Джон Кроули - Большой, маленький
СЛАВНЫЙ МАЛЫЙ ПОВОРАЧИВАЕТ К ЭДЖВУДУ Он не заметил, как внезапно закончился промышленный парк и потянулись пригороды. Солнце уже стояло высоко, когда он повернул западнее. Дорога стала сужаться, на ней появились пятна гудрона и она стала походить на старый ботинок, который много раз побывал в ремонте. По одну сторону дороги расстилались поля и сбегали вниз к дороге фермы. Он шел, стараясь держаться в тени росших вдоль дороги фруктовых деревьев, которые широко раскинули свои ветви. Заросли пыльных, лениво покачивающихся на ветру сорняков, густо росли вдоль дороги, пробиваясь из-за заборов и окружая канавы. Он все реже и реже слышал шум автомобилей. Когда автомобиль поднимался на холм, мотор надрывно ревел и становился очень громким; машина проносилась мимо и постепенно мощный звук мотора затихал и совсем исчезал. Оставалось только жужжание мошкары, да шорох его собственных шагов по траве. Долгое время его путь лежал вверх по холму, но наконец он добрался до вершины и перед ним насколько хватало глаз раскинулся вид пригорода, каким он бывает в середине лета. Дорога, по которой он шел, вела мимо лугов и пастбищ, огибала поросшие молодым леском холмы и исчезала в аллее около маленького городка, высокие шпили домов которого то появлялись, то исчезали среди буйной зелени. Извиваясь тонкой серой лентой, дорога пропадала в расщелинах голубоватых гор, где среди клубящихся облаков садилось солнце. Где-то там, на крыльце одного из домов Эджвуда, женщина бросила козырную карту под названием Путешествие. Был и путешественник с дорожным мешком за плечами и толстой палкой в руке. Ему предстояло пройти свой путь по длинной извивающейся дороге. Кроме раскрытой веером колоды карт, на блюдце тлела коричневая сигарета. Она слегка покрутила блюдце, положила карту Путешествие на свое место в колоде и открыла другую карту. Это был туз. Когда Смоки достиг подножия первого из холмов, куда привела его дорога, солнце уже село и наступил вечер.
МОЖЖЕВЕЛЬНИК Вообще-то он предпочел бы найти место для ночлега, чем проситься к кому-нибудь на ночь - на этот случай у него было два одеяла. Он даже подумал о том, что можно было бы переночевать в стогу сена, как обычно делали путешественники в тех книгах, которые он читал, но те стога, мимо которых он проходил, считались частной собственностью, а кроме того, казалось, что они переполнены какими-то крупными животными. По мере того, как сумерки сгущались, а поля начинали терять свои очертания, он чувствовал что-то вроде одиночества и когда он завидел у подножия холма небольшое бунгало, он подошел к заборчику из штакетника и в нерешительности остановился, как бы ожидая приглашения войти. Это был беленький уютный на вид домик, спрятавшийся среди зелени кустарника. Вьющиеся розы поднимались по шпалерам, обрамляющим дверь. От двери вела дорожка, выложенная побеленными камушками; с темнеющей лужайки на него смотрел, застыв от удивления, молодой олень и карлики сидели на поганках, скрестив ноги, как бы охраняя сокровища. На воротах была прибита грубая доска с надписью: "Можжевельник". Смоки отодвинул защелку и открыл ворота маленький колокольчик звякнул в тишине. В верхней части двери, сделанной на голландский манер, открылось окошко, сквозь которое пробился желтый свет лампы. Женский голос спросил: "Друг или враг" и женщина засмеялась. - Друг,- ответил он, подходя к двери. Подойдя ближе, он явственно ощутил запах джина. Опираясь на косяк, в двери стояла женщина, возраст которой назвать было трудно. Ее тонкие волосы можно было назвать темными, но с таким же успехом они могли быть и пепельными; на ней были очки, делающие ее глаза похожими на кошачьи; она улыбалась, выставляя напоказ искусственные зубы; ее руки, придерживающие дверь, были покрыты веснушками. - Я не знаю тебя,- сказала она. - Я сомневался, правильно ли я иду к Эджвуду,- ответил Смоки. - Я ничего не могу сказать тебе.