Добыча Альфы. Укротить темную ведьму (СИ) - Ирина Чарова
Кончив одновременно с ним, почувствовала себя вполне удовлетворенной своей местью.
— Хочу остаться здесь на всю ночь, Ардо — пробормотала, когда Гроз увлек меня к себе под бок — Встретить рассвет.
— Встретим, кроха — долгий поцелуй в макушку.
Почувствовала, как волк аккуратно откинул волосы, чтобы снова коснуться языком пылавшей шеи.
Он зализывал мои раны, пока его руки нежно ласкали тело, убаюкивая в своих надежных объятиях.
— Спи.
Последнее слово подействовало как заклинание.
Но перед тем, как окончательно провалиться в сон, я вдруг с удивлением поняла, что можно быть свободной даже тогда, когда любишь.
И даже с меткой на шее, можно не чувствовать себя раненным зверем в капкане охотника.
Не чувствовать ни страха, ни парализующего ужаса.
Вместо этого — одна лишь любовь внутри.
И прав был этот Гриммо, любовь — это совсем не про боль.
"Не про душевную боль" — усмехнулась, поправляя саму себя.
Глава 30
Скрипучая дверь чуть не стукнула меня по носу. Благо, вовремя успела отойти в сторону.
Растрепанный, уставший домовой стоял на пороге, удивленно оглядывая меня с ног до головы.
Его вопросительный взгляд на мгновение задержался на нарциссе в моих руках, затем вопросительно скользнул по лицу и там и остановился.
— Госпожа Мрак, очень неожиданно видеть вас снова.
— Гроз.
— Что, простите?
— Госпожа Гроз — поправила я.
Кустистые брови домового удивленно взметнулись вверх.
— О-о — медленно протянул он — Примите мои искренние поздравления, Айса…
Справившись с удивлением, Арчибальд тепло мне улыбнулся и шире распахнул дверь, приглашая войти внутрь.
— На самом деле, я ненадолго — сообщила, все-таки переступая порог. — Просто хотела оставить это у вас…Если позволите, конечно — подняла высохший нарцисс, снова демонстрируя его домовому.
От меня не укрылось, как Арчибальд тут же смущенно опустил глаза, явно подбирая наиболее тактичную фразу для отказа.
— Боюсь, Айса, я не очень хорош в цветоводстве — неуверенно пробормотал он.
Облегченно выдохнула.
— О, не переживайте, это и не цветок вовсе — успокоила домового. — Это нарцисс. В смысле, клинический.
После этих слов, в старой коморке повисла напряжённая тишина.
Я с легкой улыбкой смотрела на домового в упор, пока его вычислительная машина пыталась совместись эти слова с нашими прошлыми разговорами и отыскать в них нужное объяснение.
Кажется, оно всё-таки нашлось — спустя минуту домовой молча забрал цветок из моих рук.
— Да, и еще кое-что, Арчибальд…
Присев на краешек кресла, покопалась в сумке и достала оттуда несколько стеклянных пузырьков.
— Я принесла для него стандартный уход. Ну, тот, к которому он привык.
Поставила на стол первый флакон.
— Это кислота. Простая, соляная. Ничего особенного. Поливаю раз в неделю. Это — ткнула пальцем в следующий флакон — жидкий огонь. И третий флакон, запомните, он голубого цвета, — это восстанавливающее зелье, чтобы он не умер… — осеклась, глядя на жалкий, весь скукоженный нарцисс.
Внезапно я, вдруг, поняла, что мне совершенно безразлично, что с ним станет.
Будет ли ему больно, будет ли ему хорошо и комфортно — плевать.
— Хотя знаете… Поливайте чем хотите, Арчибальд.
Домовой улыбнулся.
— Как я понимаю, ваш гештальт с бывшим окончательно закрыт, Айса?
— Закрыт — не сдержавшись, тоже улыбнулась домовому.
Собственное сердце пело.
И в нем теперь уже не было места ни для горечи, ни для боли.
В нем была одна лишь любовь.
Любовь цельная, всепоглощающая….Настоящая.
— Что ж. Тогда, с вашего позволения, ни зельями, ни кислотой, я предпочту не пользоваться.
Откинувшись в кресле, я безразлично пожала плечами, глядя, как домовой суетливо потащил цветок куда-то на кухню.
— Не желаете ли кофе? — выкрикнул уже оттуда.
Вообще, я собиралась отказаться.
Увы, кофе у домового был далеко не лучшего качества.
Но в этот момент, лениво блуждающий взгляд зацепился за уголок красного конверта, который виднелся из под края тумбочки.
Любопытство победило.
— С удовольствием — отозвалась, тихо поднимаясь с места.
Чтобы не издавать лишнего шума, на носочках подошла ближе к тумбочке и потянула край конверта на себя.
Внутри не было той суммы, что я оставила во время своего последнего посещения.
Сейчас там было лишь несколько скромных купюр, в то время, как на самом конверте неумолимо значилась внушительная цифра, что отделяла домового от свободы.
В этот момент из кухни донеслись шаги, я тут же торопливо вернула конверт на место и быстро отошла к своему креслу.
Не знаю почему, но все это меня волновало…
Может потому, что знала, каково это — не принадлежать себе, а может, и просто потому, что считала себя обязанной этому домовому…
Он ведь и правда мне помог.
Когда Арчибальд протянул мне чашку с кофе, взгляд сам собой опустился вниз. Край старого рукава слегка задрался, открывая моим глазам огромный синяк на старой, морщинистой руке.
— Арчибальд, вас что, бьют ваши хозяева? — напряженно спросила, забрав чашку из его рук.
Прищурившись, я вперила в домового внимательный, колючий взгляд.
Только сейчас я увидела ссадину у самого уха, увидела и небольшую красную отметину, которая виднелась из под ворота кофты.
Ответ и так был очевиден.
Но домовой, смутившись, тут же натянул рукава до самых пальцев, поправил воротник, и весь превратился в натянутую до предела струну.
Тронь — оборвется
— Предположу, что ваши хозяева еще и отбирают у вас честно заработанные деньги. Это так?
— О, вам не стоит об этом беспокоиться, госпожа Гроз — быстро заговорил Арчибальд. — Уверяю вас, все в полном порядке.
Молча указала домовому на кресло.
Тот послушно в него сел.
— Я и не собираюсь беспокоиться, Арчибальд — спокойно возразила — Мне просто хочется позлорадствовать вашей беде. В терапевтических целях. Не откажете в такой милости?
Арчибальд весь сплошь густо покраснел и, поерзав в кресле, дрожащими руками поправил склеенные очки.
Я его не торопила.
Лишь водила ногтями по изодранной обивке кресла, хлебала горячий, прогорклый кофе и терпеливо ждала.
Наконец, домовой все-таки начал свой рассказ.
Он не опускался до слез и до надрывных жалоб.
Этот бедный малый из всех сил старался сохранять последнее достоинство.
Арчибальд честно рассказал о том, что хозяева действительно отбирают у него все деньги.
Рассказал и о том, что иногда они его все-таки бьют, не желая мириться с его профессией.
Обо всем рассказал.
Под конец, немного сухо, отстранено домовой признал, что на вольную такими темпами ему действительно никогда не накопить.
И даже понимая это, он все равно копит.
Копит, потому что знает — стоит прекратить бороться и тебя с головой затянет в
