пробежал по перрону, заглянул в дверь, но так и не вошел.
- Да, если такая жарища еще продлится, тут и шуба не спасет, - снова хохотнул сосед. Супруги напряженно молчали.
- У вас есть дети? - неожиданно спросил он.
- Нет, - отмахнулась было дама и тут же спохватилась, - то есть да, есть, один.
Господин вытащил сигару и молча закурил. Затем он с отсутствующим видом стал разглядывать все ту же входную дверь. Дама забеспокоилась и как-то невольно взглянула на вырез своей блузки. Крестьянин вдруг наклонился, обеими руками схватил ее за грудь, стиснул и отпустил. И ошалело замер, положив руки на колени.
Муж встал. Дама расслабленно всхлипнула.
- Перестань реветь, - приказал он. - А вы... вас я попрошу пройти со мной в соседний вагон. Предстоит чисто мужской разговор. - Он направился к выходу, а крестьянин понуро поплелся за ним на негнущихся от страха ногах.
Дама зарыдала, уткнувшись в оконное стекло.
- Свинья! - негодовал муж в соседнем вагоне. - Да как вы осмелились, кретин! Сядьте вон там, подальше, чтобы не мозолить людям глаза. Вы что же, прохвост этакий, всегда хватаете незнакомых женщин за грудь?
- Нет... - низко опустив голову, пробормотал тот.
- Может быть, вы женщин никогда не видели?
- Да видел я, - стыдливо буркнул провинившийся.
- Как же вы осмелились на такое, да еще с моей супругой. Имейте в виду, она там сейчас одна и мне надо скорее вернуться. Так что покончим с этим делом, и побыстрей.
- Я...Я... не хотел оскорбить, - вскинулся провинившийся. - Я возмещу убытки.
- А хватит ли у вас денег? - свысока спросил муж.
- Да, да, я заплачу, - заторопился тот. - Сколько вы хотите?
- Это будет стоить... не меньше чем двадцать тысяч, - с притворным вздохом сказал господин.
Крестьянин поспешно достал бумажник, вытащил деньги и молча протянул их оскорбленному.
- Оставайтесь здесь, - выговаривал ему муж. - Если только вы осмелитесь прийти в наш вагон, я вышвырну вас из поезда. Вы просто не отдаете себе отчета в своих поступках, другой бы на моем месте подал в суд. Ну да ладно, я не привык расстраиваться по пустякам, профессия хирурга обязывает.
Когда хирург вернулся к своей жене, та уже успокоилась и вытирала слезы.
- Я так испугалась, Хейкки. Какая неслыханная наглость! Такого со мной еще не случалось.
Господин снял с гвоздя черное женино пальто и, бросив ей на колени, строго сказал:
- Прикройся.
- Может быть, ты думаешь, что это я во всем виновата?! Взгляни сам, разве я так уж обнажена?
- Можешь считать, что это был комплимент твоей внешности. Есть чем гордиться, мужичишка рехнулся, увидев твою грудь.
Дама снова заплакала.
- Не расстраивайся. История и яйца выеденного не стоит, - успокоил ее муж.
- Что ты с ним сделал? - робко спросила дама.
- Надавал по морде, как всякий порядочный мужчина, и предупредил, что, если только он сунется сюда, я ему голову оторву.
- Только не нужно было говорить ему, кто мы такие. А то все узнают.
- Я не так глуп, как тебе кажется.
- А он что-нибудь объяснил? - полюбопытствовала жена.
- Он? Да если б он хоть слово сказал, я б его тут же в окно выкинул.
В соседнем купе "козел отпущения" во всеуслышание жаловался какому-то старику, как несправедливо с ним обошлись. Немного погодя к ним подсел молодой парень и, с любопытством выслушав эту историю, пошел взглянуть на пострадавших. Он вернулся и объявил на весь вагон:
- Эй, послушайте, эти аферисты еще сидят там. Идемте!
Когда хоронили Маурица
Перевод Л. Виролайнен
Дождь лил подряд три недели. А река текла через поле. Она словно распухла, бежала без волн, с водоворотами. В ее струях возникали и двигались продолговатые воронки. Упавшие в воду березовые листья кружились, ныряли и снова выплывали на поверхность, но уже ниже по течению.
По дороге, пересекающей поле, шагал отряд. Он прошел через небольшой березняк, который поредел, как память о прошлом. К затылкам солдат, к их одежде и винтовкам прилипли березовые листья, точно отряд парился в бане не раздеваясь, не скидывая оружия. Последние еле тащили ноги. Метрах в пятидесяти позади всех плелся толстый лавочник из деревни и двое пожилых хуторян. Лавочник угощал приятелей куревом, и они на ходу дымили. Лавочник шел в своем темпе, хуторяне - в своем, все не в ногу.
