Дж Данливи - Лукоеды

По всему замку разносится крик. Громкие голоса. Суматоха. Голос Эрконвальда. Зовет. Уважаемый. Уважаемый. Горе. Горе.

- Леди Макфаггер, вы слышите то, что я слышу?

- Да, пожалуй.

- Кто-то выкрикивает "горе".

- Да. Что бы это могло быть?

- Возможностей - сплошная энциклопедия.

- Боже, не уходите. Не оставляйте меня в раздетом виде.

- Я должен. Кто-то очевидно упал в колодец.

- Ну, по крайней мере, имейте вежливость, обнять меня на прощанье.

- Конечно.

- О, Боже. Я - падшая женщина. Подержите меня, пожалуйста. Вы просто должны меня соблазнить. Давайте, сделаем это по быстрому. Джеффри говорит, что я холодная. Мне действительно не интересно, что там произошло у вас с Вероникой. Знаю только, что она застала вас с другим джентльменом, который, как у нас в школе говорили по латыни девчонки, был ин пурис натуралибус (in puris naturalibus).

- Прошу прощения, не совсем.

- Честно говоря, мне все равно. Джеффри всегда говорил, что содомия с красивым мужчиной возбуждает.

- Минутку, подождите.

- Прошу, не надо лишних слов. Возьми меня.

- Боже, еще один крик. Кто-то в смертельной опасности.

- Ничего продержится. Люди всегда выбирались из колодцев. Я вся готова.

- А я нет.

- Секунду назад он был твердый.

- Гейл, могу я тебя звать Гейл?

- Конечно, дорогой.

- Гейл, я нервничаю. Так что быстро не получится. Можно, я посмотрю, что случилось и вернусь назад?

- И оставишь меня здесь, в темноте. Обоссанную. Замерзшую.

- О, Боже. Христа ради, я больше не выдержу этой херни и всей этой оравы. Будь они прокляты. Это место сводит меня с ума.

- Что ты делаешь?

- Ломаю эту чертову штуку, что у меня на пути.

- Только ради Бога, не затронь меня.

- С меня достаточно.

- Да ты ничего и не попробовал. Если можно так сказать. Да и кто-нибудь может услышать тебя.

- Это мой замок, черт побери.

- Ну и ну. Хорош. Ведешь себя точно, как Джеффри. Вот это и ранит. Когда женщина предлагает тебе свое тело, как я.

- Могла бы предложить и побыстрее.

- Ну, тогда было бы не совсем хорошо. Так что, прошу, заткнись, пожалуйста, и ложись рядом.

- Крики становятся все громче. Они должны быть уже в северо-западной башне.

- Где мы?

- Посредине между северо-западной и юго-западной башнями. Но не рассчитывай на это.

- Я вся дрожу. Было бы гораздо лучше, если бы я отвергала твои приставания.

- Вот это уж точно, согласен. Но ты не имеешь представление, что там происходит. Это кошмар. Я хочу, чтобы мой замок был нормальным.

- Ты не должен поддаваться влиянию обстоятельств. Отвернись и посмотри в другую сторону.

- Именно это я и делаю и оттуда всегда появляется новое несчастье.

- Тебе хорошо, когда я легко провожу пальчиком под ними?

- Конечно, Гейл. Хорошо, но мне надо идти. Я по крикам слышу, что произошло что-то страшно серьезное. Эрконвальд никогда не повышает голоса.

- Но он твердеет.

- Прошу, Гейл. Я вернусь.

- О, Господи, г-н Клементин или Клейтон или Кло, я больше на такое не отважусь.

- Отважишься.

- Нет, никогда. Я вела полностью замкнутую жизнь. Ты знаешь, что это такое, быть воспитанной нянькой, у которой в подчинении еще три няньки.

- Нет. Меня воспитывала одна нянька.

- Ну, тогда могу сказать тебе прямо, что пока я не пошла в женскую школу, у меня было мало возможностей узнать мужчин.

- Я мог бы вернуться через минуту, если там ничего серьезного нет, и мы продолжили бы разговор.

- Знаешь, у меня довольно хорошие груди.

- Знаю.

- Как ты можешь знать, если не щупал? Дай мне твою руку. Смотри.

