Бертольд Брехт - Дни коммуны
"Папаша". Кто же мог это сделать? Народ.
Женевьева. И без суда и следствия?
"Папаша". Конечно, нет. По суду народа.
Женевьева. И вы были при этом?
"Папаша". При этом был каждый, кто присутствовал. Послушайте, не ломайте себе голову над участью врагов народа. Есть дела поважнее. (Угрюмо насупившись, входит в дом, где живут Кабэ.)
Учительница смущенно смотрит ему вслед.
IV
19 марта 1871 года. Ратуша. Лестница, ведущая в зал заседаний Центрального комитета Национальной гвардии. У дверей сидит гвардеец; он ест хлеб с сыром и проверяет пропуска. "Папаша", Коко и мадам Кабэ ожидают. Делегаты спешат
на заседание.
Делегаты. Надо найти общий язык с мэрами двадцатого округа, чтобы обеспечить новые выборы.
- Наоборот! Надо выслать туда батальон и арестовать их, - это гиены, иначе их не сделали бы мэрами.
- Главное - собрать большинство голосов; весь Париж пойдет к урнам, если мэры присоединятся к нам, - их надо принять.
- Ради бога, никакого насилия, - мы не склоним Париж на свою сторону, если будем его пугать.
- А кто же это, Париж?
Делегаты, кроме одного, проходят в зал.
"Папаша" (обращается к нему). Гражданин из Центрального комитета, не можете ли вы сказать там внутри гражданину Пьеру Ланжевену, что нам необходимо с ним поговорить. Эта женщина - его свояченица. Почему не впускают всех желающих?
Член комитета. Зал недостаточно велик. И нельзя забывать, гражданин, что враг подслушивает.
"Папаша". Важнее всего, чтобы мог слушать народ. Оставьте хотя бы двери открытыми.
Группа членов комитета входит в зал и оставляет открытыми двери.
Голос. Предложение шестьдесят седьмого батальона: "Исходя из того, что народ Парижа не щадил своей крови ради защиты отечества и терпел лишения, передать двадцатому округу для раздачи один миллион франков, получаемый от окладов, уходивших на содержание изменнического правительства".
Возгласы. Принято.
Мадам Кабэ. Они здорово взялись за дело.
"Папаша". Главное - это поход на Версаль.
Мадам Кабэ. Теперь не только будет белый хлеб, но я даже смогу его купить.
"Папаша". Но если поход на Версаль отложат, то белого хлеба хватит ненадолго.
Голос. Продолжаем обсуждение вопроса о выборах. Делегат Варлен.
Голос Варлена. Граждане гвардейцы! Сегодня в два часа ночи правительство с помощью нескольких батальонов сделало попытку разоружить Национальную гвардию столицы и захватить пушки, чтобы отдать их пруссакам. Нам удалось предотвратить эту попытку.
Голос. Вторая попытка оскопить Париж. Первая была, когда нам хотели навязать генерала!
Четыре господина в цилиндрах поднимаются по лестнице: это мэры.
Голос Варлена. Граждане, с какой целью было предпринято нападение? Оно было предпринято, чтобы поставить безоружную Францию на колени перед Бисмарком, превратить Францию в безропотную исполнительницу его наглых требований. Чтобы те, кто затеял преступную войну, теперь заставили расплачиваться всех, кто истекал кровью в этой войне! Чтобы бойкая военная нажива превратилась в бойкую мирную наживу! Граждане гвардейцы, Коммуна потребует от всех, кто виновен перед народом за эту войну, от господ депутатов, сенаторов, генералов, фабрикантов и помещиков, от князей церкви не забудем и про них! - чтобы они выплатили Пруссии пять миллиардов. И пусть для этого будут распроданы их владения!
Бурные аплодисменты. Мэры появляются в зале.
Голос. Центральный комитет приветствует мэров города Парижа.
Голос одного из мэров. Вы находитесь в парижской ратуше. Это здание вы захватили силой. Ответьте нам, по какому праву?
Протестующие крики.
Возглас. По воле пославшего нас сюда народа, господин мэр. Если вы, господа, пришли к нам в качестве гостей народа, то милости просим.
Голос мэра. Вы сами понимаете, что означает такой ответ. О вас скажут: эти люди хотят революции!
Голос. Что значит - хотят? Революция уже пришла. Посмотри вокруг!
Голос мэра. Граждане бойцы Национальной гвардии! Мы, мэры города Парижа, готовы доложить Национальному собранию в Версале, что вы желаете избрать под его эгидой новый муниципальный совет.
Возгласы. Нет, нет, нет.
- Самостоятельную Коммуну! Вот чего мы хотим!
Голос Варлена. Нам нужны не только выборы муниципального совета, но прежде всего действительные муниципальные свободы для Национальной гвардии право выбора своих начальников, вывод войск из пределов Парижа. Короче говоря - свободный Париж!
Голос мэра. Это красный флаг, вот что это такое! Поберегитесь! Если вы развернете этот флаг над ратушей, ваши избирательные участки будут обходить, как чумные очаги, и весь Париж будет плевать в ваши избирательные урны.
Возглас. Комитет пойдет на этот риск. Он верит, что у населения есть не только руки, чтобы работать, но и глаза, чтобы видеть.
Аплодисменты.
