Игорь Оськин - Эвтаназия советского строя
В октябре 1988 года Колесов встретил его на собрании клуба "Перестройка", он был одним из его основателей. Большой, грузный, но подвижный, брызжущий энергией. Талантливый популяризатор рыночной экономики, печатался в журнале "ЭКО", ярко, напористо, общедоступно агитировал за рынок и против плана. О прошлом они не говорили, так и осталось непонятным, вспомнил ли он тот комсомольский эпизод. Колесов, к тому времени ставший председателем совета трудового коллектива, пригласил его выступить в ЛЭМе, поддержать начатую ими борьбу за самостийность.
После собрания родилась идея: Филиппов со своими специалистами сделает экономическое обоснование – документ для переговоров с верхами. Оформили договор на оплату за эту работу. Колесов и Филиппов (других специалистов при нём не оказалось) занялись разработкой документа. Первый изложил фактические данные, далее писал Филиппов. Приведённые им примеры из жизни водителей и другие "доходчивые" доказательства вызвали смущение. То, что годилось для популярного журнала и для экзальтированной публики, было вызывающе наивным для подачи в министерство. Колесов не стал спорить, сам отредактировал текст и, злоупотребив своей должностью председателя СТК, подписал у директора документы на оплату – в помощь демократии, утешал он себя.
Филиппов – самопровозглашенный экономист, по диплому он инженер. Но номер прошел: солидные люди всерьез называли его экономистом. Это ничего, кажется, с Марксом та же история. А митинговые слоганы Филиппова очень хороши. Как-то Колесов спросил:
— Петр Сергеевич, рынок – это прекрасно, но ведь насчет инвестиций он слабоват, у государства гораздо больше возможностей собрать большие средства.
— Государство способно только на рапортоёмкие инвестиции, — без запинки отрезал он.
Митинг на стадионе "Локомотив" (октябрь 1988 года) — первый большой "глоток свободы" в Ленинграде. Сотни людей, страстные речи, транспаранты, впервые поднят трехцветный флаг.
Восторг, пьянящая радость свободы. Пусть кто-то с кем-то не согласен, но пусть расцветает сто цветов, дурное отсеется, хорошее останется. Выступавшая в конце молодая женщина на предельном отчаянии складно кричала о страданиях народа и приговорила:
— И во всём этом виновата КПСС!
Митинг закончился.
Ленинградский народный фронт
В Политехническом институте Нестеров проводил собрание сторонников демократии, предложил записаться в списки желающих вступить в демократическую организацию.
Колесов сделал смелый шаг – записался. Смешно? В 1988 году – нет, не смешно, будущее оставалось туманным. Через пару месяцев ему позвонили, пригласили на собрание группы народного фронта Невского района. В аудитории института повышения квалификации собралось двадцать смелых людей.
Ещё большую смелость проявляли администраторы, предоставлявшие помещения для неформалов (так называли тогда тех, кто не вписывался в "законные" структуры). Не за деньги, денег тогда не было.
Колесов живет рядом с домиком-музеем рабочего Шелгунова, где Ленин учил рабочих революции. Подпитывался революционным духом. "Сквозь грозы сияло нам солнце свободы, и Ленин великий нам путь озарил". Ленина посадили в Кресты, но новых революционеров это не останавливало. Он ходил на собрания неформалов в подвал на Фурштатской, в ДК Ленсовета, в ДК пищевиков, в Дом писателей и др.
Радикалы предпочитали открытые пространства. Демократический союз – митинги у Казанского собора с привлечением милиции для разгона со скандалом. В Михайловском саду они агитировали недоумевающих пенсионеров. При появлении милиции агитаторы "Мирной инициативы" мирно удалялись.
Итак, он стал еженедельно бывать на районной группе народного фронта. Зачинщики – симпатичные простые советские интеллигенты. Программистка Евдокимова работала в этом самом институте повышения, она и обеспечила помещение. Ей лет тридцать, полный набор плюсов – доброжелательность, спокойствие, деловитость, чувство юмора и что особенно важно – скромность, отсутствие претензий на руководящую роль.
Избранный руководителем совета группы Латышев – еще более скромный, совсем тихий человек, мухи не обидит. Он и вел собрания именно так, чтобы никого не задеть, дать каждому высказаться, сгладить конфликты. Школьный учитель, проповедник новых методов обучения, он вроде бы не поладил с официальной педагогикой, но об этом ничего неизвестно по причине все той же его скромности.
