Клапка Джером - Трое на велосипедах
Судя по карточке, оставался еще холостяк, проживающий в отеле. Туда и поехали; занесли в холл, сдали ночному портье и расстались.
Вернемся к первому адресу, по которому был доставлен груз. Вот что там происходило за восемь часов до этого. М-р Y. сказал миссис Y:
- Я не говорил тебе, дорогая, что сегодня меня пригласили в эту, как ее, Kneipe?
- Да, что-то такое ты говорил, - ответила миссис Y.А что такое Kneipe?
- Ну, это нечто вроде холостяцкой вечеринки, дорогая. Там собираются студенты, чтобы попеть, побеседовать и э-э-э... покурить и все такое прочее.
- Что ж, хорошо. Надеюсь, что ты неплохо повеселишься, - сказала миссис Y., женщина приятная и неглупая.
- Будет очень интересно, - заметил м-р Y. - Давно меня мучило любопытство, что это такое. Я могу, - продолжал м-р Y., - я хочу сказать, что может так получиться, что я могу прийти домой поздно.
- Что ты называешь поздно? - спросила миссис Y.
- Трудно сказать, - ответил м-р Y. - Видишь ли, эти студенты такие необузданные, и когда собираются вместе... К тому же, по-моему, придется поднять немало тостов. Не знаю, как это на меня подействует. Если будет возможность уйти пораньше, я постараюсь, если никого не обижу; если же не получится...
Миссис Y., которая, как мы уже отмечали, была женщиной неглупой, сказала:
- Лучше попроси, чтобы тебе дали ключ. Я буду спать с Долли, и ты не побеспокоишь меня, когда бы ни пришел.
- По-моему, прекрасная мысль, - согласился м-р Y., - не стану тебя беспокоить. Я потихоньку войду и пройду в спальню.
Где-то поздно ночью, а правильнее, уже под утро, Долли, сестра миссис Y., села на постели и стала прислушиваться.
- Дженни, - сказала Долли, - ты не спишь?
- Нет, дорогая, - ответила миссис Y. - Все в порядке. Спи.
- Но что это может быть? - сказала Долли. - Не пожар ли?
- Я думаю, - ответила миссис Y., - это Перси. Скорее всего наткнулся на что-нибудь в потемках. Не беспокойся, дорогая, спи.
Но как только Долли опять уснула, миссис Y., которая была хорошей женой, подумала, что все-таки надо потихоньку встать и пойти посмотреть, все ли в порядке с Перси. И, накинув халат и сунув ноги в шлепанцы, она прокралась коридором в свою комнату. Чтобы разбудить джентльмена, спящего на кровати, потребовалось бы землетрясение. Она зажгла свечу и неслышно подошла к кровати.
Это был не Перси; ничего похожего на Перси. Она чувствовала, что этот человек не мог оказаться ее Перси ни в каких обстоятельствах. В сложившейся ситуации единственное чувство, которое она могла испытывать к нему, - это неприязнь. Единственное ее желание - избавиться от него.
Но что-то показалось ей в нем знакомым. Она подошла поближе и присмотрелась. Затем она вспомнила. Конечно же, это был тот джентльмен, у которого они обедали в первый день по приезде в Берлин.
Но что он здесь делает? Она поставила свечку на стол, села и, сжав голову руками, стала думать. Объяснение пришло быстро. Ведь Перси отправился на Kneipe вместе с м-ром X. М-ра X. доставили по адресу Перси. А Перси в данный момент...
На ум шли одни лишь ужасы, одна догадка казалась страшнее другой. Вернувшись в комнату Долли, она наспех оделась и тихо спустилась по лестнице. К счастью, удалось поймать ночного извозчика, и она отправилась по адресу м-ра X. Велев извозчику подождать, она взлетела наверх и настойчиво позвонила. Ей открыла все та же миссис X., все в том же халате и с той же книгой в руке.
- Миссис Y.! - воскликнула миссис X. - Что привело вас сюда?
- Мой муж! - Ничего умнее придумать бедняжка, конечно, не смогла. - Он у вас?
- Миссис Y., - ответила миссис X., гордо расправив плечи, - да как вы смеете?!
- Бога ради, поймите меня правильно, - взмолилась миссис Y. - Это ужасная ошибка. Бедного Перси вместо того, чтобы доставить домой, привезли к вам. Прошу вас, сходите в спальню и посмотрите.
- Милочка, - сказала миссис X., которая, будучи постарше, взяла покровительственный тон, - успокойтесь. Его привезли с полчаса назад, и я, признаться, даже и не взглянула на него. Он здесь. По-моему, они не побеспокоились даже снять с него ботинки. Если проявите хладнокровие, мы спустим его и доставим домой, и никто нас не увидит!
Миссис X. горела желанием помочь миссис Y. Она распахнула дверь, и миссис Y. вошла в спальню. Через секунду она вышла; лицо у нее было бледно и испугано.
