Роберт Музиль - Винценц и подруга важных господ
Xальм. Все и вполовину не так скверно, как вам кажется, господин национальный советник. (Отвлекая его.) Смотрите!
Показывает на Музыканта, который положил на праздничный стол открытую
партитуру, намереваясь что-то написать в ней карандашом.
Политик. Музыканты все-таки люди смешные.
Ученый. Собственно говоря, абсолютно не от мирасего.
Все. Вот вы способны понять, как человек может быть музыкантом?
Музыкант (тем временем один, забыв обо всем). В сущности, мир - это музыка. Вершина всего. Благодарю Тебя, Господи, что остальным неведомо, что Ты даровал душу ангела Твоего, Альфы, мне одному. (Возвращается к другим, по дороге столкнувшись с Ученым, который идет к столу.)
Ученый (проходя мимо). Вы всерьез думаете, что доставите Альфе радость музыкальной партитурой?
Музыкант (стоя вместе с другими). А вот вы способны понять, как человек может быть историком?
Ученый (один, забыв обо всем). Я не настолько безвкусен, чтобы сравнивать себя с Бетховеном. Но допустим, я - Бетховен: как я это докажу, не будучи одновременно историком?! Благодарю Тебя, Господи, что Ты пробудил в этой женщине чутье к объективности, чтобы укрепить во мне веру в мою профессию. (Возвращаясь к Реформатору.) О, это всего лишь "Психология" Эшенмайера, известная благодаря тому, что во втором издании своего "Введения в философию" Хербарт упоминает ее вместе с именем автора, тогда как во всех других изданиях называет просто "самым абсурдным из множества абсурдных подражаний" Кристиану Вольфу.
Реформатор. И это называется "новый мир"!
Другие у него за спиной крутят пальцем возле виска.
Ученый (остальным). Собственно, способны ли вы понять...
Музыкант (ему). Но вы ведь тоже не думаете всерьез, будто...
Ученый. Да, неужели человек способен одной только музыкой...
Музыкант. Духовный человек!
Ученый. При чем здесь "духовный"? Музыка всего лишь чувственна!
Реформатор (тем временем). Я! Ну, быть может, она! И ничего более!
Xальм (успокоительно). Тсс! Тсс! Вы и вправду прежде времени разбудите Альфу!
Политик (пресекая возражения). Это просто должностной календарь, да-с. Но ничего более поучительного просто не существует; Альфа несколько часов внимательно слушала мои объяснения. В нем скрыта реальность! У нас в политике тоже есть свои духовные основы, но... (Бросает на стол толстую книгу.)
Молодой Человек. С вашего позволения, я тоже думаю, что Альфу интересует нечто большее, чем просто мода: она просила у меня в подарок "Карманный справочник инженера. Доменное производство"; я, как вы знаете, студент-технарь, учусь, чтобы затем работать на отцовских заводах.
Xальм (с интересом). У вашего батюшки крупные заводы?
Молодой Человек. О да.
Политик. Вы обратили внимание, что помимо духовного внимания есть еще маленькое практическое... внимание, внимательность, внимательный, хе-хе!
Молодой Человек. Я позволил себе... приготовить эту восточную ткань... (Разворачивает шаль.)
Xальм (с восторгом). Какая прелесть! Чувствуешь себя сразу одной из тысячи двухсот жен бирманского короля. (Женственно набрасывает шаль себе на плечи.)
Музыкант (ревниво). Я принес в подарок эту прелестную набедренную повязку, которую одна из моих учениц привезла с острова Пасхи.
Xальм. О-о! Вы так балуете Альфу! (С восторгом примеряет перед зеркалом и набедренную повязку тоже.)
Политик. Я, к сожалению, был слишком занят... дела Альфы...
Ученый (доставая шапочку). Точно такую же золотую шапочку носила в тысяча триста двенадцатом году английская королева Анна, когда...
Xальм (буквально вырывая шапочку у него из рук). О, какое чудо! Какая прелесть... (Надевает шапочку. Всем.) Вы все просто чудо.
Пока Хальм в восторге вертится перед зеркалом и совсем забывает, что нельзя шуметь, за занавесью стало светло. И теперь оттуда - в прелестной пижаме выходит Альфа. Она приветливо - хотя и готова в любую минуту изобразить
скуку - обводит взглядом присутствующих и вдруг замечает Хальма в
собственных ее подарках.
Альфа (гневно). Что это вы делаете? На кого вы похожи?
Xальм. Милая подруга, ваши друзья не могли отказать себе в удовольствии сообща поздравить вас с именинами (не обращая внимания на ее злые взгляды), с этими выдуманными именинами, которые так вам под стать.
Альфа. Сейчас же снимите все это и оставьте нас!
Xальм (с растущим протестом). Я думал... поскольку мне одному известен день ваших настоящих именин...
Альфа (обращая свой гнев в величие). Господа, я носила имя великой властительницы и была беззащитной пятнадцатилетней девочкой, когда моя мать, забыв о своем долге, наперекор всем моим протестам выдала меня за этого человека, который посулил ей золотые горы. С тех пор я, разумеется, успела отречься не только от его фамилии, но и от собственного красивого крестного имени, которое безвинно оказалось с нею связано.
