Нацумэ Сосэки - Развитие современной Японии
И те, и другие заслуживают критики. Я попытаюсь сказать проще.. Чтобы понять, что из себя представляет объект, даже для поверхностного знакомства с ним, требуется некоторое время. Наше понимание начинается с нуля, с непонимания, и увеличивается до какого-то уровня за определенное время. После этого мы видим объект четко и думаем, что знаем, что он из себя представляет. Если продолжать наблюдать за ним, через какое-то время его образ становится неживым и тусклым. Понятие, однажды приобретшее в сознании четкость и определенность, расплывается, смысл затемняется. Попробуйте сами, для этого эксперимента не нужно никаких машин, наш мозг устроен таким образом, что самый простой мыслительный эксперимент может продемонстрировать, что я хочу сказать. Когда мы читаем книгу, то воспринимаем слова последовательно. Прочитав слово A, я держу в своей голове четкое представление о том, что оно означает. Следующее слово еще не прочитано, и я не имею о нем ни малейшего представления. Когда я читаю слово B, четкий образ A уже начинает исчезать из моей памяти, наконец, после слова C от него остается лишь воспоминание, и моя память удерживает все три слова. То, о чем я рассказал, это результат анализа психологами процесса восприятия человеком смысла, одного мгновения этого процесса.
Те же соображения могут быть применены к процессу коллективного восприятия информации обществом в течение дня, месяца, десятков лет. То есть, я думаю, что суть не изменится, если мы будем говорить о коллективном восприятии в течение продолжительного времени. Например, все вы слушаете мою лекцию. Возможно, кто-то не слушает, но предположим, что это так. Содержимое моей лекции оказывается воспринимаемым вашим коллективным сознанием, уважаемые слушатели. В то же время, кое-что из того, что происходило с вами до этой лекции, скажем, то, что вам было жарко по пути, или что вы промокли под дождем, становится далеким, расплывчатым, менее определенным. Если после лекции вы выйдете на улицу и обрадуетесь свежему ветерку, ваше сознание окажется занято этим ощущением, и, в конце концов, вы совсем забудете про мою лекцию. Я совсем не рад этому, но так все равно будет, это реальность, которую невозможно изменить. Даже если бы я попросил вас запомнить все, о чем говорил, на всю жизнь, никто не подчинился бы такому неестественному и насильственному предложению. Точно так же коллективное сознание удерживает в себе информацию, актуальную в течение месяца или года, одновременно забывая то, что было несколько раньше.
Глядя на наше прошлое, мы можем увидеть, как изменялись наши представления о понятии с течением времени. Мы имеем привычку давать названия периодам своей жизни - школа, университет, и так далее. Мы помним время, как нечто целое, длящееся, взятое в своей продолжительности. Последние 4 или 5 лет коллективная мысль японцев была сосредоточена на японо-русской войне. Теперь это место занято японо-британским соглашением. Таким образом, я расширяю понятие мгновенной аутопсии, предложенной психологами на коллективный разум и на промежутки большей длительности. Я должен сказать, что линия развития, путь, по которому движется человеческое существо, складывается из подобных дуг и кривых.
Конечно же, число, размеры, форма дуг могут меняться. Но эти волны, становясь цепочкой причин и следствий, последовательно сменяют друг друга. Одним словом, эволюция развития должна происходить за счет внутренних причин. Сейчас я на сцене, читаю лекцию. Те из вас, кто слушает эту лекцию в первый раз, не знают, о чем я буду говорить в ближайшие десять минут. Через двадцать минут вы поймете мои основные положения, через полчаса вам может показаться, что лекция становится все более интересной, через сорок минут она снова будет казаться вам непонятной, через пятьдесят вы попросту устанете, ну а через час уже будете зевать. Я не уверен, что все именно так и будет, но если все-таки будет, а я, тем не менее, буду стоять здесь два, три часа, то это определенно окажется насилием над вашей волей, и лекция провалится. Почему? Да потому, что лекция сама по себе является для вас событием, обусловленным внешними для вас факторами, она направлена против вашей воли. Даже если бы я стал кричать, это было бы бесполезно, так как ваше терпение уже иссякло. Вы можете хотеть кофе с печеньем, или чего-нибудь покрепче, но это естественно и присуще вам. Поэтому я не буду вас осуждать.
Итак, я возвращаюсь к теме развития современной Японии, и думаю, что после стольких объяснений она окажется вам понятной. Если бы Япония развивалась естественно, в соответствии со своими собственными, присущими ей свойствами, то мы наблюдали бы, как сначала возникает волна A, как она вызывает волну B, а та C. К сожалению, все происходит совсем не так. Когда я говорю "не так", вот что я имею в виду. Как я уже объяснял, культура, в которой потребление и сохранение энергии происходят на уровне 20, под воздействием внешней силы вынуждена быстро поднять их до уровня 30. Мы похожи в этом на человека, схваченного Тэнгу, длинноносым гоблином из японских сказок. Все, что мы можем сделать в этой ситуации, это держаться за него в надежде сохранить жизнь. Мы с трудом осознаем, в каком направлении движемся, какие шаги совершаем. Волна A сменяет волну B, когда мы уже использовали возможности A целиком. В естественной ситуации мы совершаем переход к новой волне в соответствии с запросами, возникающими в глубине нашей души. Да, все плохое и все хорошее в старой волне исследовано и исчерпано, нужно переходить к новой. Мы не ощущаем ни сожаления, ни тягостных чувств к волне A, поскольку ее возможности исчерпаны, она пуста, как сброшенная змеиная кожа.
