Джойс Элберт - Безумная парочка
Харри сдержал желание отхлебнуть виски.
- Понимаю вас, мистер Николсон, но я обожаю этот вид спорта, хотя и не являюсь искусным горнолыжником.
- В таком случае вы должны брать уроки. Здесь есть превосходный инструктор. Его зовут
Фамилия утонула в завывании саксофона, пропевшего первые ноты "Я буду любить тебя всегда". Рок-группа исчезла, её место занял более консервативный ансамбль. Джинна тотчас подалась вперед.
- Мистер Маринго, вы, конечно, не сможете отказать мне в этом танце.
К удивлению Харри Николсон засмеялся - похоже, ситуация на самом деле позабавила банкира.
- Боюсь, моя дочь неисправима. Но если вы способны вынести это, почему бы вам не потанцевать с ней? Если вы откажетесь, мне придется заменить вас, а я предпочел бы посидеть здесь, наслаждаясь обществом двух очаровательных дам.
Джинна уже встала, и теперь, получив зеленый свет от её отца, Харри тоже поднялся с кресла и добродушно развел руками, как бы сдаваясь. Сейчас он потанцевал бы с Кинг-Конгом, если бы Иэн это санкционировал.
К тому же Джинна могла оказаться полезным источником информации, которая пригодится ему в дальнейшем, когда они все вернутся в Англию, и он разработает план убийства. Хотя Алексис была готова к сотрудничеству, он не хотел выпытывать у неё информацию о странностях Иэна, его уязвимых местах, слабостях. Он боялся разбудить своим любопытством спящие страхи Алексис.
Когда тебя любят...
Привлекательная певица пела старую песню. Харри держал Джинну в своих руках на блестящем черном полу площадки для танцев. Дымчатые зеркала окутывали их пеленой интимности, которой Харри пытался сопротивляться вопреки усилиям Джинны. Ее тело, обтянутое открытым красным платьем, прижималось к его темно-бордовому смокингу и брюкам. Он ощущал её соски, живот, бедра. Девичьи ноги Джинны почти заключали его в дразнящие, соблазнительные объятия.
Харри предпринял попытку освободиться, но её руки оказались более сильными, чем он мог предположить. К тому же меньше всего ему хотелось ввязаться в явную борьбу с ней на глазах у других членов их компании. Он мог лишь надеяться, что они сидят достаточно далеко и не способны разглядеть в темноте наступательные действия Джинны.
- Как насчет того, чтобы позаниматься со мной любовью? - сказала она.
Столь прямолинейный подход вызвал у Харри изумление.
- Тебе не кажется, что я немного староват для тебя?
- Нет. По-моему, ты чертовски сексуален.
- Я также чертовски женат.
- Ну и что? Мне нет до этого дела.
- Но мне - есть, - сказал Харри.
- Ты, верно, шутишь. Ты, конечно, изменяешь жене.
- А вот и нет, но, уверяю тебя, если бы и изменял, то не с девушкой, которая по возрасту годится мне в дочери.
- Что за предрассудки? Ты заговорил, как мой отец. В любом случае я тебе не верю. Ты слишком привлекателен, чтобы хранить верность жене-инвалиду. Кого ты дурачишь?
- Никого, - сказал Харри, думая о том, что при других обстоятельствах он трахнул бы её прямо здесь и, вероятно, насладился бы каждым мгновением этого акта. - Я никого не дурачу, а меньше всего - тебя. По-моему, тебе следует завести приятеля-ровесника. Ты очень хорошенькая девушка.
- А ещё я очень хороша в постели.
Харри со смущением ощутил возникающую эрекцию.
- Если ты так хороша в постели, то у тебя, должно быть, есть парень, который говорит тебе об этом. Или в данный момент у тебя пауза между романами?
Какое счастье быть с тобой...
Джинна на миг сбилась с ритма, потом овладела собой, и в её голосе появились новые ноты вызова.
- Раз уж ты выразился так забавно, признаюсь, что меня действительно интересует кое-кто, но мой отец возражает против моего выбора. Должна добавить, весьма категорично. Ты не знаешь моего отца.
- Чего я о нем не знаю?
- Какой он сноб. Какой он подозрительный. Недоверчивый.
- Недоверчивый?
Джинна по-прежнему прижималась к нему, но Харри чувствовал, что это вызвано отчаянием, а не желанием.
- Мой отец отнесется с недоверием к любому заинтересовавшему меня мужчине, если этот человек не принадлежит к верхушке общества.
- Догадываюсь, что твой приятель не принадлежит к ней.
- Он не мой приятель, во всяком случае, пока что. Мы познакомились только на прошлой неделе, и с того времени папа практически приковал меня к себе. Он боится, что Том использует меня в финансовом отношении.
- Каким образом твой друг Том зарабатывает на жизнь?
Джинна посмотрела на Харри с отвращением.
- Теперь ты говоришь в точности как папа.
- Я сделал это не нарочно, хотя, должен сказать, я способен понять чувства твоего отца.