- Женщина повернулась и окликнула: "Джеф! Ты не можешь показать молодому человеку дорогу в Эджвуд?" Она дождалась ответа, которого Смоки не расслышал и шире распахнула дверь. - Входи,- сказала она.- Мы посмотрим. Маленький и опрятный домик был забит всякой чепухой. Стараяпрестарая собака с всклоченной шерстью презрительно фыркнула у его ног и шумно задышала принюхиваясь - это было похоже на захлебывающийся смех. Он ударился о бамбуковый телефонный столик, задел плечом полочку с безделушками, споткнулся о расстеленный коврик и сквозь узкий дверной проем почти влетел в гостиную. В комнате пахло розами, ромом и листьями лаврового дерева. Джеф опустил газету и спустил с подушечки обутые в домашние тапочки ноги. - Эджвуд? - переспросил он, покручивая в руках трубку. - Да, Эджвуд. Мне указали именно это направление. - Вы сбились с пути? - узкий рот Джефа открылся и он стал похож на рыбу. Он недоверчиво смотрел на Смоки. Над камином стояла обтянутая плотной тканью дощечка. На ней были вышиты слова: "Я буду жить в домике у дороги и буду другом для путников", и подпись: "Маргарет Можжевельник, 1927". - Я иду туда, чтобы жениться. Мне показалось, что они ахнули от удивления. - Ладно,- Джеф встал.- Мадж, дай-ка карту. Это была карта пригорода более подробная, чем та, которая имелась у Смоки. Он нашел небольшие города, которые были ему известны, но среди них не было Эджвуда. - Это должно быть где-то здесь,- Джеф нашел огрызок карандаша и покашливая и приговаривая "давай-ка посмотрим", соединил точки пяти городов ломаной линией, образовав пятиконечную звезду. Постукивая по рисунку карандашом, он поднял песочного цвета брови и с удивлением воззрился на Смоки. Смоки понял, что это было сделано по привычке. Он различил линию дороги, пересекающей пятиугольник, и соединяющейся с дорогой, по которой он шел и которая к счастью привела его сюда.- Вот почти все, что я могу сказать вам,- проговорил Джеф, сворачивая карту. - Вы что, собираетесь идти всю ночь? - спросила Мадж. - Я переночую где-нибудь. Мадж скривила губы, взглянув на одеяла, привязанные к мешку за его спиной. - Я думаю, что вы не ели весь день. - Нет, нет, что вы, у меня были сэндвичи и яблоко... Кухня была уставлена корзинами с невероятно сочными фруктами: черный виноград, красновато-коричневые яблоки и пухлые персики переполняли корзины. Мадж переставила дымящуюся кастрюлю с плиты на клеенку и когда она закончила двигать кастрюли и блюда, Джеф налил банановый ликер в красные стаканы из тонкого стекла. Это довершило дело. Вежливый протест Смоки растворился в их гостеприимстве и его уложили в постель, укутав теплым индейским одеялом. Некоторое время после того, как хозяева оставили его, он лежал без сна, оглядывая комнату. Она освещалась ночником, который был вставлен в отдушину и представлял собой крошечную модель увитого розами коттеджа. В его слабом свете он видел кресло кленового дерева и его подлокотники оранжевого цвета казались ему чем-то вкусным и напоминали огромный блестящий леденец. Он видел кружевные шторы, слегка покачивающиеся при дуновении ветерка, приносящего аромат роз. Он слышал, как вздыхает во сне лохматая собака. Он обнаружил еще одну вышивку. Он был не совсем уверен, но, кажется, на ней было вышито следующее:
"То, что делает нас счастливыми, делает нас мудрыми".
Он уснул.
