Дневник души - Борис Яковлевич Пинскер
— Ты искал ответы, — продолжал он, — но ответы всегда были внутри тебя. Я — это тот, кто помогал тебе смотреть глубже, кто направлял тебя туда, куда ты боялся заглянуть. Но теперь ты готов. Ты больше не нуждаешься в моём присутствии.
Андрей наконец нашёл в себе силы заговорить.
— Но зачем? Зачем всё это? Зачем ты появился? — его голос дрожал, но он хотел знать. — Ты был частью этой игры? Или ты был кем-то… настоящим?
Историк улыбнулся — мягко, почти сожалением.
— Настоящим? А что такое настоящая реальность? Ты сам создал меня, Андрей. Я — отражение твоих сомнений, твоих страхов, твоего стремления понять. Но я не могу существовать, если ты перестаёшь сомневаться. Ты уже всё знаешь. Ты сделал выбор.
Эти слова ударили Андрея, как молния. Он вспомнил момент, когда впервые встретил Историка. Это было в старом архиве, где тот говорил о времени, судьбе и повторениях. Но теперь память о той встрече казалась расплывчатой, как будто её никогда не было. Андрей пытался ухватиться за детали, но они ускользали, словно песок сквозь пальцы.
— Ты никогда не существовал, — тихо сказал Андрей, скорее себе, чем Историку. — Всё это время я говорил сам собой.
Историк шагнул ближе, его фигура уже почти полностью сливалась с окружающим пространством.
— Это не важно, — произнёс он. — Важно то, что ты понял. Ты готов к последнему шагу. Но помни: время — это не линия. Это круг. Каждый твой выбор — это отражение твоей сути.
С этими словами Историк окончательно исчез. Не было ни звука, ни вспышки, ни следа, который бы показывал, что он когда-либо здесь был. Андрей остался один посреди комнаты, которая теперь казалась бесконечно пустой. Но вместе с этим пришло странное ощущение — лёгкость, как будто груз, который он нёс всё это время, наконец исчез.
Он закрыл глаза, пытаясь осмыслить произошедшее. Историк был частью его сознания, его внутренним голосом, созданным для того, чтобы помочь ему пройти через этот сложный лабиринт времени и выбора. Но теперь он исчез, оставив Андрея в одиночестве перед финальным испытанием.
Когда Андрей открыл глаза, комната начала менять форму. Тени становились всё глубже, а свет исчезал, оставляя только тусклое мерцание где-то вдалеке. Это была последняя игра сознания, последний шаг, который он должен был сделать.
Историк исчез, но его слова остались. "Ты готов к последнему шагу." Теперь Андрей понимал, что это значит. Ему предстояло встретиться с самим собой — с той частью, которую он так долго боялся узнать.
Глава 85. Кирилл пытается достучаться до него, но Андрей уже далеко
Комната, в которой находился Андрей, казалась наполненной странной, почти ощутимой тишиной. Это не была обычная тишина — она была вязкой, как густой туман, окутывающий всё вокруг. Кирилл стоял напротив друга, смотрел на него, пытался что-то сказать, но слова словно терялись в пространстве, не доходя до Андрея. Его взгляд был устремлён куда-то вдаль, за пределы этой комнаты, за пределы времени и реальности.
— Андрей, ты меня слышишь? — голос Кирилла дрожал, в нём звучала тревога. Он шагнул ближе, но Андрей даже не моргнул. Его глаза были открыты, но взгляд пустой, будто он смотрел сквозь Кирилла, через него, в какую-то недосягаемую точку.
Кирилл протянул руку и осторожно коснулся плеча друг, надеясь хоть как-то привлечь его внимание. Но Андрей не двигался. Его дыхание было неглубоким, почти незаметным, словно он находился на грани между жизнью и чем-то неизведанным.
— Ты же говорил, что всё под контролем, — почти шепотом произнёс Кирилл, больше обращаясь к самому себе, чем к Андрею. — Ты говорил, что знаешь, что делаешь…
Внутри Кирилла росло чувство беспомощности. Он вспомнил все те моменты, когда Андрей был рядом, когда он помогал, когда они вместе искали ответы на вопросы, которые казались невозможными. И теперь, когда Андрей был так близок к разгадке, он исчезал — не физически, но духовно, эмоционально, ментально. Кирилл чувствовал, что теряет друга, и это чувство было невыносимым.
Кирилл начал говорить громче, почти кричать:
— Андрей! Ты должен вернуться! Ты слышишь меня? Ты не можешь просто уйти! Что бы там ни было, ты должен бороться!
Но слова оставались без ответа. Андрей был далеко — не в физическом смысле, но в каком-то ином, гораздо более сложном измерении. Кирилл понимал, что друг находится в глубинах своего сознания, где разворачивается последняя битва. И он не мог ему помочь — не мог проникнуть в этот внутренний мир, не мог вытащить его оттуда. Единственное, что оставалось, — это ждать.
Внезапно в комнате стало ещё темнее, как будто свет начал поглощаться самой её атмосферой. Кирилл почувствовал, как его сердце ускорило ритм. Ему казалось, что стены сужаются, что время замедляется, а воздух становится тяжёлым. Это было похоже на то, что он уже видел раньше, но теперь всё было гораздо сильнее, интенсивнее, как будто сама реальность начинала ломаться.
— Андрей, пожалуйста… — Кирилл прошептал, его голос дрожал отчаяния.
И тут произошло нечто странное. Андрей, до этого неподвижный, слегка шевельнул рукой. Это движение было едва заметным, но Кирилл сразу его уловил. Он замер, наблюдая за другом. Затем Андрей медленно повернул голову, его глаза всё ещё оставались пустыми, но теперь в них появилась едва уловимая искра — не осознание, но что-то вроде движения, как если бы он начал возвращаться.
— Ты меня слышишь? — снова спросил Кирилл, теперь уже с надеждой.
Но Андрей ничего не ответил. Вместо этого он тихо произнёс, едва слышно:
— Я… далеко…
Эти слова прозвучали как эхо, которое разошлось по комнате. Кирилл почувствовал, как его мурашки пробежали по коже. Он пытался понять, что именно имел виду Андрей, но его голос был настолько тихим, что смысл оставался неясным.
— Ты можешь вернуться? — спросил Кирилл, стараясь говорить спокойно и уверенно. — Пожалуйста, скажи, что можешь.
Андрей снова шевельнулся, но его движения были медленными, словно он пытался пробиться через невидимую преграду. Его лицо выражало что-то между болью и усилием.
— Я… не могу… — снова прошептал он.
Кирилл не хотел сдаваться. Он чувствовал, что ещё есть шанс, что Андрей всё-таки сможет вернуться. Он начал говорить быстрее, стараясь найти слова, которые могли бы достучаться до друга:
— Ты сильный, Андрей! Ты всегда был сильным! Ты можешь справиться! Всё это