- Это не Перси, - сказала она. - Что же теперь делать?
- Мне бы не хотелось, чтобы вы так ошибались, - сказала миссис X., намереваясь сама войти в спальню. Миссис Y. остановила ее.
- И это не ваш муж.
- Ерунда, - сказала миссис X.
- Нет, это так, - настаивала миссис Y. - Я знаю, потому что ваш муж остался спать на кровати Перси.
- Что он там делает? - грозно спросила миссис X.
- Его принесли и положили, - объяснила миссис Y. и заплакала. - Вот почему я подумала, что Перси должен быть у вас.
Женщины стояли и смотрели друг на друга; некоторое время стояла тишина, нарушаемая храпом джентльмена по ту сторону полуоткрытой двери.
- Так кто же это там? - настаивала миссис X., которая первая пришла в себя.
- Не знаю, - ответила миссис Y. - Я никогда его не встречала. А вы не можете его узнать?
Но миссис X. лишь захлопнула дверь.
- Что же нам делать? - сказала миссис Y.
- Что мне делать, я знаю, - ответила миссис X. - Я поеду с вами и заберу своего мужа.
- Его не добудиться, - объяснила миссис Y.
- Мне это не впервой, - ответила миссис X., застегивая пальто.
- Но где же Перси? - простонала несчастная миссис Y., когда они спускались по лестнице.
- А это, милочка, - сказала миссис X., - вы уж у него спросите.
- Если уж пошла такая карусель, - сказала миссис Y., - то просто невозможно предсказать, где он окажется.
- Мы наведем справки завтра утром, - утешила ее миссис X.
- По-моему, эти Kneipe - ужасная вещь, - сказала миссис Y. - Никогда больше, покуда жива, не пушу туда Перси.
- Дорогая, - заметила миссис X., - если вы правильно себя поставите, ему туда и не захочется.
Ходят слухи, что ему и не хочется...
Но, как я уже сказал, ошибка заключалась в том, что карточку прикололи не к пиджаку, а к скатерти. А в нашем мире за ошибки приходится платить.
ГЛАВА XIV
Глава серьезная, так как она становится прощальной. - Немцы с точки зрения англосакса. - Провидение в форменном мундире. - Рай для недееспособного идиота. - Всепобеждающая немецкая сознательность. - Как, скорее всего, вешают в Германии. - Что случается с добропорядочным немцем после смерти. - Военный инстинкт - так ли он важен? - Немец в роли лавочника. - Чем он живет. - "Новая женщина" - здесь, как и везде. - Что можно сказать против немцев как нации. - Наше путешествие закончилось
- Этой страной может управлять кто угодно, - сказал Джордж. - Даже я.
Мы сидели в саду Императорского дворца в Бонне и любовались Рейном. Был последний вечер нашего путешествия; утренний поезд должен был стать началом конца.
- Я бы написал на листке бумаги все, что должен делать народ, продолжал Джордж, - нашел бы солидную Фирму, которая отпечатала бы эти требования во множестве экземпляров, и велел бы расклеить их повсеместно; все, больше ничего не потребовалось бы.
В безропотном, законопослушном немце наших дней, который с гордостью платит налоги и делает все, что ему велят те, кого Провидение соблаговолило назначить ему в начальники, признаться, трудно найти какие-либо следы его мятежного предка, для которого личная свобода была необходима как воздух; который выбирал судей, чьи приговоры имели лишь рекомендательный характер, а право их исполнения оставлял за своим племенем; который шел за своим вождем, но никогда беспрекословно ему не подчинялся; в Германии сейчас много говорят о социализме, но это тот же деспотизм, только под другим названием. Индивидуализм не привлекает немецкого избирателя. Он не прочь, чтобы во всем его контролировали и направляли; да что это я говорю "не прочь"? Он этого страстно желает. Он может быть не согласен - нет, не с правительством, а с его формой. Полицейский для него - бог и, похоже, останется таким навсегда. В Англии мы смотрим на людей в синих мундирах как на необходимость: они нам не мешают. Для обывателя он служит главным образом дорожным указателем; есть от него кое-какой прок и в кварталах с оживленным движением: он переводит через дорогу старушек. Кроме благодарности за эти услуги, вряд ли мы питаем к нему иные чувства. В Германии же, напротив, ему поклоняются, как кумиру, и любят, как ангела-хранителя. Для немецкого ребенка он Санта-Клаус и добрый волшебник в одном лице. Все блага исходят от него: Spielplatze, где можно поиграть, покачаться на качелях и покататься на гигантских шагах; песочницы, где можно повозиться; купальни и ярмарки. За шалости он наказывает. Все послушные немецкие мальчики и девочки хотят, чтобы полицейский остался ими доволен. Если он им улыбнулся, они замирают от восторга, а потом хвастаются этим. С немецким ребенком, которого полицейский погладил по головке общаться невозможно: он нестерпимо важничает.
