Уильям Теккерей - Баллады; Песни; Поэмы
И вновь минувшее воскресло Близ ног скрипучего стола; Когда-то сел я в это кресло И - глядь-поглядь, а жизнь прошла, Раз вас узрев, cari luoghi, Я был безус, как юный бес, Теперь сижу, седой убогий, И ожидаю буйабес.
Не болтуны и не гуляки, Где все вы, верные друзья? Гарсон! - вина из старой фляги, За их здоровье выпью я. Передо мной всплывают лица И речи молодых повес; О, как умели веселиться Мы под вино и буйабес!
Джек Гименею счастлив сдаться, Огюст ведет кабриолет; Все так же Том готов смеяться, Фред-старина еще в Gazette; Над Джеймсом травы зашептали В слезах заупокойных месс: С тех пор не видит он в бокале Бордо и в миске - буйабес.
О Боже, как горьки утраты! Дожив до старческих седин, Сижу теперь, как и когда-то Сидел я тут, но не один. Лицо красавицы горело, Я мог с ней вечность говорить, Она в глаза мои глядела... Мне чару не с кем разделить.
Пью, как нашептано мне Паркой, Рифмуя трезвость и вино, Чтоб вспомнить за печальной чаркой Все, что прошло давным-давно. Сюда, вино в любой печати, Не терпит трапеза словес. Сиди и внемли благодати Несут кипучий буйабес.
Пер. А.Солянова
29. ЮНЫЙ БИЛЛИ (1849)
Написано на мотив французской песенки о маленьком
корабле, популярной в то время. Поскольку существовала
множество вариантов этой песенки, автор "имел честь
предложить ее оригинал".
Три морехода из Бристоля Пустились в лодке за моря.
Крупу, горох и солонину Везли в далекие края
Обжора Джек, Жирняга Джимми И юный Билли - у руля.
Когда они прошли экватор, Осталось лишь два сухаря.
Обжора Джек захныкал: "Джимми, Я голодаю. Так нельзя!"
Откликнулся Жирняга Джимми: "Еда у нас иссякла вся".
Сказал Обжора Джек: "Но, Джимми, Пусть Билл послужит пользы для;
И жирно будет нам, и сытно: Съедим-ка Билла, ты и я!"
"Разденься, Билл, ты будешь съеден, Не трать слова, все будет зря!"
Услышав это предложенье, Заплакал Билл, судьбу хуля.
"Позвольте мне прочесть молитвы, Как матушка учила мя".
"Давай скорей!" - Джек ножик вынул, От нетерпения горя.
У главной мачты на колени Пал Билл, Всевышнего моля.
Двенадцать заповедей Билли Прочел и вдруг вскричал: "Земля!
Что это за страна такая: Цейлон или Австралия?
На Адмиральском судне Нэпир {9} Стоит под флагом Короля!"
Утоплен Адмиралом Джимми, Обжору Джека ждет петля,
А Билли сделан Бомбардиром Беспушечного корабля.
Пер. А.Васильчикова
30. МАЛЮТКА БИЛЛИ
Однажды три старых волка морских Из порта в Бристоле отплыли. Копченой свинины и сухарей Они на борт погрузили.
По бурным морям, доверяясь волнам, Они к экватору плыли: И жирный Джек, и верзила Джим, И с ними малютка Билли.
Сказал долговязому Джиму Джек: "С едою немного туго: Мы съели свинину и сухари. Придется нам есть друг друга!"
Ему отвечает верзила Джим: "Мы жестки и жилисты жутко, Но молод и нежен малютка Билл. Подходит он для желудка!"
"Эй, Билли, тебя мы зарежем сейчас. А ну, расстегни жилетку!" Тут Билли достал носовой платок В большую красную клетку:
"Позвольте молитву мне сотворить..." И, с хохотом беспричинным, "Молись!" - Джек сказал и полез в карман За ножиком перочинным.
И к мачте малютка Билли пошел, Пред ней преклонил колена... Всего лишь пятнадцать псалмов пропел И вскакивает мгновенно:
"Я вижу Египет и Мадагаскар, Свет Новый, а также Старый, А также прекрасный британский флаг И прочие аксессуары!"
...Они втроем к адмиралу пришли, В стремленьи к добру неустанном, И Джимми, и Джека он вздернуть велел, А Билли стал капитаном.
Пер. Е.Печерской
31. ЦЕРКОВНОЕ КРЫЛЬЦО (1849)
Я в церковь не вхожу, Но медленно брожу
Все вдоль ограды. Жду у церковных врат, Мечтая встретить взгляд
Моей отрады.
Средь шумов городских Зов колокола тих,
Он умолкает. Чу! Загудел орган, И вот девичий стан
Вдали мелькает.
Она идет, она! Пуглива и скромна,
Спешит, не смея Прекрасных глаз поднять... Господня благодать
Пусть будет с нею
Я не войду с тобой. Молись же, ангел мой,
Излей всю душу. Невинный твой покой Недолжною мечтой
Я не нарушу.
Но на тебя позволь Смотреть, скрывая боль,
Моя святая; Так у запретных врат На недоступный сад Бросает скорбный взгляд
Изгнанник рая.
Пер. Э.Линецкой
32. ЭПИЛОГ (1849)
Спектакль окончен, поздний час; Замедлен занавеса ход, И с публикой последний раз Раскланяться актер идет. Не радует подобный миг, И с окончанием забав, Ей-богу, невеселый лик Покажет он, личину сняв.
