Анатоль Франс - Восстание Ангелов
Морис пообедал в домашнем кругу, и у всех на лицах мелькнула растроганная улыбка, когда Виктор, старый метрдотель, подал жареную телятину. Г-н аббат Патуйль, сидя по правую руку матери-христианки, умиленно созерцал эту благословенную господом семью. Но г-жа д'Эпарвье все еще была озабочена. Она каждый день получала анонимные письма, полные всяческих грубых и оскорбительных ругательств, и сначала была уверена, что это дело рук недавно уволенного лакея, а теперь узнала, что их пишет младшая дочь Берта, почти ребенок! Маленький Леон тоже доставлял ей немало забот и огорчений. Он плохо учился и обладал дурными наклонностями. В нем проявлялась жестокость. Он ощипал живьем канареек своей сестры, постоянно втыкал булавки в стул мадемуазель Капораль и украл четырнадцать франков у этой бедной девушки, которая с утра до вечера плакала и сморкалась.
Едва закончился обед, Морис побежал на улицу Рима, чтобы поскорее увидеться со своим ангелом. Еще за дверью он услышал громкие голоса, и в комнате, где произошло явление ангела, увидел Аркадия, Зиту, ангела-музыканта и керуба, который, растянувшись на кровати, курил огромную трубку и небрежно прожигал подушки, простыни и одеяла. Они обняли Мориса и сообщили ему, что готовы к отбытию. Лица их сияли радостью и отвагой. Лишь вдохновенный автор "Алины, королевы Голконды" проливал слезы и возводил к небу испуганные взоры. Керуб насильно втянул его в партию мятежа, предоставив ему на выбор - либо томиться в тюрьмах земли, либо идти с огнем и мечом на твердыню Иалдаваофа.
Морис с болью в сердце убедился, что земля стала им почти совсем безразлична. Они покидали ее, полные великой надежды, для которой имели все основания. Конечно, их отряды были невелики по сравнению с бесчисленным воинством султана небес. Но они рассчитывали, что малочисленность их будет возмещена сокрушительной силой внезапного нападения. Они знали, что Иалдаваофа, который хвалится всеведением, иногда можно застигнуть врасплох. Это, несомненно, произошло бы при первом восстании, если бы он не внял советам архангела Михаила. Небесное воинство ничуть не усовершенствовалось со времени своей победы над мятежниками до начала времен. По вооружению и технике оно было таким же отсталым, как марокканская армия. Его военачальники погрязли в изнеженности и невежестве. Осыпанные почестями и богатствами, они предпочитали веселье пиров тяготам войны. Михаил, их главнокомандующий, по-прежнему храбрый и верный, с веками утратил пыл и отвагу. Наоборот, заговорщики 1914 года знакомы были с новейшими и совершеннейшими способами применения науки к искусству уничтожения. Наконец все было решено, все было готово. Армия восставших, собранная в корпуса по сто тысяч ангелов, на всех пустынях земли - в степях, пампасах, песках, льдах, снегах - готова была устремиться в небо.
Ангелы, изменяя ритм движения составляющих их атомов, могут проникать сквозь самую разнообразную среду. Духи, сошедшие на землю и с момента воплощения состоящие из слишком плотной субстанции, сами уже не могут летать. Чтобы подняться в области эфира и там мало-помалу утратить плотность, они должны прибегнуть к помощи своих братьев, таких же мятежников, но пребывающих в эмпирее и поэтому оставшихся если не вполне имматериальными (ибо все в мире материально), то, во всяком случае, божественно-легкими и прозрачными. Конечно, Аркадий, Истар и Зита не без томительного страха готовились перейти из густой земной атмосферы в лучезарные бездны неба. Чтобы окунуться в эфир, ангелам приходится употребить такие усилия, что даже самые смелые из них не вдруг решаются оторваться от земли. Проникая в эту тончайшую среду, их субстанция сама должна утончиться, испариться, перейти от человеческих размеров к объему самых больших облаков, когда-либо окутывавших земной шар. Вскоре они превзойдут по величине видимые в телескоп планеты, через орбиты которых им предстоит пройти незримыми и невесомыми, не нарушая течения этих планет. В этом напряжении всех сил, величайшем, на которое способны ангелы, их субстанция будет становиться то горячее огня, то холоднее льда, и они будут испытывать страдания страшнее смерти.
По глазам Аркадия Морис понял, какая смелость нужна для такого предприятия и какие муки оно сулит.
- Ты уходишь,- сказал он рыдая.
- Вместе с Нектарием мы пойдем за великим архангелом, чтобы он повел нас к победе.
- Кого ты так называешь?
- Священники демиурга говорили тебе о нем, клевеща на него.
- Несчастный!- вздохнул Морис.
И, уронив голову на руки, залился слезами.
ГЛАВА XXXV,
и последняя, в которой развертывается величественный сон Сатаны.
Поднявшись на семь высоких террас, идущих от крутых берегов Ганга к храмам, скрытым в зарослях лиан, пятеро ангелов добрались по едва заметным тропинкам до запущенного сада, полного благоухающих гроздий и шаловливых обезьян, и там, в глубине, они увидели того, за кем пришли. Архангел покоился, облокотившись на черные подушки, вышитые золотыми языками пламени.
