Оливер Голдсмит - Гражданин мира, или письма китайского философа, проживающего в Лондоне, своим друзьям на востоке
- Как перекрыли! - вскричала вдова. - Уже перекрыли! Не может быть! Отчего же так скоро?
- Не смею спорить с вашей милостью, - отвечал лакей. - Извольте, я снова сбегаю и погляжу.
С этими словами он удалился, но вскоре вернулся и подтвердил печальное известие. Никакие правила приличий не могли уже сдержать разочарование дамы моего приятеля, и она принялась без обиняков изливать свою досаду. Короче говоря, она теперь сама стала поносить все подряд и в конце концов вынудила нас отправиться домой как раз тогда, когда, по словам супругов Тибс, начиналось самое светское время для гулянья и дам должна была развлекать роговая музыка.
Прощай!
Письмо LXXII
[Осуждение закона о браке.]
Лянь Чи Альтанчжи - Фум Хоуму,
первому президенту китайской Академии церемоний в Пекине.
Неподалеку от Лондона живет бедняк-лудильщик, вырастивший семерых сыновей. Сейчас они все в армии и сражаются за родную страну. Какое же вознаграждение получил этот лудильщик от государства за свою бесценную услугу? Да никакого! А ведь когда война кончится, вполне возможно, что его сыновей будут плетьми гнать из прихода в приход, как бродяг, а старик-отец, немощный и хилый, кончит свои дни в исправительном доме.
В Китае такого достойного подданного окружили бы всеобщим уважением, наградили бы по заслугам если не высоким саном, то хотя бы освобождением от тяжкого труда. На пирах его сажали бы на почетное место, и даже мандаринам было бы лестно кланяться ему. Английские законы карают порок, китайские делают больше - они воздают за добродетель.
Памятуя, сколь мало поощряются здесь брачные союзы, я нисколько не удивляюсь тому, что продолжение рода здесь не в чести. Поверишь ли, дорогой Фум Хоум, англичане даже ввели законы {1}, которые возбраняют вступать в брак. Клянусь головой Конфуция, я вовсе не шучу! Такие законы действительно существуют, хотя здешние законодатели и не воспитывались у готтентотов и не заимствовали принципы справедливости у обитателей Анамабу {2}.
Тут есть закон, запрещающий мужчине вступать в брак с женщиной вопреки ее воле. Хотя такой закон и противоречит нашим азиатским обычаям и отчасти служит помехой браку, тем не менее я не вижу в нем ничего дурного. Есть и закон, предписывающий, что ни одна девица до совершеннолетия не может выйти замуж без родительского согласия, причем под совершеннолетием понимается такой возраст, в котором наши женщины уже давно не рожают. Это тоже, конечно, помеха браку, ибо влюбленному труднее угодить троим, нежели одной, и гораздо труднее понравиться особам пожилым, нежели молодой девушке. Закон требует, чтобы жених и невеста немалое время поразмыслили, прежде чем сыграть свадьбу. Это еще более серьезная помеха браку, так как опрометчивые поступки люди обычно совершают без долгих раздумий. Закон требует также предварительного оглашения предстоящего брака, а это тоже серьезная помеха браку, поскольку одни стыдятся подобного оповещения из ложной скромности, другие опасаются его из разных корыстных соображений. Из закона явствует, что брачная церемония не заключает в себе ничего священного, поскольку брак может расторгнуть любая гражданская власть. Однако тот же закон предписывает уплатить священнику солидную сумму, чтобы получить его святое разрешение на вступление в брак.
Как видишь, друг мой, брак здесь огорожен такой стеной препятствий, что те, кто хочет преодолеть их, не должны роптать на судьбу, если она им преподнесет ложе, устланное терниями. И пенять на законы нечего, ибо они, насколько возможно, удерживают людей от этого рокового шага. Брак в Англии превращен в такое серьезное дело, что лишь очень серьезные люди решаются связать себя его узами. Те, кто молод, весел и красив, то есть те, кем владеет только страсть, теперь редко помышляют о браке, ибо их чувства не берутся в расчет. Оттого женятся и выходят замуж теперь лишь старики, уроды да корыстолюбцы, которые, если им все-таки удается обзавестись потомством, множат, вероятно, лишь племя себе подобных.
Закон же этот ввели, очевидно, из-за случаев такого вот рода: скажем, скряга, смолоду копивший деньги, чтобы дать за дочерью такое приданое, на которое польстился бы и мандарин, испытывал тяжкое разочарование, потому что дочь убегала с лакеем. Каково было безутешному родителю видеть бедняжку в одноколке, когда он думал, что она будет ездить в карете шестерней. Это ли не удар судьбы! Глядеть, как милые сердцу денежки обогащают нищего! Сама натура вопияла от такого кощунства!
