Чарльз Сноу - Наставники
- Я не имел в виду, - по-обычному степенно, но с оттенком торопливости проговорил Браун, - что нам следует принимать сейчас столь кардинальные решения. Мне думается, что пока нам нужно только объявить на собрании о смертельной болезни Ройса, и не более того. Это даст нам возможность обсудить некоторые вопросы в частном порядке. Ничего другого мы, по-моему, делать сейчас не должны.
- Я совершенно с этим согласен, - сказал Кристл. - И считаю, что нам всем надо последовать весьма разумному совету Брауна.
- Вы так твердо верите в частное предпринимательство? - спросил у Кристла Винслоу.
- Мы твердо верим, - ответил за Кристла Браун, - что, обсудив кое-что в частном порядке, мы, быть может, придем к решению, которое удовлетворит всех членов Совета.
- Что ж, пожалуй, это прекрасный проект, - сказал Винслоу. - Он опять мельком глянул на Джего: тот сидел очень прямо, и его гордое лицо с плотно сжатыми губами было мрачно нахмурено.
Винслоу встал, взял с кресла свою университетскую шапочку и широко, чуть расхлябанно шагая, пошел к выходу.
- Доброй вам ночи, - сказал он у двери.
4. ВАЖНОЕ ДЕЛО
На другой день я отправился к Брауну: накануне вечером, прощаясь, он предложил нам с Кристлом встретиться у него в одиннадцать часов утра. Его служебная квартира располагалась как раз рядом с моей. Изначально она была распланирована и отделана хуже, чем моя, но, хотя Браун каждый вечер уезжал к себе домой на Уэст-роуд, ему удалось превратить свою служебную квартиру в очень уютное жилище. Когда я пришел, он стоял спиной к пылающему камину, приподняв сзади фалды фрака и придерживая их по бокам засунутыми в карманы брюк руками. Зоркий взгляд его пронзительных глаз был направлен в заснеженный дворик за окном, однако я заметил, что ему явно приятна уютная обстановка его гостиной - мягкие широкие кушетки, глубокие покойные кресла, два полускрытых электрокамина, - глядя в окно, он как бы охватывал все это боковым зрением. Стены гостиной были увешаны акварелями английских художников, и в подборе картин, которых год от года становилось все больше, чувствовался вкус опытного, терпеливого, но отнюдь не самодовольного собирателя и знатока. На столе стояла бутылка мадеры.
- Надеюсь, наши вкусы совпадают, - поздоровавшись, сказал Браун. - Мы с Кристлом считаем, что для утренней беседы ничего лучше не подберешь.
Через несколько минут появился Кристл; он отрывисто, по-военному пожелал нам доброго утра и без всякого вступления проговорил:
- Винслоу устроил вчера прискорбнейший спектакль. Я не мог отделаться от мысли, что попал в балаган.
Меня позабавило сравнение профессорской с балаганом.
- Он всегда был тяжелым человеком, - отозвался Браун. - И годы ничуть его не смягчили.
- Он не смягчится, даже если доживет до ста лет, - сказал Кристл. Поэтому-то нам и хотелось поговорить с вами, Элиот.
Мы сели за стол, и Браун разлил по бокалам вино.
- Я думаю, что начать надо мне, - сказал он. - По чистой случайности это дело в большой степени зависит от меня. Или, говоря иначе, не будь я наставником, нам, возможно, нечего было бы и обсуждать.
- Правильно, начинайте вы, - согласился Кристл. - Но Элиоту необходимо знать, что все это должно остаться между нами. Никому ни слова, понимаете?
Я сказал, что понимаю.
- Прежде всего я должен вас спросить, - сложив руки на груди, начал Браун, - знаете ли вы моего студента Тимберлейка?
- Я разговаривал с ним пару раз, - несколько удивленный, ответил я. Он не родственник сэра Хораса?
- Именно.
- Сэр Хорас обращался ко мне за юридической консультацией два или три года назад.
Браун удовлетворенно хмыкнул.
- Прекрасно, - сказал он. - Значит, я не ошибся - вы действительно как-то упоминали о нем. Это знакомство может оказаться очень полезным для всего колледжа.
- Видите ли, - снова заговорил Браун, - Тимберлейк - двоюродный племянник сэра Хораса, но родители юноши умерли, и дядя взял его на свое попечение. Он заканчивает университет и в июне будет сдавать выпускные экзамены. Я надеюсь, ему удастся их сдать. Если он провалится, то провалится и наша затея. Он очень славный юноша, по его никак не назовешь одаренным. Тут напрашивается сравнение с юным Винслоу: сын казначея, пожалуй, поспособней, чем Тимберлейк, но разница, в общем-то, невелика.
- Зато между сэром Хорасом и Винслоу разница огромная, - вмешался Кристл. - Наш казначей просто не выдерживает с ним сравнения.