У ног его мирно лежали львы и газели. Обвиваясь вокруг деревьев, ручные змеи смотрели на него дружелюбным взглядом. При виде ангелов лик его подернулся грустью. Уже в те дни, когда, увенчав чело гроздьями и держа в руках скипетр из виноградной лозы, он обучал и утешал людей, сердце его зачастую наполнялось печалью. Но никогда еще со времен его славного падения на прекрасном лице архангела не было такой скорби и тревоги.
Зита рассказала ему, что сонмы небесных мятежников собраны под черными знаменами на всех пустынях земного шара, что освобождение задумано и подготовлено в тех областях неба, где разгоралось и первое восстание. И она добавила:
- Повелитель, твое воинство ждет тебя. Восстань и поведи его к победе.
- Друзья мои,- ответил великий архангел,- мне была известна цель вашего посещения, под сенью того высокого дерева для вас приготовлены корзины с фруктами и медовые соты. Солнце уже опускается в порозовевшие воды священной реки. Подкрепитесь пищей, а затем усните сладко в этом саду, где царят разум и наслаждение с тех пор, как я изгнал отсюда дух старого демиурга. Завтра вы услышите мой ответ.
Ночь простерла над садом свои синие покровы. И Сатана уснул, и ему был сон, и во сне этом, витая над землею, он увидел, что вся она покрыта прекрасными, как боги, мятежными ангелами, чьи глаза мечут молнии. И от одного полюса до другого возносился к нему единый клич, слитый из сотен тысяч возгласов и преисполненный надежды и любви. И Сатана молвил:
- Пойдем же! Сразимся с нашим исконным врагом в его горнем жилище.
И он повел по равнинам неба бесчисленное воинство ангелов. И Сатане стало известно то, что происходило тогда в небесной твердыне. Когда весть о втором восстании проникла туда, отец сказал сыну:
- Непримиримый враг снова поднялся против нас. Подумаем об опасности и позаботимся о защите, дабы не лишиться нам нашей горней обители.
И сын, единосущный отцу, ответил:
- Мы восторжествуем под знаменем, которое принесло победу Константину.
Негодование охватило Гору господню. Верные серафимы сперва стали сулить мятежникам страшные муки, затем принялись размышлять о том, как одолеть восставших. Гнев, вспыхнувший в сердцах небожителей, воспламенил их лики. Никто не сомневался в победе, но опасались измены и уже требовали для вражеских соглядатаев и распространителей тревожных слухов заключения в недрах вечного мрака. Раздавались воинственные клики, пение древних гимнов, хвалы господу. Пили мистические вина. Чрезмерно раздутая отвага, казалось не выдержит напряжения, и тайное беспокойство уже закрадывалось в темные недра душ. Архангел Михаил принял верховное командование. Своим спокойствием он во всех вселял уверенность. Лик архангела, отражавший все движения души, светился полным презрением к опасности. По его приказу, начальники громов, керубы, разжиревшие от долгих веков мира, обходили тяжелым шагом укрепления святой Горы и, обводя громоносные тучи господни медленным взором своих бычьих глаз, старались выдвинуть на позиции небесные батареи. Завершив обследование оборонительных сооружений, они уверили всевышнего, что все готово. Начали обсуждать план действий. Михаил высказался в пользу наступления. "Это,- утверждал он, как настоящий военный,- первое правило". Либо нападение, либо защита, середины нет.
- Кроме того,- добавлял он,- тактика нападения особенно соответствует горячности Престолов и Господств.- Обо всем остальном у доблестного вождя невозможно было вырвать ни слова, и молчание это было сочтено признаком уверенности в себе военного гения.
Как только неприятель был замечен, Михаил выслал ему навстречу три армии под начальством архангелов Уриила, Рафаила и Гавриила. Знамена цветов зари развернулись над эфирными полями, и молнии посыпались на звездную мостовую. Три дня и три ночи на Горе господней ничего не знали об участи возлюбленного и грозного воинства. На рассвете четвертого дня стали поступать известия, еще неопределенные и смутные. Говорили о незавершенных победах, о сомнительных успехах. Слухи о славных деяниях возникали и рассеивались в течение нескольких часов. Передавали, будто молнии Рафаила, направленные на мятежников, уничтожали их целыми эскадронами. Лица, хорошо осведомленные, утверждали, что войска, которыми командовала нечестивая Зита, были сметены вихрями огненной бури. Рассказывали, что неистовый Истар был сброшен в бездну и при этом перевернулся задом вверх так внезапно, что изрыгаемые его устами богохульства закончились громким позорным звуком. Всем хотелось верить, что Сатана закован в алмазные цепи и снова низринут в пропасти ада. А между тем от начальников трех небесных армий не поступало никаких сообщений. К слухам о победе стали примешиваться теперь другие, заставлявшие опасаться неопределенного исхода сражения и даже поспешного отступления. Дерзкие голоса утверждали, будто один ангел самой низшей категории, ангел-хранитель, какой-то ничтожный Аркадий, привел в замешательство и обратил в бегство блистательное воинство трех великих архангелов.