Когда мы переходим к новой волне и начинаем качаться на ее гребнях и впадинах, мы, тем не менее, не чувствуем, что взяли напрокат костюм для званого вечера. А волна, которая определяет на текущий момент развитие Японии, это волна с Запада. Все бы ничего, да тот матрос, которого она то и дело подбрасывает - японец, которому весьма неуютно чувствовать себя чужим на своем корабле. Мы еще не до конца выяснили, что из себя представляет старая волна, а нам уже говорят, что пора пересаживаться на новую.
Похожая ситуация возникает во время обеда, когда мы так спешим, что даже не замечаем, какие блюда появляются и исчезают на столе, что мы успели попробовать, а что было убрано еще до того, как мы обратили на это внимание. Нация, двигающаяся по такому пути развития, не может не чувствовать некоторой внутренней опустошенности. Она должна испытывать неудовлетворенность и напряжение. К сожалению, есть люди, которые считают, что беспокоиться не о чем, что Япония, принимая западные традиции, следует своим путем. Это плохо, это неправда, и, к тому же, поверхностно. Так, ребенок, которому не нравится вкус табака, делает вид, что ему доставляет удовольствие курить. Предполагается, что в этом случае его будут считать взрослым и невероятно крутым. Мы, японцы, стали таким ребенком. Как же мы жалки.. Рассмотрим, к примеру, союз между Японией и Западом. Мы не можем называть это развитием. Пока мы союзничаем с Западом, мы не можем настаивать на японских правилах поведения. Кое-кто из вас может заметить, что незачем водить с компанию с иностранцами. Но, к сожалению, реальность такова, что мы вынуждены вступить в этот контакт. Но будучи в компании личности более сильной, мы вынуждены подавлять себя, следуя привычкам и манерам другого.
Мы критикуем друг друга в неумении держать вилку с ложкой и гордимся, когда способны с ними управиться. И только потому, что иностранцы сильнее нас. В противном случае наши места бы поменялись, и мы, а не они, заставляли бы других изучать наши манеры. Поскольку ситуация такова, какова она есть, западные манеры изучаем мы. Свои манеры изменить мы не можем, к этому нет никаких внутренних поводов, поэтому мы механически заучиваем западные. Этикет не вырастает изнутри нас, как нечто само собой разумеющееся. Поэтому он неестественен для нас и кажется нескладным. Конечно, это не развитие, а простейший вопрос поведения, который даже не может быть назван частью развития.
Приведя этот пример я хотел подчеркнуть вынужденный, а не естественный характер всего происходящего сейчас в Японии, вплоть до базовых проявлений повседневной жизни. Если попытаться вкратце определить этот феномен, то можно сказать, что развитие Японии в настоящий момент является поверхностным. Конечно, я отнюдь не хочу сказать, что оно поверхностно во всех своих аспектах. В таких сложных вопросах, как этот, стоит избегать крайностей. Тем не менее, мы должны признать, что в чем-то, а может быть, во многом, наше развитие является поверхностным, даже если мы будем себе льстить. Я не хочу сказать, что это плохо, и что мы должны избавиться от этого. Альтернативы нет, и мы должны продолжать жить несмотря на душащие нас слезы.
Вы спросите, а можно ли идти медленно, продвигаясь вперед шаг за шагом, вместо того, чтобы уподобляться ребенку на плече у взрослого, который несет его в неизвестном направлении. Я бы ответил, что это возможно. Если мы попытаемся за 10 лет выполнить то, на что на Западе ушло 100 лет, и будем делать это, внутренне переживая все этапы процесса, результаты будут трагическими. Для того, чтобы вместить 100 лет чужого опыта в 10, избегая поверхностного копирования, мы будем вынуждены работать с десятикратным напряжением, компенсируя недостаток времени. Это обычная арифметика. Станет яснее, когда я разберу пример академического исследования. Конечно, мы не будем говорить о тех ученых, которые копируют новую теорию, а потом настаивают на своем авторстве. Предположим, что ученый занимался серьезными исследованиями, и его результаты были сформулированы как теория A, естественно развившаяся в теорию B, а затем в C, без всякого тщеславия или гонки за модными идеями. Пусть за 40 или 50 лет своего труда он достигает результатов, которые на Западе были получены за 100 лет. На Западе, превосходящем нас в интеллектуальной и физической мощи, понадобилось 100 лет, чтобы проделать тот же путь. Хотя мы и не стали пионерами в этой области, мы можем гордиться подобными достижениями. Но я уверен, что в то же время мы будем ощущать значительное нервное истощение, связанное с выполнением такого объема работы за вдвое меньшее время. Поэтому если мы сядем и задумаемся, то, вероятно, придем к выводу, что большинство людей подойдет к пределу своих сил уже через десять лет, работай они с усердием настоящего ученого.
