Уильям Фолкнер - Город
Но наплевать. Я все это уже забыл; снявши голову, гуляй смело. - И тут, как сказал дядя Гэвин, он быстро повернулся к миссис Хейт, не прерывая своей злобной возмущенной скороговорки. - Я пришел, чтоб поговорить с вами. У меня оказалось ваше, а у вас мое. Правда, я рассчитывал уладить это дело с глазу на глаз.
- Бог с тобой, милок, - сказала старая Хет. - Ежели ты это про меня, так не обращай на меня внимания. У меня столько было своих неприятностей, что, слушая про чужие, я вроде бы душой отдыхаю. Вы говорите себе, что хотели сказать, а я буду сидеть здесь и присматривать, чтоб свинина не подгорела.
- Послушайте, - сказал А.О. миссис Хейт. - Пусть все они уйдут на минутку.
Миссис Хейт повернулась, все еще сидя на корточках, и поглядела на него. - Зачем? - сказала она. - Кажется, не она одна приходит на этот двор, когда душе угодно, и уходит или остается, когда душе угодно. - И тогда, сказал дядя Гэвин, А.О. сделал жест, быстрый, злой и сдержанный.
- Ну ладно, - сказал он. - Ладно. Тогда начнем. Значит, вы взяли мула.
- Я вам за него заплатила, - сказала миссис Хейт. - Хет отнесла вам деньги.
- Десять долларов, - сказал А.О. - А этому мулу цена сто пятьдесят.
- Не знаю, что это за мулы, которым цена сто пятьдесят долларов, сказала миссис Хейт. - Знаю только, что железная дорога платит за мулов деньги. Шестьдесят долларов за голову уплатила железная дорога в прошлый раз, еще до того, как этот дурак Хейт вконец спятил и себя тоже привязал к рельсам...
- Тише! - сказал А.О. - Молчите.
- Почему? - сказала миссис Хейт. - Разве я могу выдать какую-нибудь тайну, которую вы уже не выболтали бы всем, кто здесь есть?
- Ладно, - сказал А.О. - Но вы прислали мне всего десятку.
- Я вам прислала разницу, - сказала миссис Хейт. - Разницу между стоимостью этого мула и тем, что вы были должны Хейту.
- А что я был должен Хейту? - сказал А.О.
- Хейт говорил, что вы платили ему по пятьдесят долларов, всякий раз как он загонял мулов под поезд, а железная дорога платила вам по шестьдесят долларов за каждого мула. В последний раз вы ему не заплатили, потому что всегда платили потом, а на этот раз никакого "потом" не было. Заместо этого я взяла мула и послала вам десять долларов с Хет, чтоб у меня была свидетельница. - Дядя Гэвин сказал, что это впрямь его остановило. Он и впрямь замолчал; он стоял, а миссис Хейт сидела на корточках, и оба смотрели друг на друга, а старая Хет опять перевернула на сковородке шипящую свинину. Он сказал, что они оба совсем окаменели, и мистеру Флему пришлось дважды повторить вопрос, прежде чем они его услышали.
- Кончили? - сказал он А.О.
- Что? - сказал А.О.
- Кончили или нет? - сказал Флем. И дядя Гэвин сказал, что теперь они все увидели у него в руках парусиновый мешок - в таких мешках со штампом хранятся в банковских сейфах деньги.
- Да, - сказал А.О. - Все. По крайней мере, с этого дела мне хоть десятка перепала, которую вы не отнимете. - Но мистер Флем больше не обращал на него внимания. Он уже повернулся к миссис Хейт и вынул из мешка сложенную бумагу.
- Вот закладная на ваш дом, - сказал он. - А со страховой компании теперь получите чистоганом; можете отстроить дом заново. Вот, - сказал он. - Возьмите.
Но миссис Хейт не шевельнулась. - Зачем? - спросила она.
- Я выкупил ее сегодня у банка, - сказал мистер Сноупс. - Если хотите, можете бросить ее в огонь. Но только я хочу, чтобы вы прежде взяли ее в руки. - И она взяла эту бумагу, и дядя Гэвин сказал, что все они глядели, как мистер Флем снова полез в мешок и на этот раз вынул пачку денег, и А.О. теперь тоже смотрел на него, даже не моргая.
- Убей меня бог, - сказала старая Хет. - Этим можно целую свинью задушить.
- Сколько мулов у тебя в загоне? - сказал мистер Флем А.О. Но А.О. только глядел на него. Потом он заморгал, быстро и часто.
- Семь, - сказал он.
- Нет, шесть, - сказал мистер Флем. - Одного ты только что продал миссис Хейт. Железная дорога оценивает таких мулов, какими ты промышляешь, по шестьдесят долларов за голову. А ты утверждаешь, что они стоят по сто пятьдесят. Ладно. Не будем спорить. Шесть раз по сто пятьдесят будет...
- Семь! - сказал А.О. громко и хрипло. - Я не продавал этого мула ни миссис Хейт, ни кому другому. Послушайте. - Он повернулся к миссис Хейт. Мы не сторговались. Говорю вам, мы не сторговались. Ну-ка, найдите человека, который видел или слышал, что-нибудь, кроме того, что вы пытались всучить мне эту самую десятку, которую я вам сейчас отдаю назад. Вот, - сказал он, протягивая смятую бумажку, потом швырнул ею в миссис Хейт, так что бумажка коснулась ее юбки и упала на землю. Миссис Хейт подняла деньги.
