Два знатных родича - Шекспир Уильям
И все ж творят великое, - так точно
Стремились сердцем мы одна к другой.
Что любо было ей, - мне было любо
Без рассужденья; если я срывала
Цветок, чтоб меж грудей моих воткнуть,
Тогда еще едва лишь припухавших
Вокруг сосцов, - старалась и она
Найти цветок такой же и спешила
Вложить его в такую ж колыбель
Невинную, где сладко умирал он,
Благоухая, фениксу подобный.
Любила ль я уборы головные,
Они и ей служили образцом;
Любила ли она покрой одежды,
Всегда изящный, хоть порой небрежный,
И мне покрой тот нравился всегда;
Когда я чутким уловляла ухом
Мотив и напевала что-нибудь,
Старалась и она его запомнить,
И тот напев ее не покидал:
Сквозь сон его Флавина напевала.
Вся эта речь, столь длинная, - как это
Понятно всем, кто чист душой,
Лишь плод побочный сладкого былого,
И цель ее лишь в том, чтоб показать,
Что и любовь простая девы к деве
Порой сильней, чем зрелая любовь.
Ипполита
Ты - вне себя. Ты хочешь этой речью,
Столь быстрою и страстною, - сказать,
Что никогда не будешь ты мужчину
Любить так нежно, с силою такой,
Как девочку Флавину ты любила.
Эмилия
Да, в этом я уверена.
Ипполита
Увы,
Сестренка, в этом я тебе не верю,
Как не поверю, чтобы аппетит
Мог быть совместен с отвращением к пище.
Но если б я могла тебе поверить,
Меня ты оттолкнула б от руки
Героя благородного - Тезея,
О счастии которого теперь
Готова я молиться, твердо веря,
Что царствую я в сердце у него
Прочней, чем Пиритой.
Эмилия
Не стану спорить,
Но при своем я мнении останусь.
Звуки рожков. Ипполита и Эмилия уходят.
Сцена 4
Поле близ Фив.
За сценой шум битвы. Отбой. Трубы.
Входят Тезей, одержавший победу, герольд и свита.
Три королевы встречают Тезея и падают перед ним ниц.
Первая королева
Звезда твоя вовек да не затмится!
Вторая королева
Земля и небо да благословят
Тебя навеки!
Третья королева
Кто ни пожелал бы
Тебе всех благ, - воскликну я: аминь!
Тезей
С высот небесных боги беспристрастно
На смертных нас взирают и творят
Свой правый суд, карая по заслугам.
Идите же теперь, чтоб разыскать
Тела супругов ваших; погребенье
Им воздадим мы с торжеством тройным.
Пусть в пышности скорей избыток будет,
Чем недостаток. Мы пошлем людей,
Которые в правах законных ваших
Вас водворят и все устроят вам,
Чем лично мы заняться здесь не можем
По недостатку времени. Прощайте ж
И да хранят вас небеса!
Королевы уходят.
Вносят Паламона и Аркита, они без сознания, на носилках.
Кто это?
Герольд
Судя по их значению в войске, - лица
Высокие. Я слышал, что они
Из знати Фив, двоюродные братья
И короля племянники.
Тезей
Клянусь
Шеломом Марса; я в бою их видел!
Как пара львов, добычу жадно рвущих,
Они себе прокладывали путь
В рядах врага, во всех вселяя ужас.
Я не сводил с них глаз: они являли
Мне зрелище, достойное богов.
Что пленник мне сказал, когда спросил я,
Как их зовут?
Герольд
Зовут их, сколько помню,
Аркит и Паламон.
Тезей
Так, это верно;
Припоминаю. Живы ли они?
Герольд
Не живы и не мертвы; если взяты
Они в то время, как нанесть сбирались
Последние удары, - может быть,
Они еще очнутся. Оба дышат
И сохраняют звание людей.
Тезей
Тогда прошу я с ними обращаться,
Как с честными людьми. Во много раз
Такие дрожжи лучше и ценнее,
Чем зрелое вино в лице других.
Пусть наши все хирурги им помогут;
Целительных бальзамов - не жалеть!
Жизнь этих двух - дороже нам, чем Фивы.
Конечно, если б, полные здоровья
И сил, они остались на свободе,
Я предпочел бы мертвыми их видеть;
Но в сорок тысяч раз приятней мне
Теперь в плену их сохранить живыми.
Несите ж их отсюда прочь скорее,
От нашего лица: хотя мы к ним
И благосклонны, - нам они враждебны.
Служите им, как люди могут людям
Служить, и даже больше - для меня!
С тех пор, как мне все ужасы знакомы,
Гнев, ярость, заклинания друзей,
Свободы жажда, бешенства порывы,
Любовь и ревность и супруги просьбы,
Все это наложило на меня
Свою печать, - природа не могла бы
Ее без принужденья наложить:
Я мягче стал в своих веленьях; больше
Рассудок с волей борется во мне.
Итак, во имя Аполлона, ради
Любви моей, - что лучшего есть в нас,
Пусть это все сослужит службу лучшим
Их качествам! Теперь пойдемте в Фивы;
Исполнив там, что нужно, мы обратно
Пойдем в Афины во главе полков.
Трубы. Все уходят. Свита уносит Паламона и Аркита.
Сцена 5
Другая часть того же поля, далее от Фив.
Торжественная похоронная процессия. Входят королевы, сопровождая
носилки с телами королей.
Хор
Все урны, все благоуханья
Пусть унесут отсюда прочь!
Пусть стоны, плач и воздыханья
День ясный превращают в ночь!
Мрачнее смерти скорби наши,
Мы погребальный льем бальзам,
Слезами наполняем чаши
И шлем стенанья к небесам!
Прочь, быстроокая отрада!
Печаль, веселья враг, приди!
Прочь утешения, - их не надо;
Лишь скорбь лелеем мы в груди!
Третья королева
Здесь к нашим усыпальницам дороги
Расходятся. Пусть снова радость к вам
Придет, а к мертвым - тихий мир.
Вторая королева
(первой)
Вот там
Твоя дорога.
Первая королева
(второй)
Там - твоя.
Вторая королева
Хоть боги
Ведут всегда по разным нас путям,
Но всех к концу приводят роковому.
Третья королева
Наш мир подобен городу большому,
Где много улиц к площади ведут:
Та площадь - смерть, и все туда придут.
(Расходятся).
АКТ II
Сцена 1
Афины; сад; на заднем плане - тюрьма.
Входят тюремщик и жених его дочери.
Тюремщик
На мой век мне довольно малого; кое-что я оставлю вам, но немного. Что делать! Я служу при тюрьме, назначенной для важных узников, но такие здесь редко бывают: пока попадется семга, наловишь множество пескарей. Обо мне ходят слухи, что я богаче, чем это есть на деле; мне хотелось бы, чтобы я был таким, как обо мне рассказывают. Как бы то ни было, я клянусь, что завещаю моей дочери все имущество после моей смерти.