Случалось также, что высокородная девица, наследница громких титулов и всех нервических болезней предков, решает нанести ущерб своей знатности, но поправить здоровье, выйдя замуж за фермера. Каково безутешным родственникам видеть, как нежный цветок грубо вырван из семейного сада и пересажен в навозную кучу. Это ли не попрание всех основ?
И вот, дабы столь плебейские союзы не пятнали честь великих мира сего, на пути к браку воздвигли препятствия, из-за которых богатые могут жениться только на богатых, а бедняку, вздумавшему покончить с холостой жизнью, остается только делить нищету с женой. Таким образом, здешние законы поставили с ног на голову все, что побуждает людей к браку. Здравый смысл подсказывает, что люди богатые влекутся к красоте, а бедняки - к деньгам, однако закон так хитро здесь составлен, что богатым предлагают жениться на деньгах, в которых они не нуждаются, а беднякам не остается иного выбора, кроме красоты, к которой они равнодушны.
Равномерное распределение богатств - основа благоденствия любой страны. Огромные деньги, скопившись в одних руках, лежат мертвым бременем, крайняя нищета обрекает других на праздное прозябание, и только люди с умеренным достатком обычно бывают деятельны. Они не настолько далеки от бедности, чтобы забыть о ее лишениях, и не настолько богаты, чтобы утратить привычку к труду, а потому, оставаясь в среднем положении, всегда заняты делом. Как же неразумны те законы, что помогают имущим копить богатства, но во сто крат пагубнее те законы, что усугубляют тяготы бедности.
Английский философ Бэкон сравнивает деньги с навозом: "собранный в кучи, он, - говорит Бэкон, - не только бесполезен, но вызывает отвращение. Однако, разбросанный самым тонким слоем по полям, он увеличивает благосостояние страны" {3}. Точно так же должно распределять национальные богатства, в противном случае обществу нет от них никакого проку, а когда брачные законы делают их привилегией немногих, то, пожалуй, они приносят один вред.
Подобные ограничения брачных союзов вредоносны и для здоровья общества. Точно, так же, как у животных при скрещивании улучшается порода, так и в странах, где есть полная свобода брака, жители с каждым поколением становятся все статнее и красивее. И, наоборот, там, где браки дозволены лишь между людьми определенной касты, колена или орды, как, например, у гяуров {4}, евреев или татар, все люди вскоре становятся похожи, словно члены одной семьи, и каждый род хиреет и обретает свое особое уродство. Отсюда неопровержимо следует, что здешние мандарины, если они твердо решили жениться только на девицах своего сословия, в недалеком будущем породят потомство с лицами мандаринов и наследник иного знатного семейства покажется хуже крестьянского недоноска.
Я перечислил далеко не все препоны, которые англичане ставят на пути к браку, и можно сказать, что они достигли своей цели: безбрачие здесь встречается очень часто и оно даже в моде. Старые холостяки открыто появляются в обществе, а старые девы, милый Фум Хоум, кокетничают на глазах у всего света. Говоря между нами, будь я англичанином, то и сам, наверное, остался бы холостым: выполнить все требования закона у меня недостало бы сил. Я еще согласился бы в разумных пределах ухаживать за своей избранницей, но ухаживать за ее папенькой, маменькой и полчищами кузин, теток и дальних родственниц, а затем стать притчей во языцех деревенского прихода - нет, благодарю покорно. Уж я бы скорее начал волочиться за ее бабушкой!
Такое множество запретов можно объяснить лишь одним: вероятно, англичане решили, что страна их перенаселена, и не нашли более верного средства поубавить в ней народа. Если это действительная причина, мне остается поздравить мудрых законодателей с полным успехом их замысла:
- Привет вам, о близорукие политики, о пропалыватели нивы человеческой! Вот так вы подрезаете крылья трудолюбию и превращаете Гименея в маклера. Вам дано различать крохотные предметы, но вы слепнете, когда от вас требуется немного дальновидности. Вот так, о знатоки людей! Вы дробите общество и разделением ослабляете те силы, которые должны были бы умножать единением. Вот так вы ввергаете в пучину бедствия всю страну, чтобы избавить немногих от мнимых несчастий. Ваши действия можно оправдывать сотнями подобий истины, а противопоставить им можно лишь два-три довода, но они-то и являются истинными.
