Добыча Альфы. Укротить темную ведьму (СИ) - Ирина Чарова
Веяло дыханием демонов…
Я еще сильнее напряглась, неотрывно следя взглядом за вампиром.
Он ловко забрался на камень. Усмехнулся, глядя на обездвиженное тело волка, пнул его туфлей, склонился…
Пора!
Ровно в этот момент я напала на него сзади.
Сконцентрировав в ладонях магию, ухватилась за мощную шею, вливая в тело вампира всю свою тьму.
Никогда у меня не было столько сил.
Никогда прежде не было столько магии…
Сейчас я парализовала его точно так же, как ведьмы парализовали Гроза.
Но вампир, в отличие от волка, отчаянно сопротивлялся.
Хрипел, пытаясь вырваться, выворачивался, стараясь вонзить в меня свои клыки, но тьма слишком быстро вливалась в его кровь. Она была голодна…
Мама быстро оказалась у камня и протянула мне свой кинжал.
— Сейчас — сказала коротко.
И я, хищно улыбаясь, тут же вонзила этот кинжал в грудь вампира.
Затем еще раз.
И еще.
Обессиленное тело тут же рухнуло на камень, окропляя его своей кровью.
И в этот же момент прозвучали последние слова заклинания тринадцатой ведьмы.
Новые нити, оплетавшие волка, встрепенулись, словно хищники, почуявшие свежую кровь и тут же ринулись на тело вампира.
Они пожирали его целиком, они слизывали с камня всю кровь, они пировали…
Через мгновение не было уже ни вампира, ни тьмы.
— Темная магия всегда предпочтет убийство добровольной жертве — прошептала, рухнув на колени, рядом с волком — Именно поэтому первый оборотень был вынужден убить свою пару. Убить — повторила глухо. — Он пролил сильную кровь, а сам — остался защищать проход, не пуская демонов.
Но сейчас новые заклинания бесследно исчезли, и это значило лишь одно — проход навеки закрыт.
Остался лишь серый камень и бездыханное волчье тело.
Я смотрела на нить, что связывала меня и Гроза.
Она трепетала и подрагивала, грозясь вот-вот оборваться… И сейчас я, прикрыв глаза, вливала в неё ничтожные остатки жизни, что теплились в самой.
Вот только этого было ничтожно мало…
Этого — не хватало.
— Гроз, ну же, пожалуйста — жалко залепетала, зарываясь пальцами в черную шерсть.
В ответ — лишь молчание.
Волк не вставал, не шевелился и, казалось, даже не дышал.
В панике я огляделась по сторонам.
Ведьмы не говорили ни слова. Кто-то опускал взгляд, кто-то лишь раздосадовано качал головой.
— Нет! — закричала на них со злостью — Нет, слышите? Не смейте так смотреть. Он жив! Гроз, очнись! Давай же!
— Он не сможет, Айса — тихо сказала мама. — Заклинание слишком сильное даже для него. Оно начинает убивать с самых первых слов. А он не сопротивлялся. Он пошел на это добровольно.
Она коснулась моего плеча, желая утешить, но я с ужасом отбросила от себя её руку.
Мне не нужны утешения. Они — совершенно не к месту!
Гроз здесь. Он со мной и он, черт возьми, жив!
Но тело волка все так же неподвижно лежало на камне, не подавая никаких признаков жизни.
Я злилась на него за это.
Хотела кричать, хотела, чтобы он немедленно пришел в чувства, встал, посмотрел на меня своим насмешливым взглядом.
Улыбнулся.
Что угодно бы сделал…
— Гроз, я ненавижу тебя! — выкрикнула, начиная со всей силы его трясти. — Ненавижу, понял? Больше всего на свете. Ненавижу больше всех. Больше каждого! Вставай! — в безумии кричала снова и снова.
И «ненавижу» значило лишь одно — я люблю.
Люблю так, как никогда не любила в жизни…
Не желая смотреть, как оборвётся слабая нить, легла на камень, уткнулась в мощную волчью грудь и…заплакала.
Заплакала совсем не так, как должна была плакать взрослая, черная ведьма.
Я плакала как ребенок.
Жалко, надрывно, воя от отчаяния и боли, от обиды на несправедливую судьбу.
Где-то глубоко внутри, казалось, взорвался старый нарыв и из гноящейся раны вытек весь яд.
Больше ничего не было.
Ничего, кроме понимания — он мне нужен.
Необходим до боли, до крика,
Он мой.
Мой мужчина, моя любовь и моя…жизнь.
— Я тоже боюсь тебя потерять… — прошептала едва слышно. — Потому что…люблю тебя, Ардо…
Я должна была сказать ему об этом «после». Но для него оно так и не наступило.
И сейчас мне и самой захотелось остаться там, где не будет никаких "после".
Здесь, на камне, у его тела…
Под холодным, мерцающим светом луны, который окутывал нас своим светом…
Но тут же сердце завелось так, словно по нему дали мощный разряд тока.
Холодная рука медленно провела по моим волосам.
Затем — снова, еще…
Едва ли не подпрыгнув, отстранилась и увидела перед собой родные, пока еще туманные, серебряные глаза.
Человеческие.
— Ты смог….
— Ради этого стоило… — хриплый голос оборотня сорвался.
Он так и не смог договорить.
Слезы снова набежали на глаза, я жалко всхлипнула, теперь уже со всей силы ударяя кулаком по холодной груди.
— Только я имею право тебя убивать! Только я, Гроз! Ты слышишь меня, блудливый пёс?
И со всей силы ударила еще раз, видя как нить между нами снова окрепла, наполняясь жизнью.
— Я! А не тринадцать других ведьм, на милость которых ты отдался! — новый всхлип снова сорвался с губ.
Я спрятала свое лицо на груди волка.
И, наверное, так и осталась бы лежать с ним здесь, на камне, не чувствуя ни холода, ни сырости.
Лишь вслушиваясь в уверенное биение волчьего сердца и наслаждаясь тем, как мягко касается наших тел лунный свет.
Как бережно он их обволакивает, как напитывает силой нашу связь.
Было так хорошо…
Спокойно и…правильно, что ли.
Но последние события сами собой прокручивались в голове, словно мозг пытался ухватиться за что-то еще, понять, переварить…
Было что-то важное…
И очень скоро я нашла ответ.
Поднявшись, села на камне, внимательным взглядом оглядывая поляну.
Вампиров здесь уже не было.
Оборотни, кто обращенный, кто в человеческом обличии сидели вокруг. Курили, разговаривали, кто-то даже смеялся…
А ведьмы уже помогали раненным.
Все, кроме одной…
Слепая стояла ближе всех к камню. Она задумчиво теребила в руках ткань рукава, то оттягивая его, то отпуская, чтобы ухватиться снова.
Но когда я спустилась и подошла ближе, ведьма тут же выпрямилась, почувствовав мою близость.
— Ты соврала… — сказала, с горечью вглядываясь в её глаза.
Слепая в ответ усмехнулась, гордо вскидывая голову.
— Соврала — согласилась она. — Но это того стоило.
Глава 28
Оказывается, я скучала по этому дому.
Скучала по тому, как под ногами приветственно стелился