- Отдаете при свидетелях? - сказала она.
- Именно, черт возьми, - сказал он. - И хотел бы я, чтоб свидетелей было в десять раз больше. - Теперь он обращался к мистеру Флему. - Так что я никому не продавал мула. А семь раз по сто пятьдесят будет тысяча пятьдесят долларов...
- Девятьсот, - сказал мистер Флем.
- Тысяча пятьдесят, - сказал А.О.
- Получишь, когда приведешь мула, - сказал мистер Флем. - И при одном условии - самом главном.
- Какое еще условие? - сказал А.О.
- Ты уедешь назад на Французову Балку и никогда глаз не покажешь в Джефферсоне.
- А ежели я не согласен? - сказал А.О.
- Сегодня я продал гостиницу, - сказал мистер Флем. И теперь уж А.О. молча глядел на него, а он повернулся к огню и начал отсчитывать деньги из пачки - по пять долларов и по доллару, иногда по десять. А.О. сделал последнее усилие.
- Тысяча пятьдесят, - сказал он.
- Когда приведешь мула, - сказал мистер Флем. И А.О. получил только девятьсот долларов, пересчитал их, спрятал в боковой карман, а карман застегнул и повернулся к миссис Хейт.
- Ну так вот, - сказал он. - Где мул господина вице-президента Сноупса?
- Привязан к дереву в овраге за домом мистера Спилмера, - сказала миссис Хейт.
- Отчего же так близко? - сказал А.О. - Почему вы не увели его в самый Моттстаун? Тогда вы получили бы полное удовольствие, глядя, как я зря теряю время и силы, чтоб вернуть его назад. - Он снова огляделся со злобной усмешкой, неукротимый в своем упорстве. - Вы все отлично устроили, не так ли? Вы с вице-президентом оба могли бы сберечь деньги, если б он просто оставил у себя эту закладную, под которую теперь ничто не заложено, и вы не стали бы строить себе дом. Ну ладно, привет всей честной компании. Как только я приведу этого мула в загон, к остальным шести мулам вице-президента, я окажу ему честь, посетив его на дому, чтоб получить еще сто пятьдесят долларов, потому что деньги на бочку - это, как говорится, вежливость королей, не говоря уж о том, что дареному коню в зубы не смотрят, ежели ни кола ни двора нет. И ежели у юриста Стивенса есть при себе что-нибудь такое, что захотелось бы заполучить вице-президенту, пусть глядит в оба, потому что, как говорится, даже дурак, обжегшись на молоке, куста боится. Еще раз привет всей компании. - И он ушел. И дядя Гэвин рассказывал, что теперь уж мистеру Флему пришлось обратиться к нему дважды, прежде чем он его услышал.
- Что? - сказал дядя Гэвин.
- Я говорю, сколько я вам должен? - сказал мистер Флем. И дядя Гэвин рассказывал, что он чуть не сказал: "Один доллар", и тогда мистер Флем сказал бы: "Один доллар? И только?" - а дядя Гэвин мог бы тогда сказать: "Да, или отдайте мне свой нож, или карандаш, или еще что-нибудь, чтобы завтра утром я это за сон не принял". Но он не сказал этого. Он сказал только:
- Ничего. Мой клиент миссис Хейт. - И он сказал, что мистеру Флему опять пришлось обращаться к нему дважды. - Что? - сказал дядя Гэвин.
- Можете прислать мне счет.
- За что?
- За то, что вы были свидетелем, - сказал мистер Сноупс.
- А, - сказал дядя Гэвин. И мистер Сноупс собрался уходить, и дядя Гэвин сказал, что он думал, что сейчас он скажет: "Вы обратно в город?" или, может быть: "Пойдем вместе?" или хотя бы: "До свиданья". Но он не сказал. Он вообще ничего не сказал. Он просто повернулся и ушел, скрылся. Тогда миссис Хейт сказала:
- Неси ящик.
- Я только и ждала, чтоб вы с этим делом покончили, - сказала старая Хет. Миссис Хейт подошла, взяла табуретку и вилку, а старая Хет пошла в коровник, поставила фонарь на землю, принесла ящик и поставила его у костра. - А теперь, милок, - сказала она дяде Гэвину, - садись и отдохни.
- Садитесь сами, - сказал дядя Гэвин. - Я весь день сидел. А вы нет. А старая Хет уже стала садиться на ящик, раньше чем он отказался; она уже забыла про него и глядела теперь на сковородку с шипящей свининой, которую миссис Хейт сняла с огня.
- Вы сказали что-то про эту свинину? - сказала она. - Или это я, а не вы? - Миссис Хейт разделила свинину, и дядя Гэвин смотрел, как они едят, миссис Хейт, сидя на табуретке, из новой тарелки новым ножом и вилкой, а старая Хет - на ящике, прямо со сковородки, потому что миссис Хейт, видимо, купила новую посуду для себя одной, - едят свинину и макают хлеб в растопленное сало, а потом старая Хет налила в чашку кофе, а для себя достала откуда-то пустую жестянку, и тут вернулся. А.О., он тихо выступил из темноты (теперь уже совсем стемнело), остановился и стоял, протянув руки к огню, словно хотел погреться.