Было еще несколько постоянных членов группы. Аспирант Инжекона, по молодости лет несколько более амбициозный, но вписывающийся в общий настрой демократии. Он сочинилл концепцию региональной экономической реформы для Ленинграда. Далее: ведущий инженер проектного института, рабочий сцены, скромная служащая.
Юрий Беляев (Беляевых в политике много, поэтому нужно уточнить) — сам он говорил с улыбкой, что он лейтенант милиции. Колесов недоумевал – зачем нам милиция? Зачем мы милиции, это ещё можно было бы понять. "Шутит?"
Итого в группе восемь постоянных участников. Остальные два-три десятка все время менялись. Это – на триста тысяч жителей Невского района.
На собраниях группы обсуждались проблемы – разные. Вскоре возникли проблемы конкретные: выборы народных депутатов СССР и подготовка учредительного съезда Ленинградского народного фронта.
Колесов – в пикетах со стендами и плакатами у станций метро, агитирует против безальтернативных кандидатов номенклатуры КПСС, то есть против своих партайгеноссе. Латышев с Беляевым ведут бурную деятельность, что-то обсуждают, планируют, замышляют. За день до выборов у кинотеатра "Спутник" – митинг, Нестеров с матюгальником, противостоящая сторона шумит в свой матюгальник с другого угла здания, сумятица в толпе, попытка поднять трехцветный флаг, милиция оттесняет народ, крики, давка, кое-как улеглось.
В Питере забаллотировали семерых партаппаратчиков, в том числе первого секретаря обкома. Наверно, он был хороший человек, крепкий хозяйственник, начальник метростроя. К метро претензий нет, метро хорошее, Колесов и сам его строил на субботниках. После неудачи на выборах первый секретарь подал в отставку.
Второго неудачника – кандидата по общегородскому округу, знал лично: толковый директор завода, зам председателя исполкома. Почему голосовал против? Прежде всего из-за возмущения партноменклатурой, которая исключила из кандидатов всех остальных претендентов и лишила народ удовольствия участвовать в альтернативных выборах. Впрочем, если бы в списке остался бард Дольский, то его бы и выбрали просто в пику "зажравшемуся начальству".
Во втором туре он голосовал за следователя Иванова, соратника Гдляна. Перед выборами Иванов сказал в прямом эфире: есть данные о причастности члена политбюро Лигачева к узбекской мафии. Колесов вскочил взволнованный, позвал жену: такое было впервые. Вот она, настоящая свобода слова!
В день открытия первого съезда народных депутатов СССР активисты ЛЭМа собрались в парткоме перед телевизором. И когда впервые голоса разделились – 20 процентов против чего-то – закричали радостное ура. Вот она, настоящая демократия!
Во втором туре провели демонстрацию в поддержку следователя Иванова. Колесов обменялся парой спокойных слов с мужиком, когда двинулись, тот истошно заорал "До-лой К-П-С-С!", идущие вместе подхватили. Он, член "преступной" КПСС, молча шел рядом. Мужик орал всю дорогу, изредка отдыхал. В конце митинга на всю Дворцовую площадь прогремел мощный призыв Ильи Константинова: "Сломаем хребет КПСС!"
На выборах следователь Иванов намного опередил конкурентов, в том числе весьма популярную среди демократов Салье. "Ну, куда мне тягаться с любимцем народа", — улыбнулась она на встрече в ЛЭМе. Выступала спокойно, просто, без выспренней риторики. Доктор геологических наук. Партию не любит, но вот отец уговорил вступить. Нет, не еврейка, французские корни… Демократы должны объединяться, без этого не победить…
Съезд ЛНФ открылся 17 июня 1989 года в Доме пищевиков. В зале пятьсот участников. Главные идейные заправилы – Салье и Филиппов. Им – внеочередное слово на трибуне и для реплик с места – разъяснить и направить. А вся черновая организационная работа – всё на том же Нестерове, который здесь представился: старший научный сотрудник проектного института, кандидат технических наук.
Съезд проходил по уже общепринятым демократическим правилам. Копание в мелочах регламента, речи не по повестке или вообще не по делу, опровержения противной стороны путем приписывания ей того, чего у нее ни в мыслях, ни в речах не было, следующий поступал точно так же с предыдущим и так далее по законам Паркинсона.
