Дилан Томас - Под сенью молочного леса (сборник рассказов)
Синдбад. За тебя, Синдбад.
Первый голос. Во всем городе младенцев и стариков, умытых, уложенных в коляски, похожие на старые плоскодонные суденышки, вывозят на залитые солнцем морщинистые булыжные мостовые или на задние дворики под танцующее на ветру белье и оставляют там.
Плачет ребенок.
Старик. Мне нужна моя трубка, а ему - его бутылочка.
В школе звенит звонок.
Первый голос. Носы вытерты, головы пусты, волосы причесаны, руки вымыты, уши заткнуты, и дети, крича, бегут в школу.
Второй голос. Рыбаки, переговариваясь, идут к своим сетям. Ноугуд Бойо выходит в море на ялике "Занзибар", сушит весла, его медленно несет течением в покрытый рябью залив, и, лежа на спине в надежно держащей воде, меж клешнями крабов и сплетениями водорослей, он смотрит вверх, в весеннее небо.
Ноугуд Бойо (лениво). Не знаю, кто там наверху, да мне и наплевать.
Первый голос. Он поворачивает голову и смотрит вверх на Ларегиб-хилл и видит между зелеными пенными деревьями белых лошадей с разбросанных на горизонте ферм, где свистят мальчишки, брешут собаки, мычат коровы, но все это слишком далеко от него и от вас, чтобы было слышно. А в городе скрипят двери открывающихся магазинов. Мистер Эдвардс, в бабочке и соломенной шляпе, стоя в дверях Манчестер Хауз, примеривает на глазок полосатые фланелевые рубашки, саваны и цветастые блузки на проходящих мимо, и мычит себе под нос, прикрываясь ладошкой...
Мистер Эдвардс. Я люблю мисс Прайс.
Первый голос. На почте продается патока. Машина въезжает на рынок, полный птицы и фермеров. Маслобойки стоят на Коронейшн-корнер, как маленькие серебряные полицейские. И, сидя у открытого окна в Шюна Хауз, слепой капитан Кэт слышит все утро города.
Внизу звенит школьный звонок. Голоса детей. Топот детских ног по
мостовой.
Капитан Кэт (ласково самому себе). Мэгги Ричардс, Рики Рис, Томми Поуэл, наша Салли, малыш Гервайн, Билли Свонзи с лающим голосом, один из наследников мистера Вальдо, грязнуля Хемпфри, сопливый Джекки... А где же Дики Олби? и мальчики из Типент? Наверное, у них опять сыпь.
Внезапный плач среди детских голосов.
Капитан Кэт. Кто-то ударил Мэгги Ричардс. Два против одного, что это сделал Билли Свонзи. Никогда не доверяй мальчишке, который лает.
Взрыв лающего крика.
Ну что я говорил. Это - Билли.
Первый голос. И голоса детей удаляются.
Далеко "тук-тук-тук" - в дверь.
Капитан Кэт (ласково самому себе). Это Вилли Нилли стучится в Бей Вью. Тук-тук-тук, очень мягко. На руках у стучащего козьи перчатки. Кто прислал письмо миссис Огмор-Причард?
"Тук-тук-тук" - настойчиво.
Сейчас она осторожно протирает стекло парадной двери. Каждая ступенька, как брусок мыла. Запомните, ваш номер перчаток двенадцатый. Так старая Бесси натирала, должно быть, воском лужайку, чтобы птицы скользили.
Вилли Нилли. Доброе утро, миссис Огмор-Причард.
Миссис Огмор-Причард. Доброе утро, почтальон.
Вилли Нилли. У меня для вас письмо с печатью и в большом пакете, по всей вероятности, из Билс Уэлса. Какой-то джентельмен собирается изучать жизнь птиц и просит предоставить ему комнату на две недели и без ванной.
Миссис Огмор-Причард. Нет.
Вилли Нилли (убеждает). Вы бы и не знали, что он в доме, миссис Огмор-Причард. Он бы уходил по утрам на самом рассвете с портфелем, набитым хлебными крошками, и подзорной трубой...
Миссис Огмор-Причард. И приходил бы домой, когда ему вздумается, весь в перьях. Я не хочу, чтобы кто-то сидел, развалясь, на стульях в моих милых чистеньких комнатках...
Вилли Нилли. Режьте меня на части, он никогда этого не сделает.
Миссис Огмор-Причард. ...и ходил бы по моим коврам и чихал на мой фарфор и спал на моих простынях...
Вилли Нилли. Ему нужна только отдельная кровать, миссис Огмор-Причард.
Хлопает дверь.
Капитан Кэт (ласково). И она идет назад в кухню чистить до блеска картошку.
Первый голос. Капитан Кэт слышит тяжелые шаги Вилли Нилли на гулких камнях мостовой.
Капитан Кэт. Один, два, три, четыре, пять... Это около миссис Роуз Коттедж. Что там сегодня? Сегодня она получила письмо от своей сестры, которая живет в Горсласе. Как там зубки близнецов?
Он останавливается около здания школы.
Вилли Нилли. Доброе утро, миссис Пуф. Миссис Огмор-Причард не хочет приютить джентльмена из Билс Уэлса, потому что он спал бы на ее простынях; у близнецов сестры миссис Роуз Коттедж в Горсласе прорезались...
Миссис Пуф. Давайте посылку.
Вилли Нилли. Она для мистера Пуфа, миссис Пуф.
Миссис Пуф. Не важно. Что там внутри?
Вилли Нилли. Книга под названием "Жизнеописания великих отравителей".
Капитан Кэт. Это около Манчестер Хауз.
