Иоганн Гете - Эгмонт (Перевод Ю Верховского)

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

ПЛОЩАДЬ В БРЮССЕЛЕ

Еттер и плотник идут вместе.

П л о т н и к. Разве я этого не предсказывал? Уже восемь дней тому, как на сходке цеха я говорил, что тут крутая каша может завариться.

Е т т е р. А неужели правда, что они во Фландрии церкви разграбили?

П л о т н и к. Полностью и церкви и часовни загубили. Одни голые стены оставили. Форменный сброд! И ведь это портит все наше хорошее дело. С самого начала ведь был уговор: в порядке и с твердостью заявить правительнице свои права. На том нам и следовало стоять. А теперь поговори-ка да соберись - ан выйдет, что мы с бунтовщиками заодно.

Е т т е р. Да, всякий сначала думает: "Что тебе свой нос вперед совать? Ведь от него близко и до шеи".

П л о т н и к. Боюсь я, как шум-то пойдет по голытьбе да по черному народу; ему терять-то ведь нечего! Им это всего только предлог, на который и мы опереться можем, а стране от того прямая погибель.

Подходит Зуст.

З у с т. Здравствуйте, господа. Какие новости? Правда ли, будто иконоборцы устремляются прямо сюда?

П л о т н и к. Здесь они ничего тронуть не посмеют.

З у с т. Заходил ко мне солдат купить табаку, я все у него выспросил. Правительница, хоть и остается достойной, мудрой женщиной, на этот раз потеряла голову. Должно быть, уж очень плохо дело, коли она без всякого стеснения прячется за своей охраной. В замке сильный гарнизон. Полагают даже, что она хочет бежать вон из города.

П л о т н и к. Ей от нас не уйти! Присутствие ее защищает нас, и мы хотим доставить ей больше безопасности, чем ее подстриженные франты. И если она возьмет да закрепит за нами права наши да вольности, мы готовы ее на руках носить.

Подходит мыловар.

М ы л о в а р. Плохо дело! Дрянь дело! Беспокойно будет и скверно кончится. Остерегайтесь, сидите смирно, а то и вас за бунтовщиков примут.

З у с т. Видно, к нам из Греции семеро мудрецов являются.

М ы л о в а р. Знаю, знаю много таких, что тайком держат руку кальвинистов, хулят епископов, короля не боятся. Однако настоящий верноподданный, правильный католик...

К ним присоединяется и слушает все больше и больше

народу.

Фанзен подходит.

Ф а н з е н. Помогай бог вам, господа! Что нового?

П л о т н и к. С этим не спутывайтесь. А он - сущий негодяй.

Е т т е р. Не писарь ли это, что служит у доктора Витса?

П л о т н и к. Он уже многих хозяев переменил. Сперва был он писарем, а как один за другим его патроны прогоняли его, то он теперь, наполовину плутовским манером, изловчается в ремесле нотариуса и адвоката, пьянчужка!

Сходится еще больше народу, стоят группами.

Ф а н з е н. Раз вы собрались, шушукайтесь в одной куче... Так всегда полезно потолковать.

З у с т. И я так полагаю.

Ф а н з е н. Кабы теперь у того или другого было сердце, да у того или другого к тому же еще и голова, мы бы смогли одним разом сорвать с себя испанские оковы.

З у с т. Господин хороший! Вы бы так не выражались: мы королю присягали.

Ф а н з е н. А король присягал нам? Не забудьте.

Е т т е р. Это стоит послушать! Выскажите свое суждение.

Н е с к о л ь к о  д р у г и х. Этот, слышь-ка, дело понимает! Малый не промах!

Ф а н з е н. Был у меня старик патрон, владелец пергаментов и грамот древнейших учреждений, всяких договоров и привилегий; у него же были редчайшие книги. В одном таком рукописании значилось все наше государственное устройство: как сперва нами, нидерландцами, правили особые свои князья, полностью по исконным правам, вольностям и обычаям; как предки наши воздавали князьям своим всяческое почтение, когда кто правил по положению, и как они немедля принимали предохранительные меры, чуть только тот хотел свернуть с прямого пути. Депутаты тут как тут уже стояли за ними, потому что у каждой провинции, какой она ни будь маленькой, были свои депутаты, свои земские чины.

П л о т н и к. Полно молоть-то! Уж давно это известно! Всякому честному гражданину знакомо, сколько ему надобно, государственное устройство.

Е т т е р. Пусть говорит! Как-никак еще кое-что да узнаешь.

З у с т. Правильно!

Н е с к о л ь к о  г о л о с о в. Рассказывайте! Рассказывайте! Такое не каждый день слышишь.

Ф а н з е н. Такие уж вы люди, мещане! Живете со дня на день и как приняли свое дело от родителей, так и предоставляете начальству проделывать с вами все, что ему заблагорассудится, не задумываетесь над происхождением существующего порядка, над историей, над правами правителя. А из-за такого нерадения и испанцы-то вам сеть на голову накинули.