Голос мэра. Население еще и не то увидит. Я, по крайней мере, не хочу, чтобы мое имя стояло в одном избирательном списке с именами убийц.
Шум, движение в зале.
Комитет не заявил своего протеста против убийства генералов Тома и Леконта.
Возгласы. Я протестую против выражения "убийство", применяемого к справедливой казни убийц населением.
- Остерегайтесь грозить народу, не то он вам пригрозит!
- Перестаньте угрожать! Четвертого сентября народ и буржуазия дружно подали друг другу руки во имя республики!
- Правильно. И этот союз должен крепнуть. Все должны участвовать в выборах, все! Сохраним наши руки чистыми и незапятнанными! До тех пор, пока мы не получим согласия Парижа, надо рассматривать правительство в Версале как государственную власть.
- А если так? Национальная гвардия - это нация, вооружившаяся против государственной власти.
Мэры появляются в дверях.
Мэр (в гневе кричит, обернувшись к залу, из которого вышел). Мы с удовлетворением отмечаем; что между вами нет единства.
Возгласы из зала (сопровождающиеся шумом). Нам нужны предприниматели, чтобы восстановить производство.
- Ладно, отрекитесь от народа, чтобы сохранить у буржуазии хорошее настроение! Народ отвернется от нас, и мы увидим воочию, что с 'буржуазией нельзя делать революцию!
"Папаша". Так, так! Именно так.
Мэр. Мы уходим. Примите наши искренние пожелания. Пусть вам улыбнется счастье, нам ваша задача не по плечу.
Мэры уходят.
Возглас. Буржуазия покидает зал. Отлично.
"Папаша" (кричит мэрам вдогонку). Мошенники!
Из зала выходят Ланжевен и Женевьева, Они закрывают за собой двери.
Пьер, вы должны немедленно внести предложение: надо устранить всех, кто выступает в защиту изменников-генералов. Расстреляйте их, как собак, немедленно, всех, без суда и следствия, иначе вы погибли.
Ланжевен. Что тебе до расстрелов? Успокойся.
"Папаша". Мне? Что вы хотите этим сказать? Комитет колеблется!
Ланжевен. Не хотите ли вы лучше послушать? (Открывает двери.)
Голос Риго. Граждане гвардейцы, право решать судьбу родины может принадлежать только тем, кто ее защищает. Это право пролетариата, право трехсот тысяч бойцов Парижа. Их избирательный бюллетень - ружейная пуля.
Шум, волнение в зале.
Возгласы. Вы даже выборы хотите задушить! Это анархия!
- Не забывайте, у нас гражданская война!
- А прусские батареи от Венсенского леса до Булонского!
- Единство, граждане! Итак, мы решаем - выборы!
Женевьева. У нас нет единства. Это плохо.
Ланжевен (улыбаясь). Нет, это хорошо, это признак движения, развития. Конечно, при верном направлении. Зачем вы пришли сюда, друзья?
"Папаша". В сто первом говорят, будто ворота города открыты. Всю ночь они отводили на Версаль свою полицию, артиллерию, обозы. Там, в Версале, засел Тьер. Гвардейцы поручили сказать вам, что по первому вашему знаку, Ланжевен, они готовы идти на Версаль.
Женевьева (быстро). Но это тоже гражданская война.
Коко. Двадцать тысяч человек собралось только вокруг ратуши - с хлебами, поднятыми на штыки. Пятьдесят пушек расставили вокруг нее. Вам достаточно крикнуть в окно: "На Версаль!" - и все будет сделано, раз и навсегда.
Ланжевен (медленно). Весьма возможно. Но нам нужно согласие Франции. Верно?
"Папаша". Ладно, устраивайте выборы. А не будет выборов, тоже хорошо. Но раздавите врага, пока еще не поздно, уничтожьте его сейчас, сегодня.
Ланжевен (колеблется). Поставить Коммуну на ноги - это не так-то легко. Но стоит нам ее создать, и Тьер с его прихвостнями превратятся в глазах всей Франции в кучку банкротов. Я понимаю твою тревогу, "папаша", - это хорошо, что вы наседаете. Теребите нас беспрестанно, вы всегда впереди нас.
"Папаша". Коко, нам нечего больше требовать. В конце концов - им виднее.
Они собираются уходить, но останавливаются, вслушиваясь в
заключительную речь.
Голос Варлена. Граждане гвардейцы! Пролетарии Парижа, претерпевая горькие поражения и подлую измену правящих классов, сражаясь на поле брани против прусской и собственной буржуазии, ослабленные голодом, который обрушили на них прусские генералы и парижские спекулянты, поднялись в эти утренние часы, чтобы защитить остатки своих разгромленных жилищ и взять свою судьбу в собственные руки. Решается судьба Франции. Созданное буржуазией после военного поражения так называемое правительство национальной обороны разоблачено как правительство национальной измены. Те же самые, люди, которые ради своих авантюр призвали императора, затем отреклись от него, как только он перестал поставлять им добычу. Теперь они призывают господина фон Бисмарка, чтобы он взял их собственность под охрану от тех, кто ее создал, от пролетариев. Но столица Франции, объявляя законным и справедливым восстание против этой банды авантюристов, спокойно и уверенно, с оружием в руках идет к выборам своей собственной, свободной и суверенной Коммуны и призывает все свободные. Коммуны Франции объединиться вокруг нее.