- Батраку и то есть тут выгода, ведь обмундирование выдают, - рассуждал лавочник.
- Не отставайте! - крикнул им кто-то из последних в цепочке.
- Шагайте, шагайте, мы за вами чинарики подбираем! - крикнул в ответ лавочник.
На глинистой дороге оставались вмятины от солдатских сапог, в них тут же набиралась вода, и все это здорово смахивало на тесто, из которого формочкой вырезают разные разности. Причем след правой ноги у всех как-то смешно загибался. Наверняка отряд состоял сплошь из крестьян, у них, как правило, правая стопа вывернута: когда плугом пашут, приходится нажимать на перекладину, чтобы перевернуть его.
Отряд пришел во двор хутора Койвуранта. Дом стоял на высоком берегу реки в большом березняке. Березы были такими старыми, что даже почернели и покрылись струпьями. Под березой, выдолбленная из одного ствола, лежала восьмиметровой длины плоскодонка, которую хозяин вытащил из воды лет пятнадцать назад. На нее приезжали поглядеть работники музея, но ничего не сказали. Может, собирались перетащить в местный музей, да так и позабыли. В лодке стояла вода - до самых краев. Пока командир вел в избе переговоры с хозяином, мужчины разглядывали лодку, тюкали по ней ногами.
- Теперь такие большие деревья уже не растут, - сказал кто-то.
Хозяйский сын вышел во двор, утирая рот. Скотницы высунулись в чердачное окно.
- Девушки, давайте сюда! - крикнул им лавочник.
- Мы боимся, у вас ружья! - ответили они и залились смехом.
- А мы их на то время отставим! - крикнул лавочник.
Командир и хозяин вышли во двор. Хозяин показал, где можно размещаться. Девушки тут же исчезли из окна.
Все перебрались в ригу, стоявшую в березняке, метрах в ста от дома. Кое-кто из молодых забрался в стог обмолоченной соломы, но оттуда пришлось скоро выбираться - очень сквозило. В ригу натащили подстилки и устроились на полу и на колосниках. Хотя дверь оставалась открытой, в риге стояла такая темень, что не видно был даже стен. Лавочник пополз по колосникам и угодил ногой в дыру, через которую зерно сыплется в мешки. Он тут же слез оттуда, сел на пороге и принялся рассматривать ногу. Она была белая, толстая и крепкая.
- Кто первый встанет на часы? - спросил командир.
- Я, - отозвался лавочник.
- Ну что ж, хорошо.
- Я пошутил. Я всегда шучу. Прошу отменить команду. Вызвался кто-то из молодых.
Быстро темнело. Еще несколько минут назад можно было узнать стоящего в дверях человека, а теперь уже скоро не разберешь - лицом он стоит или спиной. Наверху рассказывали анекдоты, лавочник болтал не умолкая.
- Знаете, что случилось с той старой девой, которая пошла к доктору узнать - какой в ней изъян?
- Что же с ней случилось?
- А ничего. А знаете, что случилось в парикмахерской с тем мужиком, у которого все время дергался один глаз?
Сквозь березы виднелись огни большой избы. Окна напоминали окошечки в будке киномеханика, через которое снопы света тянутся на экран. Когда кто-нибудь в доме проходил перед лампой, все окно заполняла тень.
Внизу кто-то говорил о Маурице. Мауриц скончался - понял наконец командир. Сначала он подумал, что Мауриц - водитель, с которым случилось что-то смешное.
- Вот уж и Мауриц выпустил из рук баранку и отправился восвояси. Дом у него остался в полной исправности. Поди знай, кто там теперь станет хозяйничать. Так оно и получается, когда насос начинает шалить, тут, ребята, уже не до скорости, жми не жми на тормоза - все одно, черт побери. Если всю жизнь вкалывал, не покладая рук, так хоть та от этого польза, что отойдешь легко. Не успеешь и оглядеться - в каком порядке тут твое хозяйство останется.
- Вы это о ком? - спросил сверху лавочник.
- О Маурице.
- Маурицу пришел срочный вызов. Просто не верится. Я его в понедельник в лавке видал. Мужик был - само здоровье, хоть на выставку вези.
- Не курите здесь, - предостерег командир. - Еще пожар устроите. Я пообещал хозяину, что мы не спалим ему ригу.
- А как же этот Мауриц помер? - спросил лавочник.
- Пришел вечером с молотьбы, сел на лавку и вынул из кармана гребешок вычесать остья из головы. Поднял руку, провел гребешком по волосам и свалился на пол.
