Джеймс Клавелл - Сёгун (части 5-6)
- Да, Дзеко-сан. Какие у вас новости для меня?
- Разные, господин. - Лицо Дзеко, с прекрасно выполненным макияжем, было бесстрашно, глаза блестели. Но в глубине души она была встревожена: эта встреча не случайное совпадение - инстинкт подсказывал ей, что Торанага стал еще опаснее... - Устройство Гильдии куртизанок идет успешно, правила и основные законы разработаны и отдаются вам на утверждение. К северу от города есть прекрасный участок, который следует...
- Участок, который я уже выбрал, расположен ближе к берегу. Это Ёсивара.
Она похвалила его выбор, охнув про себя. Ёсивара, тростниковая заросль на торфянике, - болото, изобилующее мостиками... Его надо осушать, рекультивировать, прежде чем обнести забором и что-то строить...
- Превосходно, господин. Далее: подготовлены правила поведения и требования к гейшам, - вы можете их рассмотреть и утвердить.
- Прекрасно. Сделайте их покороче и изложите по пунктам. Какую надпись вы хотите поместить над воротами в Ёсиваре?
- "Страсти не надо сдерживать - их надо удовлетворять". Он засмеялся, она тоже улыбнулась, но не потеряла бдительности, только добавила с серьезным видом:
- Могу я поблагодарить вас от имени будущих поколений, господин?
- Я согласился не для вас и не для них, - ответил Торанага и процитировал одно из своих примечаний к завещанию: "Добродетельные мужчины во все времена запрещали публичные дома и места свиданий, но люди не добродетельны. Если вождь запрещал публичные дома или любовь, он оставался в дураках, так как вскоре появлялось еще больше напастей, они наваливались, как чума из нарывов".
- Как вы мудры.
- "Поместив все места развлечений в одном районе, мы можем следить за всеми недобродетельными мужчинами, облагать их налогами и обслуживать в одно и то же время. Вы совершенно правы, Дзеко-сан: "Страсти не надо сдерживать... " Это скоро даст свои плоды. Дальше?
- Кику-сан совсем поправила свое здоровье, господин. Полностью.
- Да, я видел. Как она восхитительна! Жаль, в Эдо летом так жарко и неприятно... Вы уверены, что она здорова?
- Да, о да. Но ей не хватало вас, господин. Мы поедем с вами в Мисиму?
- Какие еще слухи вы хотите мне сообщить?
- Только что Ишидо покинул Осакский замок. Регенты официально объявили вас вне закона. Что за дерзость, господин!
- В каком направлении они собираются меня атаковать?
- Я не знаю, господин. - Ответ ее был осторожен. - Но думаю, они собираются взять вас в клещи, вдоль Токайдо. Икава Хикодзу, после смерти своего отца, господина Икавы Джикья. И вдоль Косукайдо, из Синано, господин Затаки сделал большую глупость и принял сторону господина Ишидо против вас. Я уверена - вы доживете до зрелого возраста. С вашего разрешения, я переведу все свои дела в Эдо.
- Конечно. Тем временем посмотрим, не сможете ли вы определить, откуда будет нанесен главный удар.
- Я попытаюсь, господин. Наступили ужасные времена, господин, когда брат пойдет против брата, сын - против отца.
Глаза Торанаги затуманились... Ему следует усилить наблюдение за Нобору, своим старшим сыном, - верен Тайко.
- Да, - согласился он, - ужасные времена. Времена больших перемен. Но чем-то и хорошие. Вот, например, вы, - вы теперь богаты. И ваш сын, например. Он ведь управляющий вашей фабрикой саке в Одаваре.
- Да, господин. - Дзеко посерела под своими румянами.
- Он получает большие доходы?
- Он, конечно, считается лучшим управляющим в Одаваре, господин.
- Я слышал об этом. У меня есть для него работа. Анджин-сан собирается строить новое судно. Я обеспечиваю его строителями и материалами и хочу, чтобы дела велись как можно лучше.
Дзеко чуть не упала от радости. Она думала, что Торанага уничтожит их всех, перед тем как пойдет на войну, или лишит ее жизни: она ведь врала ему - и об Анджин-сана и госпоже Тода, и о неудачной беременности Кику это не случайность, как со слезами сообщила она ему, а специально подстроено, по ее настоянию и при согласии Кику
- О, господин, когда вы хотите видеть моего сына в Иокогаме? Он сделает так, что это будет самое дешевое судно из всех, какие когда-нибудь строили.
- Я вовсе не хочу, чтобы оно было дешевым. Я хочу, чтобы оно было самым лучшим - за самую справедливую цену. Он будет надсмотрщиком, отвечать ему придется перед Анджин-саном.
- Господин, я гарантирую вам своим будущим, своими надеждами на будущее - все будет так, как вы хотите.
- Если корабль будет построен должным образом, точно так, как этого хочет Анджин-сан, за шесть месяцев с первого дня строительства, - я сделаю вашего сына самураем.