З у с т. Кто об этом думает? Был бы кусок хлеба.

Е т т е р. Дьявольщина! Что ж давным-давно никто не выступил и ничего такого нам не сказал?

Ф а н з е н. Вот я вам теперь говорю. Королю Испании выпала удача владеть одному нашими областями, но он не вправе в них расправляться иначе, чем это делали малые князья, которые в прежнее время владели ими в отдельности. Понимаете?

Е т т е р. Растолкуйте нам еще.

Ф а н з е н. Ведь это ясно как день. Не обязаны ли вас судить по вашему местному праву? А такое к чему поведет?

О д и н  и з  г о р о ж а н. Правильно!

Ф а н з е н. Что ж - у брюссельца разве не другое право, чем у антверпенца? У антверпенца, чем у гентца? А такое к чему же приведет?

Д р у г о й  г о р о ж а н и н. Ей-богу, верно!

Ф а н з е н. А коли вы допустите, чтобы этак шло дальше, скоро с вами и по-другому расправятся. Чего нельзя было Карлу Смелому, Фридриху воителю, Карлу Пятому, то проделывает Филипп через бабку.

З у с т. Да, да. Старые князья тоже это пробовали.

Ф а н з е н. Конечно! Только предки наши знали, как с ними сладить. Как недовольны владетелем, захватят этак у него сына и наследника да и держат у себя, а выпустят только на самых выгодных условиях. Да, люди были отцы наши! Знали свою пользу! Умели кое-что соображать и налаживать! Правильный народ! Оттого-то наши права так точны, наши вольности так обеспечены.

М ы л о в а р. Что толкуете вы о вольностях?

Т о л п а. О вольностях наших! О привилегиях наших! Еще рассказывайте о наших привилегиях!

Ф а н з е н. Мы, брабантцы, хотя и у прочих областей есть свои преимущества, мы особенно широко обеспечены. Это я все вычитал.

З у с т. Скажите же!

Е т т е р. Не мешайте слушать!

Г о р о ж а н и н. Пожалуйста!

Ф а н з е н. Во-первых, там писано: герцог Брабантский должен быть нам добрым и верным господином.

З у с т. Добрым? Так и написано?

Е т т е р. Верным? Подлинно ли так?

Ф а н з е н. Так, как я вам говорю. Он обязался нам, как мы обязались ему. Второе - он не должен проявлять над нами никакого самовластия или произвола, ниже дать заметить, ниже заподозрить в каком бы ни было виде.

Е т т е р. Чудесно! Чудесно! Не проявлять.

З у с т. Ниже дать заметить.

Д р у г о й. Ниже заподозрить! Это - главная статья. Ниже кого-нибудь заподозрить в каком бы ни было виде.

Ф а н з е н. Точными словами.

Е т т е р. Добудьте нам эту книгу!

Г о р о ж а н и н. Необходимо.

Д р у г и е. Книгу! Книгу!

Г о р о ж а н и н. Мы к правительнице пойдем с этой книгой.

Д р у г о й. Вы должны ей речь говорить, господин доктор.

М ы л о в а р. Эх вы, простофили!

Д р у г о й. Еще что-нибудь из книги из этой!

М ы л о в а р. Я ему зубы в глотку забью, ежели он еще слово скажет!

Т о л п а. Посмотрим, кто его тронет! Скажите нам что-нибудь о вольностях! Есть у нас еще какие вольности?

Ф а н з е н. Немало, и очень ценных, очень благодетельных. Там еще написано: владетель области не должен ни улучшать, ни умножать духовное сословие без согласия дворянства и депутатов! Обратите на это внимание! И не изменять управления областью.

З у с т. Да так ли это?

Ф а н з е н. Я готов вам показать, как это черным по белому написано лет двести-триста назад.

Г о р о ж а н и н. И мы терпим новых епископов? Дворянство должно нас защитить! Мы спор затеем.

Д р у г и е. Не дадим инквизиции гнуть нас в бараний рог!

Ф а н з е н. Вы сами виноваты.

Т о л п а. Есть еще у нас Эгмонт! Есть принц Оранский! Они нашу выгоду блюдут!

Ф а н з е н. Братья ваши во Фландрии благое дело начали.

М ы л о в а р. Пес ты эдакий! (Бьет его.)

Д р у г и е (сопротивляются и кричат). Да что ты? Испанец, что ли?

Г о р о ж а н и н. Что? Благородного человека?

Д р у г о й. Ученого?

Бросаются на мыловара.

П л о т н и к. Ради господа бога успокойтесь!

Другие вмешиваются в свалку.

Граждане, что же это такое?

Мальчишки свистят, науськивают собак, швыряют камнями.

Горожане стоят и глазеют. Сбегается народ. Одни

равнодушно проходят взад и вперед; иные отпускают всякие

веселые шутки, кричат и ликуют.

Д р у г и е. Свобода и вольности! Вольности и свобода!

Входит Эгмонт со свитой.