Александр Соболев - Ефим Сегал, контуженый сержант
Примерно так же ответил и парторг пересыльного пункта. Мол, армия, единоначалие и... вопрос исчерпан.
- Верно. Единоначалие. Но майор - член партии, вы можете ему подсказать, поправить, - не унимался Ефим.
- Покорнейше благодарю за совет, - с усмешкой ответил парторг. - Нет уж, уволь меня, сержант, от этакой миссии. Выкручивайся сам, как знаешь.
Сегал порывался поговорить с майором, но не то чтобы трусил, а как-то не решался: не хотелось ему сталкиваться с человеком, от которого никто из подчиненных ни разу не слышал уважительного спокойного слова - только окрики, брань да особенно заковыристый мат. Глядел Спиркин сычом, ходил чертом. Носил не полевые - зеленые, а плетеные, отливающие золотом погоны. Трезвым бывал редко... Сопоставив все это, не трудно было представить, что за творение Божье майор Спиркин.
«Личная охрана - это факт. Грубость, пьянство тоже у всех на виду. За сим еще что-то кроется? Но что?» - прикидывал в уме Ефим, черпая из котелка жиденькие постные щи.
- Паршиво кормят, сержант, - угрюмо констатировал обедающий рядом с Ефимом солдат, - просто наказание, забыли вкус мяса, бурда да каша - пища наша...
«Завтра же схожу на кухню, - решил Ефим, - выясню, в чем дело. Действительно, чертовщина какая-то, бурда да каша...»
... - Привет, Семушкин, - улыбнулся Ефим краснощекому толстобрюхому повару с фартуком поверх формы. - До чего вкусно у тебя пахнет, аж голова кружится? Ух, какая сковородища с бараниной! Сколько мяса! А Пиро-гов-то, пирогов! На всю роту хватит! Ну и попируем мы сегодня!
- Попируем, да не все, - буркнул повар. - А ты, сержант, зачем на кухню приперся?
- Скверно кормишь солдат, повар, пришел узнать - почему?
- Так то же солдат, - цинично огрызнулся Семушкин и значительно добавил: - Кого положено, питаем правильно.
- А солдат? - вспыхнул Ефим. - По-твоему, солдатам мясо вовсе не положено?!
- Положено, не положено — не твоего ума это дело... Ступай с кухни! Здесь посторонним нечего ошиваться!
—Как вы смеете так разговаривал» со старшим по чину?— сдерживая гнев, тихо, с расстановкой спросил Ефим.
- Старший по чину! - жирным смехом рассмеялся повар. - Иди, иди! У меня свое начальство, повыше тебя!
«Это смелость шавки из-за спины хозяина, не иначе, - думал с возмущением Ефим, покинув кухню в полном смысле слова не солоно хлебавши. - Надо проверить!»
Придя в караульное помещение, он осторожно разговорился с солдатом, только что сменившимся на посту у майора Спиркина.
- Как прошло дежурство? - спросил вроде бы для порядка.
- Обыкновенно. Особых происшествий не было, ежели не считать два выбитых стекла в майоровом дому.
- Кто их разбил?
- Гуляли там, выпивали, песни орали, ну и навеселе кто-то шарахнул по стеклам...
- Кто же гостил у майора?
- И военные, и штатские, женского полу, конечно...
- А кто вам разрешает пропускать к начальнику части посторонних лиц?
Солдат хитро улыбнулся:
- Кто разрешает!.. Он приказывает - мы пропускаем. Не первый раз... У майора такие гулянки то и дело, повар носит туда и жареное, и пареное, водочки тоже хватает... Знай, гуляй себе да погуливай. Кому война, а кому...
- А что за женщины бывают на гулянках?
Пожилой караульный с сожалением посмотрел на Ефима.
- Извините, товарищ сержант, вы вроде взрослый, а спрашиваете, как дите малое... Какие?.. Известно какие - и вдовые, и солдатки, и девки - всякие...
- И что же они, ночевать остаются у майора?
- Нет, Богу молиться... - с притворным простодушием отозвался солдат.
Ефим тут же направился к парторгу и выложил ему все, как есть. Тот его выслушал, но ничуть не возмутился, даже не удивился.
- Может это и правда, - произнес тоном, не оставлявшим сомнения, что ему известно куда больше. - Но, - резюмировал после паузы, - правда правдой, а дело делом.
- Как вас понимать, товарищ парторг?
- Как хочешь, так и понимай. Советую помалкивать... А то...
- А то что?
- Угодишь прямиком в штрафную роту, вот что!
- Эх, товарищ парторг, - с досадой вырвалось у Ефима, - и это говорите вы, полпред ленинской партии, глаза партии в нашем подразделении.
Парторг пренебрежительно посмотрел на него:
- Ты беспартийный и в партийные дела нос не суй. Как бы не прищемили!
Ефим ушел ни с чем. «Нет, дальше так продолжаться не может, - упрямо решил он, - ликвидирую пост у дома майора. И шабаш! Что будет - то будет!»