Xальм (в крайнем возбуждении). Господа! Господа! Если вы способны это оценить: имя Альфа придумал я. Она сама меня попросила. Потому что раньше ее...
Альфа. У него больное воображение. Вы только посмотрите! Он же ненормальный и завистливый как баба!
Все смотрят на Хальма, который не знает, куда деваться от смущения.
Даже если бы я и простила ему женитьбу на мне, принимать это всерьез все равно никак нельзя. Только потому, что государственные чиновники которых я вообще знать не знала - объявили его когда-то моим мужем, он позволяет себе являться сюда без приглашения, когда заблагорассудится! Избавьте же меня от его общества! Присутствие этого человека просто невыносимо!
Тем временем из соседней комнаты выскочил встрепанный Бэpли (Винценц притворно пытается его удержать), остановился как вкопанный и уставился на
Альфу.
(Другим тоном.) Ах!.. Перед вашим приходом, господа, мне снился сон. Будто еду я на машине. Бэрли меня похитил и привязал к радиатору. И мчались мы вперед, куда глаза глядят. Но (к Бэрли) так никуда и не приехали, нет...
Бэрли (протягивая Винценцу чек). Вот деньги. Устройте все, что нужно. (Альфе.) Прощайте, Альфа! То есть вы еще обо мне услышите. В последний раз. Да, в последний раз... (Собравшимся.) И эта банда бездельников!!! (Выбегает вон из комнаты.)
Все. Неслыханно! Где он был? Что это значит? Наглость какая!
Молодой Человек (глядя на Винценца). Этого господина я тоже никогда не видел. (Подходит к нему.) Мое имя Марек, студент-техник.
Занавес
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
Сцена как в первом действии. При свете дня комната представляет собой изящный и несколько наивный гибрид будуара и кабинета.
Альфа в очаровательном домашнем платье, Подруга в платье для визитов. Обе выглядят как дамы, но одеты с нарочитой "изюминкой".
Подруга (обнимая Альфу). О-о-о!
Альфа. Что такое?
Подруг а. Я восхищаюсь тобою! (Ластится к ней, целует.)
Альфа. Ах... (С трудом высвобождается.)
Подруга. Ты хоть немножко меня любишь?!
Альфа (как бы играя с назойливой собачонкой). Ну будет, будет!
Подруга. Так ты говоришь, в общем-то он человек холодный, злой?
Альфа. О Винценце все, даже его родители, обычно говорили, что он злой и бессердечный.
Подруга. Замечательно! Чудесно! Это мне очень по душе!
Альфа. Сердце у таких часто запрятано глубоко-глубоко.
Подруга. Конечно. Темное, непонятное сердце.
Альфа. Это пошло.
Подруга. Ну не сердись, я ведь не умею говорить так, как ты. О, ты! (Снова бурные объятия.) Я слыхала, у него Бог знает сколько пороков? Чем он занимается?
Альфа. Он чиновник.
Подруга. Странно.
Альфа. Дурочка! Он математик. Служит в крупной страховой компании. Понимаешь, он набрасывает формулы, по которым люди должны умирать, то есть сколько они должны платить... в точности я и сама не знаю.
Подруга. Но это ведь ужас как трудно.
Альфа. Конечно, трудно. Он бы наверняка мог стать профессором, если 6 захотел.
Подруга. И тем не менее был всего-навсего репетитором, или страховым математиком, или агентом, или разве что помощником учителя? Прелесть какая!
Альфа. Этот человек ничем себя не связывает. Как и я.
Подруга. Бабы за ним наверняка так и бегают?! Им ведь ничего не стыдно!
Альфа. Говорят, с ним бывали приключения и похуже.
Под руга. Грязные бабские истории?
Альфа. Говорят, еще хуже. Азартные игры, скандалы, кокаин, неприятности с полицией и Бог знает что еще.
Подруга (виснет у нее на шее). Ой, послушай! А почему он непременно должен быть твоим? У любой другой я бы его не задумываясь отобрала! Убила бы ее! (Настойчиво.) Ты точно знаешь: он весьма равнодушен к любви?
Альфа. А я разве не равнодушна к его любви? Бабские истории.
Подруга. К этому я тоже равнодушна. Конечно, я люблю людей. Но, на мою беду, у мужчин все куда быстрее.
Альфа. Но ему и музыка безразлична.
Подруга. Ты говоришь, искусство вообще наводит на него скуку? И он прав!.. Слушай! Кажется, он в прихожей! (Бежит к двери, пропуская в комнату Винценца.) Я вовсе не так люблю музыку, как ты полагаешь. Для настоящего мужчины она определенно ничего не значит, а для нас, бедных женщин, что-то значит лишь потому, что настоящих мужчин слишком мало. Иногда я бы с удовольствием свернула шею моей скрипке! (Быстро, с вызовом целует Альфу; затем, наградив Винценца долгим пылким взглядом, наконец, уходит.)