- Можешь? - Отвращение сменилось горечью. - Правда можешь?
- Думаю, да. - Харри почувствовал, что у него рождается идея. - Но я также могу понять твои чувства и хотел бы помочь тебе, если ты позволишь.
- Тогда позанимайся со мной любовью.
- Я не понимаю. Ты только что сказала
- Да, да. - Раздражение Джинны нарастало с каждой секундой. - Том меня интересует. Он замечательный. Том - основной вокалист и гитарист рок-группы, выступающей сейчас в Сент-Морице. Том очень талантлив, ужасно привлекателен и вовсе не беден. Его группа давала концерты во всей Англии и Европе, они записываются, зарабатывают деньги и, вероятно, станут знаменитыми, как "Бэй Сити Роллерс". Однако объяснить это отцу просто невозможно.
- И все же я не понимаю. Если ты так увлечена этим Томом, не знаю его фамилию, почему ты стремишься переспать со мной? Я хочу сказать следующее: если твой отец возражает против такого человека, как Том, представь себе, как он отнесется к кому-то вроде меня. Я старше тебя на двадцать четыре года и обременен женой-инвалидом. Твой отец счел бы меня отъявленным негодяем, по сравнению с которым Том - божий дар.
- Его фамилия - МакКиллап. - На лице Джинны появилась странная довольная улыбка, которую Харри прежде не замечал. - В этом-то все и дело.
- В чем? В том, что его фамилия - МакКиллап?
- Нет, глупец. Я пытаюсь образумить моего отца. Если бы ты переспал со мной, это, возможно, раскрыло бы отцу глаза. Он, вероятно, понял бы, что, запрещая мне встречаться с Томом, он толкает меня на более катастрофические крайности.
- Спасибо за комплимент.
Но Джинна, похоже, не заметила его сарказм.
- Ты не понимаешь, насколько серьезна ситуация. Если я свяжусь с Томом или кем-то подобным ему, отец лишит меня денег, которые я должна получить по достижении двадцати одного года Он сказал мне это сегодня, когда мы ели ленч в "Корвиглия-клубе". Мой отец - средневековое чудовище. Он всегда был таким, и не только со мной. С Алексис тоже. А до Алексис - с моей матерью.
Харри не мог поверить своим ушам, однако несчастная девушка, похоже, говорила совершенно серьезно.
- Что ты имеешь в виду? - спросил он. - При чем тут Алексис и твоя мать?
- При всем. О, ты не понимаешь моего отца!
- Я пытаюсь его понять.
- По правде говоря, дело не только в общественном положении. Мой отец - ревнивый собственник, когда речь идет о самых близких ему женщинах. Мою мать убили, когда я была маленькой девочкой. Не знаю, известно ли тебе это.
- Я читал об этом где-то, - сказал Харри.
- Думаю, тогда все и началось. Когда убили мою мать. - Джинна, похоже, затерялась в собственном мире печальных и болезненных воспоминаний. - Понимаешь, убийцу так и не нашли. Осталось неизвестным, кто это был, как он проник в квартиру. Но у них есть гипотезы. Много убедительных гипотез. Существующих и поныне.
- У них? Кого ты имеешь в виду?
- У французской полиции и моего отца. Сразу после происшедшего полиция решила, что это - преступление во имя страсти. Мой отец тоже так думал. И сейчас думает. Но кое-что остается загадкой. Мою няню убил тот же человек. Поэтому полиция не могла понять, с кем связано это преступление во имя страсти, у кого был роман - у моей матери или у Роуз, моей няни. Полиция полагает, что одна из женщин имела любовника. Поэтому он попал в квартиру. Этого человека впустила моя мать или Роуз. Или, возможно, он имел собственный ключ и сам воспользовался им.
- Если это правда, зачем ему было убивать их обоих?
- Я доберусь до этого через секунду. Главное заключается в том, что мой отец убежден, абсолютно убежден в том, что интрижку завела не няня. Он считает, что моя мать изменяла ему, что она сама открыла дверь в тот ужасный вечер. Понимаешь, папа уехал по делам в Цюрих, поэтому горизонт был чистым.
Харри испытал изумление. Нет. Потрясение. Шок.
Много лет тому назад, когда Алексис прилетела к нему в Нью-Йорк, она сказала, что Иэн решительно не согласен с версией французской полиции... и считает, что убийство было совершено из корысти, ради похищения колье с рубином. Более того, по словам Алексис, Иэн был уверен, что роман завела няня, а не Полетт.
Больше они никогда не возвращались к обсуждению убийств. И не потому, что тема была исключительно неприятной. Существовал также временной фактор: после торопливой любви в различных лондонских гостиницах у них оставались считанные драгоценные минуты, чтобы подержать друг друга в объятиях. Затем они вставали с кровати, надевали респектабельные костюмы и респектабельные маски. И все же Харри не забывал о том, что сказала Алексис о мнении Иэна относительно двух этих убийств. Эта теория явно противоречила тому, что сообщила сейчас Джинна.
