Рейдер времени (ЛП) - Эдмонд Мур Гамильтон
Наконец мы достигли конца лестницы и ступили на черное покрытие, кольцом опоясывавшее бездну. Когда сдерживать врагов внутри шахты стало больше невозможно, мы резко развернулись и бросились к другой винтовой лестнице, чья спираль взбиралась по внутренним стенам цилиндрического храма от одного балкона к другому, до самого потолка.
И на той лестнице наша битва началась по новой. Поскольку, когда толпа оказалась в храме, она не хлынула в город снаружи, как я надеялся, а продолжила теснить нас наверх, к крыше, на которой находились летающие платформы, способные доставить всю эту ораву к богатой добыче великого Кома. Они могли обрести свободу, но им этого было мало. Они жаждали заполучить те богатства, что дожидались их в Коме. Таким образом, ни один из них не покинул храм, и все они, объединившись, погнали нас вверх по узкой лестнице, вившейся по внутренним стенам храма. Лестница эта представляла собой точную копию шахтовой лестницы (только гораздо меньших размеров) и была единственным проходом на крышу.
Теперь враги приблизились к нам вплотную, и нам с трудом удавалось устоять на ногах. Затем в сотне футов от потолка огромного здания орда разразилась торжествующим криком: оглушенный ударом большой булавы по голове, д'Алорд упал. Фабрий бросился вперед, чтобы оттащить его за наши спины, и рухнул сам, получив удар той же самой палицей. Казалось, на этом наша битва закончена, и тут сзади прозвучал резкий грохот выстрелов, и где-то шесть или семь наших противников свалились на лестницу, сраженные последними пулями из пистолета Лэнтина.
Толпа невольно отступила на несколько шагов, и мы, воспользовавшись подвернувшейся возможностью, помогли д'Алорду и римлянину подняться на ноги. Фабрий оказался невредим, а д'Алорд — просто оглушен и быстро приходил в себя. И тут, пока толпа головорезов под нами замерла в нерешительности (поскольку никто из них не знал сколько еще патронов есть в распоряжении Лэнтина), вперед выскочили двое мужчин и повернулись к нам лицом.
Первый из них был гибким смуглокожим малайцем, который размахивал перед собой крисом, малайским кинжалом, и призывал остальных продолжать атаку. Однако мой взгляд приковал к себе второй человек — огромный блондин с длинными, развевающимися волосами, который неистово кричал и потрясал в воздухе боевым топором, подначивая товарищей следовать за ним в бой.
Это был Кэннел!
Кэннел, ради которого мы пролетели сквозь столетия! Кэннел, которого у нас на глазах схватил и унес Рейдер и которого мы тщетно разыскивали в городе пропасти. На виске у него была видна большая, уже наполовину зажившая рана. Глаза Кэннела горели жаждой крови, так что я понял: он нас не узнает.
Меня смело в сторону, когда мимо промчался кто-то спустившийся сверху. Это оказался Лэнтин. Прежде чем мы успели остановить его, он миновал нас и по разделявшим их ступенькам побежал к Кэннелу. Лицо ученого сияло; он был рад видеть друга, для спасения которого нам пришлось совершить путешествие во времени.
— Кэннел! — крикнул он, торопясь к Кэннелу с распростертыми объятиями.
Мы приготовились увидеть, как его прикончат, однако удара не последовало. Толпу, казалось, парализовало от изумления. Я увидел, как Лэнтин подался к своему другу. Увидел, как Кэннела покидает кровожадность. Когда он взглянул на Лэнтина, его глаза прояснились, и прошлое вернулось к нему, пробившись через время, проведенное в кровавой пропасти.
Он выронил топор и сделал шаг в сторону Лэнтина; его лицо озарило узнавание. А потом у всех нас вырвался беспомощный стон. Потому что малаец, стоявший позади Лэнтина рядом с низкой оградой, оправился от изумления и теперь вскинул над головой Лэнтина свой изогнутый клинок.
Я заорал и бросился к Лэнтину, понимая, однако, что уже не успеваю отразить этот удар. Кэннел осмотрелся и, увидав угрожающе поднятый клинок, исторг из себя громкий вопль. Не имея в руках никакого оружия, он, однако, одним большущим прыжком подскочил к малайцу и обхватил его руками, затем они оба зашатались, накренились и, перевалившись через ограду, рухнули в бездну. Извиваясь и кружа, вцепившись друг в друга мертвой хваткой, они пролетели через внутреннее пространство храма и канули во мраке огромной шахты. Там, далеко-далеко внизу, лежало дно немыслимой пропасти.
Тем временем я добрался до Лэнтина и, схватив его, потащил назад, и прежде чем орда успела стряхнуть с себя удивление, он уже стоял позади нас. Вот нападавшие обернулись и, увидав, что жертва ускользнула от них, с бешеным улюлюканьем устремились к нашим ожидавшим схватки клинкам.
Яростным потоком острых мечей они теснили нас наверх до тех пор, пока мы не достигли конца лестницы. Позади нас оказалась высокая сводчатая комната, на другой стороне которой виднелось продолжение лестницы, уводившей еще выше. Мы развернулись, пробежали через комнату (ликующая толпа — за нами) и, добравшись до лестницы на другом ее конце, снова повернулись лицом к врагам.
Под напором толпы нам пришлось миновать еще полдюжины подобных комнат — огромные, тускло освещенные залы с огненными узорами на стенах. В тенях притаились непостижимые загадки, которые я лишь смутно успевал различить, когда мы пробегали через покои. Я понял: эти сумрачные залы и есть логово Рейдера. В конце концов очередная узкая лестница привела нас на крышу храма. Преграждая путь орде головорезов, мы встали у того места, где лестница выводила на огромную плоскую крышу, — то был наш последний рубеж обороны.
Позади нас на обширном пространстве крыши, сложенные одна на другую, покоились овальные металлические платформы, снабженные невысокими стенками. Этих огромного размера платформ, понимал я, было как раз достаточно, чтобы доставить всю эту орду под нами к богатствам Кома. Те из наших противников, кто шел впереди остальных, тоже заметили платформы и завопили в диком триумфе.
Если до этого мы сражались просто яростно, то теперь, в последнем всплеске энергии, мы дрались подобно сверхлюдям. Наши клинки мелькали и щелкали точно проворные челноки в ткацком станке, оплетавшем нитями смерти одного врага за другим. В попытке сдержать полчища врагов еще хотя бы на одну, последнюю минуту мы пустили в ход всю безумную силу своего отчаяния.
— Mordieu! — воскликнул д'Алорд. — Это конец, друзья!
Я повернулся, чтобы ответить ему, — и остолбенел. Сверху, прямо из озаренного ранним солнцем воздуха, донесся