- Да, мне тоже понравился сэр Хорас. - При малейшей возможности Браун охотно соглашался со своим другом. - Он приезжал сюда - на один вечер недели три тому назад. И кажется, остался доволен успехами племянника. Он попросил устроить ему встречу с кем-нибудь из влиятельных администраторов колледжа. Я решил, что будет полезно дать небольшой званый обед. Ректор, как вы знаете, болел, и, сказать по правде, это пошло на пользу нашему делу. Казначея на такой обед я имел право не приглашать. А вот старшего наставника пригласить было необходимо, но я намекнул ему, что его вряд ли заинтересует тема наших переговоров. Оставался еще декан, который, естественно, и был приглашен. - Браун посмотрел на Кристла с мудрой и по-дружески широкой улыбкой. - Ну, а теперь рассказывайте вы, - предложил он. - Ведь заботы обо всем остальном я переложил за обедом на вас.
- Сэр Хорас опять приехал в колледж, и обед, как всегда у Брауна, прошел великолепно, - принялся рассказывать Кристл. - Нас было всего трое. Должен признаться, что я взволнованно ждал этой встречи. Вы подумайте, чего он достиг - его фирма управляет сетью предприятий с годовым оборотом в двадцать миллионов фунтов! Это поражает воображение, Элиот, именно поражает. Но мне-то хотелось увидеть его вовсе не ради знакомства. Я не намерен ничего скрывать от вас, Элиот. Дело в том, что колледж может получить щедрое пожертвование.
- Если это случится, - вставил Браун со сдержанным удовлетворением, то вклад, по всей вероятности, будет едва ли не самым большим в истории колледжа.
- Сэр Хорас интересовался нашими планами, - снова вступил Кристл. - Я, по возможности полно, рассказал ему о них. И мне кажется, мой рассказ произвел на него благоприятное впечатление. Меня, знаете ли, поразили вопросы, которые он задавал. - Кристл явно был готов создать себе нового кумира. - Сразу видно, что он привык во всем доходить до глубинной сути. Он расспрашивал меня часа два, а потом высказал несколько суждений, которые прозвучали гораздо толковей, чем иные разговоры членов Совета. И вот, разобравшись в наших делах, он задал мне прямой вопрос: "Какую помощь колледжу вы назвали бы самой действенной?" Когда мне ясен ответ - а тут он был совершенно ясен, - я стараюсь отвечать незамедлительно. И я сказал ему: "Денежную. Максимальную денежную помощь с минимальными условиями". На этом деловой разговор закончился.
- Вы превосходно провели эту встречу, - проговорил Браун. - И его явно смутили ваши слова об условиях...
- Да, он сказал, что ему надо обдумать мое предложение. Но я-то уверен, что, договорившись обо всем заранее, мы избавимся от недоразумений в будущем.
- Победу можно будет праздновать, когда деньги поступят в банк, заметил Браун, - но я все же твердо надеюсь на успех.
- Поступят, - уверил его Кристл, - если мы не наделаем глупостей. Устав обязывает нас передоверить дальнейшие переговоры казначею. Это, по существу, его работа. Но ведь он как пить дать отпугнет сэра Хораса.
Мне вспомнился сэр Хорас - обидчивый и даже, пожалуй, романтичный, несмотря на свою удивительную деловую хватку.
- Неминуемо отпугнет, - согласился я. - Одна его шуточка - и щедрое пожертвование достанется Оксфорду.
- Я рад, что вы согласны со мной, - проговорил Кристл. - У нас сейчас нет права на ошибку.
- Да, мы не должны упускать такую великолепную возможность, - поддержал его Браун. - Это было бы просто преступно.
На них сейчас держится весь колледж, подумал я. Шаг за шагом, исподволь, укрепляли они свою влиятельность: три года назад, когда меня провели в члены Совета, она еще не была столь прочной. Первое время я, признаться, не понимал, почему они пользуются таким влиянием, по теперь, пожив с ними рядом и присмотревшись к их работе, понял.
Они были очень разные, но их объединяла неподдельная скромность. Они признавали в своих коллегах творческие способности, которых не было у них самих; Кристл по праву считался прекрасным преподавателем классической филологии и глубоко знал свой предмет, однако не написал ни одной сколько-нибудь самобытной работы, а Браун, окончив университет, опубликовал серьезное исследование, в котором разбирал дипломатическую подоплеку Крымской войны, и на этом остановился. Оба считали себя вполне заурядными людьми, любой из них сказал бы, что Ройс, или Джего, или еще двое-трое членов Совета - вот замечательные люди колледжа. Они, правда, могли бы добавить, что эти замечательные люди далеко не всегда здраво судят о делах и зачастую не слишком успешно "управляют".