Вилли Нилли. Доброе утро, мистер Эдвардс. Свежие новости. Миссис Огмор-Причард не хочет держать птиц в доме, а мистер Пуф уже приобрел руководство, как лучше разделаться с миссис Пуф.
Мистер Эдвардс. Есть письмо от нее?
Вилли Нилли. Мисс Прайс любит вас всем сердцем. Сегодня письмо пахнет лавандой. Цветочное вино у нее почти все распродано, но сливовый джем еще есть на прилавке, а сама она вышивает на салфеточках розочки. На прошлой неделе она продала три банки варенья, фунт мятных леденцов, полкоробки драже и шесть цветных фотографий Ллериджиба. Ваша на век. В конце - двадцать один крестик.
Мистер Эдвардс. О Вилли Нилли, лучше ее нет. Вот мое письмо. Вручи ей его сейчас же.
Медленные шаги по мостовой; приближаясь, они ускоряются.
Капитан Кэт. Мистер Вальдо спешит в "Объятья Морехода". Пинту крепкого портера с яйцом он уже успел проглотить.
Шаги затихли.
(Ласково.) И ему письмо.
Вилли Нилли. Еще одна повестка в суд по поводу вашего отцовства, мистер Вальдо.
Первый голос. Быстрые торопливые шаги по мостовой и три ступеньки вверх - в "Объятья Морехода".
Мистер Вальдо (кричит). Скорее, Синдбад. Пинту крепкого портера. И не нужно яйца.
Первый голос. Люди уже снуют вверх и вниз по мощеной улице.
Капитан Кэт. Все женщины в это утро выходят на солнышко. Уже можно сказать: пришла весна. Вот идет миссис Черри, ее можно узнать по походке, она выкидывает ножки, новенькие, прямо первосортные. Кто там болтает около колонки? Миссис Флойд и Бойо говорят о палтусе. Что вы знаете о плоской рыбе? А это миссис Дай Брэд первая, вальсирующая вверх по улице, как студень, каждый раз, как ее встряхивает, слышится шлеп, шлеп, шлеп. А это кто? Мясничиха Бейнон со своей любимой черной кошкой, следующей за ней повсюду, мяукающей и все такое. Вот идет миссис Твенти-Три, важная, солнце встает и садится на ее груди; когда она закрывает глаза - наступает ночь. А это на высоких каблуках, тем же утром, старшая дочь миссис Роуз Коттедж, Мэ, семнадцатилетняя и еще ни разу не целовавшаяся, хо-хо, проходит, молодая и сдобная, под моим окном, направляясь с козами в поле, она бередит, будит воспоминания. Не слышу, о чем тараторят женщины у колонки. Об одном и том же все время. Кто беременей, кто кого сглазил, видели Полли Гартер, проветривавшую свой живот, надо же и честь знать, видели розовато-лиловую новую кофту миссис Бейнон, это ее старая серая, перекрашенная, кто умер, кто умирает, какой прекрасный день, ох, о цене на мыльные пузыри!
Издалека доносятся звуки органа.
Орган Морган, с утра пораньше. Уже можно сказать: пришла весна.
Первый голос. И он слышит, как гремят молочные бидоны.
Капитан Кэт. Оки Милкмен выезжает на работу. Ничего не скажешь, молоко у него свежее, как роса. Ну почти как роса. Продолжай в том же духе, Оки, снабжай город водой... Кто-то идет. Сейчас люди около колонки видят, что кто-то идет, тише, теперь тише. По утихнувшему шуму можно догадаться, что это Полли Гартер. (Громко) Эй, Полли, это ты?
Полли Гартер (издалека). Я, милый мой.
Капитан Кэт. Это Полли Гартер. (Ласково) Здравствуй Полли, моя дорогая, слышишь глупое шипенье этих кумушек, когда они толпятся и клюются, и бегут, переваливаясь, прочь? Кто обнимал тебя? Кто из них муженьков-гусаков жаловался в Молочном Лесу твоим беспокойным материнским рукам и телу, похожему на гардероб, дорогая? Скреби полы в богадельне для вечера танцев членов Союза социального обеспечения матерей, окруженных ореолом обручального кольца, ты одна из тех матерей, которые не станут вилять пухлой задницей и позволять вальсирующим кормильцам, седым и брюзжащим, тянущим руки из уютного дыма "Объятий Морехода" похлопывать свои короткие жирные потные ляжки.
Кричит петух. Поздненько, петушок, поздненько.
Второй голос. Уже давно все на ногах. Утром они заняты, как пчелы.
Звуки органа тонут в тишине.
Первый голос. На залитых солнцем булыжниках гудящей улицы слышен лошадиный топот, цокот их копыт, кряканье, кудахтанье и кулдыканье, щебетанье пичужек, качающихся на ветках, рев ослов на Донки Даун. Печется хлеб, хрюкают свиньи, отбивные идут к мяснику, мычит маслобойка, звенят кассы, кашляют овцы, брешут собаки, поют пилы. Призывное ржание и утреннее мычание несется с ферм, где пританцовывают спутанные животные, чайки кричат и носятся над рекой, звенящей лодочным хором, над морем и ракушками, разбросанными, как пена, в песке; стремительно разбегаются лежащие на песке ветви вереска, кричит кроншнеп, каркает ворон, воркуют голуби, бьют часы, ревут быки, и яростно гудит школьная вольница, этот шум похож на болтовню неугомонных женщин, толкущихся в главной лавке миссис Орган Морган, где продается все, что угодно: сладкий крем, ведра, хна, мышеловки, сети для ловли креветок, сахар, марки, конфетти, свечи, колуны, свистки.