И пошел к майору. Стоящие на посту солдаты без звука пропустили своего начальника в дом. Ефим постучал в дверь.
- Кто? - ответил не сразу хриплый голос.
- Начальник караула, сержант Сегал.
- Погоди маленько.
Ефим ждал минут пять.
- Входи!
Ефим переступил порог. В ноздри резко ударил запах водки, квашеной капусты, чего-то жареного, густого табачного дыма... Майор сидел за столом. Глядел мутно, исподлобья. Прямые, свалявшиеся черные волосы низко падали на покатый лоб. Скуластое лицо - отекшее, мятое, в зубах - потухшая папироска.
- Чего это тебя принесло ко мне ни свет ни заря? - оскалился он. - Что-то не припомню, чтобы я тебя вызывал.
- Сейчас около десяти, товарищ майор, - вежливо заметил Ефим. — А явился я к вам по серьезному делу, хоть и без вызова.
Тусклые глаза Спиркина вяло остановились на Ефиме.
- Какое еще там дело может быть у тебя, у караульного, к командиру части? Занятно... - усмехнулся криво, - ну, давай, выкладывай!
- Товарищ майор, - Ефим приступил к главному без обиняков, — в караульной службе не хватает половины личного состава. Солдаты стоят на посту по четыре-пять часов, вместо двух, положенных по уставу.
- При чем тут я? - оборвал майор.
- У вашего дома - круглосуточный пост. Я хотел просить вас как-нибуць обойтись без него. Другого выхода нет! Да и...
- Молчать!!! - Майор вскочил со стула, белесые глаза его налились кровью. Он так хватил кулаком по столу, что стоявший на краю стакан высоко подскочил, описал в воздухе дугу и вдребезги разбился об пол. - Что?! Что ты сказал, паскуда?! Расстреляю! Вон! Вон! Под арест!.. Я тебе покажу... твою мать! Ты у меня запляшешь, черномазый щенок!..
Ефим не испугался, только подобрался весь внутри, готовясь к отпору, чего бы ему это ни стоило.
- Крру-у-гом! - хрипло, брызжа слюной, скомандовал Спиркин. - Ша-аагом вон!..
Ефим выполнил команду. Меж лопаток вроде бы щипал морозец: он ждал выстрела в спину. Но выстрела не последовало... Последовал десятисуточный арест в холодном полуподвале. Десять дней и ночей тянулись для Ефима одной сплошной ночью. Он мерз, голодал, воевал с крысами. На одиннадцатый день его освободили, вызвали в штаб, сообщили: вы отстранены от должности, отчислены из части.
- Вот тебе пакет, Сегал, - сказал начштаба, - ступай в Каменку, там 18-й запасной полк. Отдашь пакет кому указано на конверте. Туда километров десять, дорогу найдешь. -И вдруг добавил: - Иди, блаженный, доигрался...
Ефим взял пакет и так выразительно посмотрел на начальника штаба, что тот немного смутился.
—Удачи тебе, сержант, - сказал неестественно дружески.
Ефим быстро собрал свой незатейливый солдатский скарб, оставил хозяйке, у которой квартировал, кусок мыла и две пачки пшенного концентрата, расспросил, как короче пройти в Каменку, и отправился в путь.
А лежал этот путь поперек бескрайнего сиротливого поля, истосковавшегося за войну по пахарю и плугу. Некогда мирное, хлебодатное, обращено оно было войной в горькую, бессмысленную противоположность - поле брани, страдания, поле тысяч смертей. Не увидеть на нем стерни - следа недавней жатвы. Зато обильно обозначились отметины иного урожая: по обе стороны дороги, пока глаз доставал, зловещими грудами торчали остатки военной техники, а между ними - множество островков густой зеленой травы, странно яркой для этого времени года... Знать, щедро кровью своей напоили землю павшие воины...
Грустно и муторно на душе у Ефима и от созерцания картины запустения и смерти, и от всего, что случилось с ним недавно. За что он наказан? Он поступил так, как человеку и положено: схватился с подонком, который на виду у всей части безобразничал, пьянствовал, паразитировал за счет солдат. И никто не посмел ему и слова сказать поперек!.. Видели и помалкивали не только на пересыльном пункте. Ефим припомнил: высокие чины из штаба армии уже при нем два раза инспектировали хозяйство майора Спиркина. О чем же они докладывали штабу? Ведь у Спиркина даже волосок не упал с разудалой головы!
И сержанту Сегалу пришла вдруг в голову дерзкая мысль: немедленно отправиться в штаб армии и доложить все, как есть, всю правду. Но, возразил он себе, есть ли у него на это право? Он - солдат, получил приказ - назначение в запасной полк, знай, шагай туда без всяких... Чего доброго, в штабе армии и дезертиром сочтут, а тогда... Ну и пусть! Семь бед - один ответ. Он круто повернул в направлении штаба армии, дислокация которого по случайности была ему известна.