Она отвесила низкий поклон и в первый момент лишилась дара речи.
- Прошу простить бедную дурочку, господин. Благодарю вас, благодарю.
- Он должен узнать о строительстве кораблей, все, что знает Анджин-сан, чтобы научить других, когда тот уедет.
- Это будет сделано.
- Следующее: Кику-сан. Ее таланты заслуживают лучшего будущего, чем просто быть одной из многих женщин. Дзеко взглянула на него, ожидая худшего:
- Вы собираетесь продать ее контракт?
- Нет, она больше не будет куртизанкой или даже одной из ваших гейш. Ее место - в доме, как одной из немногих дам, очень немногих.
- Но, господин, увидев вас, даже случайно, - как может она надеяться потом на хорошую жизнь?
Он позволил ей сделать ему комплимент и сделал комплимент ей и Кику, потом сказал:
- Честно говоря, Дзеко-сан, я все больше люблю ее, но не могу позволить себе отвлекаться. Она слишком хороша для меня, чересчур хороша... Прошу меня извинить, но это будет еще одним нашим секретом.
- Конечно, господин, я согласна со всем, что вы говорите, - пылко заявила Дзеко, отметая все сказанное как попытку затуманить ей мозги и скрыть настоящую причину. - Если найдется человек, который будет восхищаться Кику, я умру спокойно.
- Но только после того, как увидите корабль Анджин-сана под всеми парусами и через шесть месяцев, - охладил он ее восторги.
- Да, о да! - Дзеко заработала веером - солнце уже припекало, а воздух стал вязким и душным. Ей хотелось определить, почему Торанаги так великодушен к ним обеим. Она понимала, что цена за это будет большой, очень большой. - Кику-сан будет огорчена, если ей придется покинуть ваш дом.
- Да, конечно. Я думаю, необходимо как-то ей компенсировать такое послушание мне, ее сюзерену. Предоставьте это мне - и не упоминайте об этом при ней.
- Да, господин. Когда вы хотите, чтобы мой сын приехал в Иокогаму?
- Я дам вам знать перед отъездом.
Она поклонилась и заковыляла прочь. Торанага отправился поплавать. Небо на севере было темное - он знал, что там идет сильный дождь. Заметив, что со стороны Иокогамы подъезжает небольшая группа всадников, Торанага вернулся к гостинице.
Оми спешился и распаковывал голову.
- Господин Касиги Ябу выполнил ваш приказ, господин, точно перед полуднем.
Голова была свежевымыта, волосы приведены в порядок и насажена на кол, укрепленный на небольшом основании - его обычно использовали для осмотра.
Торанага оглядел врага, как делал это десятки тысяч раз за свою жизнь. Он всегда в таких случаях думал: "Какова-то будет моя собственная голова?.. Вот ее рассматривает его враг, его победитель... Что она выражает? Ужас, боль, гнев, страх? А может, все сразу? Или вообще ничего... Хорошо бы достоинство... На мертвом лице Ябу читалась лишь только его безумная ярость, губы раскрылись в отчаянном вызове...
- Он умер хорошо?
- Лучше всех, кого я когда-либо видел, господин. Господин Хиро-Мацу сказал то же самое. Два разреза, потом третий - в горло. Без посторонней помощи и без звука. Вот его завещание.
- Вы снесли ему голову одним ударом?
- Да, господин. Я просил у Анджин-сана разрешения воспользоваться мечом господина Ябу.
- Ёситомо? Тем, что я подарил Ябу? Он отдал его Анджин-сану?
- Да, господин. Он разговаривал с ним через Тсукку-сана и сказал: "Анджин-сан, я дарю вам его в память о вашем прибытии в Анджиро и как благодарность за удовольствие, что подарил мне тот маленький варвар". Сначала Анджин-сан отказывался его брать, но Ябу просил его и сказал: "Никто из этих мерзавцев не заслуживает такого клинка! " Наконец Анджин-сан согласился.
"Любопытно, - подумал Торанага. - Я думал, Ябу отдаст клинок Оми".
- Каковы были его последние поручения? - поинтересовался он.
Оми рассказал ему все с точностью. Если бы они не были записаны в завещании, составленном в открытую, при официальном свидетеле, Бунтаро, он обошел бы их и, конечно же, придумал что-нибудь другое. "Ябу был прав! - в ярости думал он. - надо всегда помнить, что перо - длинная рука из могилы".
- Чтобы почтить мужество вашего дяди в смерти, я должен выполнить его предсмертные пожелания. Они все, без изменения? - испытывая его, спросил Торанага.
- Да, господин.
- Юки!
- Да, господин, - отозвалась служанка.
- Принеси чаю, пожалуйста.
Она убежала, и Торанага задумался о последних желаниях Ябу. Все они были разумны. Мусино был дурак и мешал Оми. Мать была взбалмошной, елейной старой каргой, и тоже мешала Оми.