II Вы можете заметить, что я не ставлю дефиса между двумя словами. Я пишу "загородный дом", а не "дом-за-городом". Я делаю это преднамеренно. В. Сэквил-Вест. Дэйли Алис проснулась, как всегда, с первыми лучами солнца, проникающими сквозь оконные стекла. Ее разбудил звук, похожий на музыку. Она сбросила ажурное покрывало и некоторое время лежала нагая под солнечными лучами, которые ласкали ее глаза, колени, грудь, золотистые волосы. Затем она встала, потянулась, прогоняя остатки сна со своего лица. Опустилась на колени у кровати в прямоугольнике солнечного света и прочитала молитву, которую она произносила каждое утро с того времени, как научилась говорить: О, великий и прекрасный, замечательный Мир, Окруженный чистыми водами, с роскошными травами На твоей груди. О мир, ты так прекрасен!
ВАННАЯ В ГОТИЧЕСКОМ СТИЛЕ По привычке она подошла к большому зеркалу, принадлежавшему еще ее прабабушке. Зеркало было таким высоким, что она могла видеть себя в полный рост. Она задала свой обычный вопрос и в это утро получила правдивый ответ, хотя иногда ответ был весьма двусмысленным. Она запахнула длинный коричневый халат, повернулась на носочках так, что полы халата разлетелись в стороны и осторожно выскользнула в еще холодный холл. Она миновала кабинет отца и некоторое время прислушивалась к болтовне старого Ремингтона, рассказывающего о путешествиях мышей и кроликов. Затем она открыла дверь в комнату своей сестры Софи. Софи спала, запутавшись в длинной ночной рубашке и раскинув руки, как ребенок. Золотая прядь волос мягко лежала на ее щеке. Утреннее солнце заглянуло и в эту комнату и Софи обиженно шевельнулась. Большинство людей во сне выглядят необычно - они не похожи на себя. Спящая Софи была полностью похожа на себя. Софи очень любила поспать, она могла уснуть где угодно и спать в любом положении, даже стоя. Ежедневно Алис приходила понаблюдать за ней и всегда ей было очень любопытно узнать, какие приключения происходят с Софи во сне. Ну, ничего, позже она все подробно ей расскажет. В самом конце зала находилась ванная в готическом стиле. Это была единственная в доме ванная комната, которая имела ванну достаточно большую для нее. Так как она находилась за углом дома, солнечные лучи не попадали туда. Окна были закрашены и она переступала на носочках на холодном черепичном полу. Водопроводный кран, выполненный в виде фантастической фигуры, надрывно кашлянул и все водопроводные трубы в доме, казалось, провели небольшое совещание, прежде, чем из крана потекла тонкая струйка горячей воды. Подобрав полы своего коричневого халата и обмотав их вокруг пояса, она уселась на унитаз, напоминающий трон епископа и, подперев щеки руками, стала наблюдать, как из большой лохани поднимается пар от горячей воды. Занятие это было довольно монотонным и она вскоре почувствовала сонливость. Она дернула за цепочку, посмотрела, как с шумом маленького водопада низвергается поток воды, потом развязала пояс и выскользнула из своего халата. Зябко поведя плечами и поеживаясь, она осторожно полезла в лохань. Ванная наполнилась паром. Ванная представляла собой образец деревянной готики. Своды образовывали арку над головой Дэйли Алис и переплетались, подобно ветвям дерева; они были украшены резными листьями, вьющимся плющом - и все это создавало впечатление беспокойного движения. Поверхность узких окрашенных окон покрылась капельками воды, которые растекаясь образовывали фантастические картинки: причудливо изогнутые деревья, смутные очертания полей, расплывчатые фигурки охотников. Когда солнце, лениво совершая свой путь, сквозь дымчатые окна осветило эту картину и пар, поднимавшийся из ванны заискрился, будто внезапно его украсили драгоценными камнями. Алис показалось, что она купается в пруду в средневековом лесу. Эту ванну проектировал еще ее прадед, а окна застеклили позже. Все это называлось Комфорт и именно это ощущала Дэйли Алис. Она даже стала напевать.
