Редьярд Киплинг - Свет погас
- Я должен ехать в Суакин. Придумайте, как мне помочь. За год многое изменилось, моих прежних знакомцев здесь уже нет. Египетский плавучий маяк ходит по Каналу до Суакина... и почтовые пароходы... но даже там...
- Хватит тебе думать об этом. Я знаю все, мне и думать. Ты поедешь... поедешь и найдешь своего друга. Только без глупостей. Посиди здесь, покуда в доме не угомонятся - я должен идти к гостям, - а потом ложись спать. Ты поезжай, беспременно поезжай.
- Завтра?
- Когда будет первый возможность.
Она говорила с ним, как с ребенком.
Он остался сидеть за столиком, прислушивался к голосам, которые доносились из гавани и с окрестных улиц, раздумывал, скоро ли наступит конец, а потом мадам Бина уложила его в постель и велела спать. В домике орали, пели, плясали и веселились, мадам Бина поспевала всюду, одним глазом следила, чтоб все платили за выпивку и девочки были расторопны, а другим высматривала людей, которые могли быть полезны Дику. Ради этого она улыбалась хмурым и молчаливым туркам, которые служили офицерами в полках, сформированных из феллахов, обхаживала киприотов, занимавших мелкие должности в военном интендантстве, и осыпала любезностями торгашей неизвестной национальности, поставлявших верблюдов для армии.
Ранним утром она надела приличествующее случаю платье алого шелка с поблекшей золотой вышивкой на груди и ожерелье из поддельных брильянтов, сварила шоколад и отнесла Дику.
- Ты не стесняй себя, ведь я есть годная тебе в матерь, не так ли? Выпей шоколад да съешь булочка. Вот так у нас во Франции по утрам поят сынков шоколадом в награду за хорош поведений. - Она присела на край кровати и продолжала шепотом: - Все есть улажено. Ты поедешь на плавучем маяке. Надобно дать взятку, десять английских фунтов. Правительство капитану не платит. Приплывешь в Суакин на четвертый день. С тобой будет Джордж, погонщик мулов, родом из Греции. Ему тоже десять фунтов. Платить буду я сама: они не должны знать, что у тебя есть деньга. Джордж довезет тебя до тот места, куда подрядился доставить муль. Потом он вернется ко мне, здесь есть его подружка, а ежели я не получать из Суакина телеграмма, что ты добрался благополучно, девчонке отвечать за него.
- Спасибо, - Дик сонно взял чашку. - Вы очень добры, мадам.
- Будь моя воля, я говорил бы тебе: оставайся здесь и не делай глупость. Но, сдается мне, это для тебя не есть лучший выход. - Она посмотрела на свое закапанное вином платье с печальной улыбкой. - Нет, ты поезжай, беспременно поезжай. Так будет лучше всего. Мой мальчик, так будет лучше всего. - Она наклонилась и поцеловала Дика в лоб. - Вот я и пожелала тебе добрый утр, - сказала она, собираясь уйти. - Когда оденешься, мы потолкуем с Джордж и все приготовим. Но перво-наперво надо открывай твой чемодан. Дай мне ключи.
- За последнее время на мою долю выпало небывалое множество поцелуев. Надеюсь, в следующий раз меня поцелует Торп. Но он скорей меня обругает за то, что я навязался ему на шею. Да уж ладно, это ведь ненадолго... Ну-с, мадам, помогите мне принарядиться для гильотины! Ведь там, в пустыне, будет не до обмундировки.
Он рылся среди своего новехонького снаряжения, ощупывал шпоры. Можно по-разному носить тщательно вычищенные армейские ботинки, голубые обмотки без единого пятнышка, куртку и бриджи цвета хаки и белый тропический шлем. Настоящий воин всегда неутомим, прекрасно владеет собой, готов к походу и полон бодрости.
- Все должно быть в полном порядке, - объяснил Дик. - Потом я перепачкаюсь, зато сейчас приятно чувствовать, что я хорошо одет. Все ли у меня как следует?
Он ощупал револьвер, тщательно спрятанный под широкой блузой на правом бедре, потрогал пальцем воротничок.
- Лучше я не могу, - сказала мадам, смеясь сквозь слезы. - Сам гляди... но я совсем позабыл...
- Я очень доволен. - Он погладил тугие, без морщинки обмотки. - А теперь пойдем, отыщем капитана, Джорджа и плавучий маяк. Да поскорей, мадам.
- Но тебе нельзя показываться со мной в порт средь белый день. Сам посуди, вдруг какие-нибудь благородные англичанки...
- Нет больше никаких англичанок, а ежели и есть, для меня они не существуют. Ведите.
Хотя Дик сгорал от нетерпения, плавучий маяк отчалил только под вечер. Мадам успела изрядно надоесть и Джорджу, и капитану, внушая им, как лучше устроить Дика. Очень немногие из тех, кто имел честь быть с ней знаком, осмеливались пренебрегать ее советами. Такого ослушника мог в аду игорного дома зарезать неизвестный человек, воспользовавшись самым ничтожным поводом.
