Terra Insapiens. Книга первая. Замок - Юрий Александрович Григорьев
Он хитро улыбнулся.
— Знаете поговорку: «врёт на голубом глазу»? Вот этого умения у вас нет. Ну ничего, может быть ещё научитесь.
В дверь постучали. Хозяин поднял голову. Дверь приоткрылась и заглянула Офелия.
— Вы здесь? Пойдёмте обедать. Артур, мальчик мой, ты почему не бреешься? У тебя сломалась бритва?
Артур покраснел и не нашёлся — что сказать?
— В самом деле, молодой человек, вы себя запустили, — пожурил Хозяин.
Он достал из ящика стола электрическую бритву и положил её перед Артуром.
— Мы сейчас придём — сказал он Офелии.
Офелия прикрыла дверь, а Артур, найдя розетку, побрился первый раз с тех пор, как попал в Замок. После этого он с Хозяином направился, в уже знакомую ему, столовую.
За столом Хозяин был словоохотлив. С аппетитом вкушая еду, он рассказывал забавные случаи из своей практики.
— Вы интересуетесь философией? — спросил он Артура. — Я люблю философию… Религия омрачает ум человека, а философия раскрепощает его. Философия — это жизнь ума… У нас тут был забавный больной — простой крестьянин, спокойный, молчаливый. Банальный ум, про таких говорят: двух слов связать не может. Так у него тоже была своя философия. Иду я как-то по двору, смотрю — сидит на скамье, перед ним ведро с водой, а в ведро он закинул удочку. Я заглянул в ведро — ничего, кроме воды, там нет. Спрашиваю: что, рыбак, много сегодня поймал? Он посмотрел на меня, поджал губы и с грустью сказал:
— «Не клюёт!.. Я свежий хлебный мякиш на крючок насадил. Не клюёт, зараза! Надо бы червей накопать, тогда обязательно клюнет!»
Хозяин засмеялся.
— Мне потом другой врач разъяснил, что всё не так просто… Тут не просто сумасшествие, тут философия! — он поднял указательный палец вверх. — Всякое сумасшествие имеет свою философию. И наоборот… Он ведь как считает? Всё на свете должно иметь свой смысл. Смысл удочки ловить рыбу. Если отнять у неё это, то вообще непонятно, что она такое и зачем она существует?.. И не важно — есть ли в ведре рыба? Важно, что удочка имеет смысл.
Хозяин закончил с супом и взял тарелку с картофельным пюре и котлетами. Офелия ласково смотрела на Артура, пододвигая ему всё, что было на столе.
— Философией наполнено всё, — продолжил Хозяин. — Есть философия бумажная, заумная, а есть философия бытовая, земная. Есть даже философия приготовления пищи… Человек такое существо, любит пофилософствовать.
Он налил себе вина.
— Философия и наука — две сварливые сестры, ревнующие друг к другу. Философия прикидывается наукой, но втайне посмеивается над ней. Наука же презирает философию за её книжность и требует вещественных доказательств. Тем не менее сестры неразлучны и неплохо друг друга дополняют… Наука с философией связаны, как телега и лошадь. Но учёные спорят с философами — кто из них лошадь?
— Спасибо, дорогая, — Хозяин поднялся из-за стола. — Ева уже покушала?
— Да, я её уже покормила, — ответила Офелия и принялась убирать со стола.
— Спасибо, матушка, — сказал Артур, и Офелия светло улыбнулась, даже морщинки на мгновение разгладились.
Хозяин с Артуром вернулись в кабинет. Хозяин удобно уселся в кресле и закурил.
— Я расспрашивал Адама о будущем… Интересно всё же — куда мы движемся? Он недоволен тем, куда ушла цивилизация… А мне хотелось бы самому посмотреть на всё… Но жить я бы там тоже не захотел.
Он вздохнул.
— Обидно, что для будущих людей мы, возможно, всего лишь бесхвостые обезьяны. Вот хотел у него спросить, да забыл — есть ли в будущем зоопарки? И есть ли в этом зоопарке клетка с надписью: «homo sapiens»?
Потушил сигарету и посмотрел на Артура.
— Вы бы хотели жить в будущем?
— Я бы хотел жить в понятном мире, и неважно — в каком времени, — ответил Артур.
— Мир предельно понятен, для меня во всяком случае, — парировал Хозяин.
— «Предельно понятен»? Это значит — впереди у нас только черви?
— Ну не знаю — как у вас? А у меня впереди — только рыбы. Я завещал похоронить себя в океане… «Бог стал человеком, а человек рыбой.» Всё нормально. В мире есть порядок. Он нам может не нравиться, но он есть… Рыбу поймает другой человек, съест, и рыба вновь станет человеком… Круговорот человеко-рыбы в природе.
— И вы… не верите в бессмертие души? — тихо спросил Артур.
Хозяин удостоил его взглядом, полным сожаления.
— Я верю в Разум… Как бы забавно это не звучало из уст врача психиатрической больницы.
Он размял с хрустом пальцы и вдруг неожиданно для Артура спросил:
— Скажите мне, — что лежит на круглом столе?
Артур озадаченно стал озираться, оглядывая комнату.
— На каком столе? Я не вижу никакого круглого стола.
— Удивительно, правда? Вы не видите то, что от вас всего в нескольких шагах, вот за этой стеной, в соседней комнате. Хотите, скажу почему? — вас там нет.
— Ну и что?
— Ничего. С этим трудно поспорить, да вы и не спорите. Вы считаете это понятным, и оно не печалит вас. Ну, так будьте последовательны. Если вы уверены, что всего через несколько метров — вас нет, вам придётся признать, что всего через несколько лет — вас тоже нет. Это принцип: конечность конечного. Иначе говоря, конечное в пространстве не может быть бесконечным во времени. Если хотите найти себя после смерти, для начала найдите себя в соседней комнате.
— Меня тошнит уже от ваших разговоров о Боге, — продолжил он. — Я смотрел это ваше судебное заседание, как комедию абсурда… Вольтер говорил: «если бы не было Бога, его следовало бы выдумать». А я говорю: если бы Бог был, ему следовало бы поставить двойку и выгнать из класса — за это убогое сочинение.
Он очертил рукой всё мироздание.
Артур пожал плечами.
— Я не считаю мир убогим. Он прекрасен. Жесток, но прекрасен.
Хозяин решительно поднялся.
— В вашем возрасте и я так считал. Не буду вас больше задерживать, — и указал на дверь.
Артур вышел из кабинета и закрыл дверь. Он уже хотел уходить, но заметил стоящую в коридоре Еву. Она пристально смотрела на него, а потом поманила рукой. Артур подошёл к ней. Ева взяла его за руку и завела в комнату.
Это была детская комната — просторная, светлая, окрашенная в голубые и розовые тона. На полу лежал мягкий, ворсистый ковёр. На окне колыхались на ветру лёгкие тюлевые занавески. На столе, под окном, стояла ваза с фруктами. Напротив стола, у стены, на деревянном комоде стоял большой, узкий,