Пока не наступил финал, Стихами облеку слова, И что б я в них вам пожелал По всем законам Рождества? Как много есть ролей для вас! Их получить близка пора... Покойной ночи! Вам сейчас Навек желаю я добра!
Прощайте! Пояснить готов, Что вверил я стихам моим: Весь пыл мальчишеских годов Мы позже только повторим. Вам никаких препятствий нет Мечтать, надеяться, страдать Что знали вы в пятнадцать лет. Возобновится в сорок пять.
Не разлучась с борьбой, с бедой, Мы в жизни то же обретем Теперь, с седою бородой, Как и в двенадцать лет, в былом. И если в юные года Могли мечтать мы и любить, Помолимся, чтоб никогда Огня души нам не изжить.
Как в школе, в жизни путь тернист, Любой возможен поворот: Глупцу дадут похвальный лист, А хилый к финишу придет. Судьбы неведом приговор Шутом, глядишь, великий стал, Удел для мудреца - позор, И возвеличился нахал.
Но жить ли нам, судьбу кляня? Хвала Тому, кто дал и взял! К чему тебя, а не меня, О Чарльз, могильный хлад сковал? Все это небом нам дано, Им жизни ход определен, И не постичь, кому оно Несет награду иль урон.
Иной задаст роскошный пир. Не ведая земных невзгод, А лучший, голоден и сир, У врат его подачки ждет. Пусть Лазаря забрызжет грязь От колесницы богача Любых событий примем связь, Во прахе дни свои влача.
Так небо стоном не гневи О том, что ввергнуто во прах: О безнадежности в любви И о несбывшихся мечтах. Аминь! Молитва такова: Да будет на сердце тепло, Хоть поседела голова И тяжко бремя лет легло.
И все равно, добро ли, зло ль Года грядущие сулят. Им предназначенную роль Пускай играют стар и млад. Кому победа и провал? Взнесись, пади - не в этом суть, Но, что бы рок ни посылал. Все время добр и честен будь.
Добр, честен вопреки годам. (Простите робкие слова.) Впервые зов стал слышен нам В день самый первый Рождества, Чуть песнь до пастырей дошла. Что стройно пел блаженный клир: "Хвала всевышнему, хвала, И людям с добрым сердцем - мир".
На этом песню я прерву И отложу мое перо; Как подобает Рождеству, Скажу: любовь вам и добро, Дабы, словам согласно тем, Достойно вы прожить могли, И людям с добрым сердцем всем Мир на земли.
Пер. В.Рогова
33. ВОЗРАСТ МУДРОСТИ (1850)
Взгляните направо, кудрявый юнец, Еще не знающий парика. Девица для вас -лучший приз и венец. Посмотрим, какой вас встретит конец, Когда вы приблизитесь к сорока.
Ведь мудрость не терпит густых кудрей Об этом вы вспомните наверняка. Пока вам бы только гулять средь аллей Да молча вздыхать у чьих-то дверей... А с чем вы приблизитесь к сорока?
Вот и тридцать девятое Рождество. Кудри резко редеют, ум яснеет слегка. Вы в жизни не поняли ничего, И это слегка омрачит торжество, Когда вы приблизитесь к сорока.
Вы к зеркалу сделайте шаг - и в нем Себя рассмотрите исподтишка. Увидите мигом: юнец был ослом, А с дамою входит несчастье в дом, Когда вы приблизитесь к сорока.
Пусть не было в юности губ алей, Но участь супружеских чувств горька: Со временем вы поостыли к ней; Ведь сердце становится все холодней, Когда приближаются к сорока.
Я время сумел победить все равно: Взгляните на мудрого старика. Та замужем, эта в могиле давно... Я весел, один, попиваю вино... Вот так я приблизился к сорока.
Пер. Е.Печерской.
34. ЛЮБОВЬ В СОРОК ЛЕТ
Красавчик-паж, не бреешься ты, Нет на лице твоем и пушка, Парят мальчишеские мечты При виде женской красоты Но доживи до сорока!
Под шапкой золотых кудрей Мудрость ох как невелика; Что ж, пой серенады, и слезы лей И нежных словечек не жалей Но доживи до сорока!
Когда проводишь ты сорок зим И прояснится твоя башка, Придет конец мечтаньям былым: Они развеются, словно дым, Коль доживешь до сорока.
Любой ровесник мой, вот те крест, Готов слова мои подтвердить: Прелестнейшая из невест Нам через месяц надоест И даже раньше, может быть.
Льняные кудри, и алый рот. И глазок лазоревых нежный взгляд, И стройный стан, и бровей разлет, Еще и месяца не пройдет, До чертиков нам надоедят.
Прах Джиллиан землей одет, А Марион - верная жена! Я ж хоть и сед, но забот мне нет, Я бодр и весел в сорок лет И пью гасконское до дна.
Пер. В.Рогова
35. ATRA CURA* (1850) * Черная работа (лат.).
...................... Еще богат я был умом, Когда мне клирик римский спел, Как злой Заботы дух подсел На круп за рыцарским седлом. Сдается мне, мой господин, Ты тоже едешь не один. Куда б ты ни направил ход, Влеком воинственной судьбой, Забота сядет за тобой И сердце смелое сожмет. Покуда конь не кончит бегч Вы не расстанетесь вовек. Не рыцарь я, не знаю сеч, Не обнажаю грозный меч, Заботе не подсесть ко мне На длинноногом скакуне: Дурак я, горю я смеюсь И на осле вперед стремлюсь.