Шесть дней - два из них пришлось простоять в забитом судами Канале плавучий маяк добирался до Суакина, где должен был принять на борт главного смотрителя маяков; Дик всячески старался успокоить Джорджа, который не находил себе места от страха за свою ненаглядную подружку и, казалось, склонен был винить Дика в неприятностях, выпавших ему на долю. Когда плаванье кончилось, Джордж взял его под свою опеку, и они вместе отправились в раскаленный добела порт, заваленный материалами и всевозможными грузами для строительства линии Суакин - Бербера, от разобранных на части старых локомотивов до сложенных кучами скоб и шпал.
- Ежели вы будете при мне, - сказал Джордж, - никто не потребует пропуска и не спросит, чего вам тут надо, у всех дел по горло.
- Да, но сперва я хотел бы потолковать с кем-нибудь из англичан: может, обо мне еще помнят. В былые времена меня здесь знали - я тогда кое-что значил.
- Былые времена здесь давно уж ушли в былое. На кладбищах нету свободного местечка. А теперь послушайте. Новая линия проложена до Танаи-эль-Хассана - это семь миль. Там разбит лагерь. Говорят, что за Танаи-эль-Хассаном английские войска перешли в наступление и все припасы им будут доставлять по этой линии.
- Ага! Лагерь служит им базой. Понятно. Это куда лучше, чем драться с суданцами средь голой пустыни.
- Оттого-то даже мулов везут в железном поезде.
- Как в железном?
- Все вагоны обшиты железом, потому как их до сих пор обстреливают.
- Броневой поезд. Чем дальше, тем лучше! Продолжай же, верный Джордж.
- Я повезу мулов нынче вечером. Поезд берет только тех, кому надобно в лагерь по важному делу. Стрелять начинают совсем близко от города.
- Молодчики - они всегда так действовали!
Дик с наслаждением вдыхал запах горячей пыли, разогретого железа и облупившейся краски. Поистине прежняя жизнь встречала его как нельзя радушнее.
- Вот сгоню всех мулов и повезу их нынче же вечером, но сперва вы должны послать в Порт-Саид телеграмму и подтвердить, что я доставил вас сюда в целости.
- Крепко же мадам держит тебя в руках. Разве ты не пырнул бы меня ножом, будь у тебя такая возможность?
- Нету у меня никакой возможности, - сказал грек. - Ведь она оставила мою девочку при себе.
- Понятно. Нелегко выбирать между любовью к женщине и легкой поживой. Сочувствую тебе, Джордж.
До телеграфа они дошли беспрепятственно, потому что всем вокруг вздохнуть было некогда, а на свете вряд ли нашлось бы менее подходящее место для увеселительной прогулки, чем Суакин. Лишь на обратном пути молодой английский офицер спросил Дика, что ему здесь нужно. Дик был в дымчатых очках и ответил на ходу, держа Джорджа под локоть:
- От египетского правительства - с мулами. Мне приказано доставить их помощнику суперинтенданта в Танаи-эль-Хассане. Желаете проверить документы?
- Ну что вы, нет. Прошу прощения. Я не имел права даже спрашивать, но я вижу вас в первый раз, и...
- Я намерен отправиться сегодня вечером, - дерзко заявил Дик. Надеюсь, погрузка мулов не встретит препятствий?
- Платформы для скота видны прямо отсюда. Но советую поторопиться.
Молодой офицер отошел, недоумевая, что за жалкая судьба постигла человека, который разговаривает как образованный англичанин и промышляет заодно с греком, погонщиком мулов. А Дик впал в уныние. Можно гордиться, обставив английского офицера, но самый ловкий ход не доставляет удовольствия, когда приходится вести игру в беспросветной темноте, спотыкаться на каждом шагу и думать, без конца думать о том, что могло бы быть, если бы обстоятельства сложились по-иному, и все шло бы совсем не так, как теперь.
Джордж перекусил вместе с Диком и ушел за мулами. Его подопечный одиноко сидел под навесом, спрятав лицо в ладонях. Перед его плотно зажмуренными глазами мелькало лицо Мейзи, смеющееся, с приоткрытым ртом. А вокруг не затихали суматоха и шум. Ему стало страшно, хотелось позвать Джорджа.
- Ну как, ваши мулы готовы?
Голос молодого офицера прозвучал над его плечом.
- Ими занимается мой помощник. Я... я, знаете ли, страдаю воспалением глаз и плохо вижу.
- Разрази меня гром! Дело дрянь. Вам надо полежать в госпитале. Знаю по себе. Это все равно что ослепнуть.
- Ваша правда. А когда отбывает броневой поезд?
- В шесть. Нужен целый час, чтоб покрыть эти семь миль.
- А суданцы совершают налеты, да?