- Гейл, я не обманываю. Я говорю вполне серьезно, что я вернусь и пощупаю их. Но это может оказаться тем, за что на меня подадут в суд. А я и так веду жалкое существование и не в лучшей форме. Ты же этого не хочешь, не так ли?

- Да. И я могла бы кое-что сделать. Нет, не смогла бы. И не буду. Я рада, что не сказала этого.

- Не сказала чего? Что ты хотела сказать?

- Нет не скажу. Это было бы слишком унизительно.

- Ради Бога, давай. Скажи. Они могут быть уже совсем близко.

- Ну, я могла бы дать тебе денег.

- Могла бы?

- Да.

- Сколько?

- Довольно существенную сумму. Если ты действительно в таком затруднительном положении, как ты говоришь. Я хотела бы тебе помочь. Дорогой, ты опять опускаешься.

- Не могу ничего поделать. Мысль о деньгах придает мне абсолютно новые перспективы. Это должно уйти до того, как снова появится.

- Это Джеффри. Это его голос.

- О, Боже.

- Нас могут найти.

Клементина охватывает оторопь. От корней волос. И по спине вниз. Эхо голосов. Слышны во внутреннем дворике. Затем поднимаются на бастионы. Тревожно звучат далеко в ночи. Нарушая ночное одиночество горы. Уносятся дальше по побережью.

- Гейл, я действительно думаю, что что-то случилось. И для того, чтобы спасти собственную шкуру я должен посмотреть. А потом я хотел бы вернуться и поговорить с тобой о моем затруднительном финансовом положении.

- Все это очень хорошо. Но если я даю тебе деньги, я должна быть на первом плане.

- Ты будешь, честно. Но чуть позже.

- Не обманываешь?

- Нет.

- Ну, все я проиграла.

- Боже, ты прекрасна и богата.

- Ты не понял. У Вероники денег нет. А за последние семнадцать лет у нее было не менее сорока разных мужчин. Разве ты не понимаешь? Это шестьсот восемьдесят мужчин. У меня же был только мой кузен, когда мне было шесть лет, а ему семь, и мы не знали, чем мы занимались. А следующим был Джеффри. Это в лучшем случае полторы мужчины.

- Я хотел бы тебе помочь. И помогу, Гейл. Однажды мне спасли жизнь. Я знаю, что такое чувство поражения. Так, дай-ка я тебе вытру глаза. Ты плачешь.

- Извини. Я не имею права беспокоить тебя своими проблемами. Это очень необдуманно с моей стороны. В то утро, когда ты вошел в Фарфоровую комнату, то, увидев в утреннем свете твой профиль, я подумала, какой он красивый. И поняла, что могла бы тебе отдаться. И нарушить клятву, данную Джеффри. Свою мне он в буквальном смысле втоптал в землю. Хотя я его все еще боготворю. Но он пошел по другим женщинам и я не вижу причин, почему другим мужчинами не пойти по мне.

- Я должен пойти. Но не на тебя. А выйти. Каждая секунда может быть решающей. Слышны чьи-то шаги, идет по военному. Может быть Джеффри.

- Господи, я подожду. Что еще я могу сделать?

- Все будет нормально.

- Поцелуй меня. Пожалуйста.

Выхожу на цыпочках в холл. Под ногами ковер. Иди по центру, а не по стеночке, как будто слаб в ногах. Вверх по лестничному пролету несутся крики. Остановись и потихоньку выгляни из комнаты. Тут должно быть окно. Или прорезь для копий и стрел. Внизу у входа, посыпанного гравием, горит фонарь. Тени людей. Сердце сжало холодной рукой. Пронизывающий ужас.

Клементин мчится по коридору. Открывает дверь и ощупью спускается по узенькой винтовой каменной лестнице. Вниз на три этажа. Толкни эту дверь и иди в сторону часовни. Испроси у Бога согласие. А затем вниз по парадной лестнице. Господи, а это что? В слабом лунном свете. Такая огромная. Самая большая, черт побери, комната в замке. Три люстры, крашенный потолок. Бальный зал. Тут можно и взрывать. И создавать эхо всех тех криков, которые я сейчас слышу от Макфаггера.

- Клементин. Парниша. Где ж тебя, черт, носит?

На самом верху парадной лестницы. Над большим залом. Вижу толпу шепчущихся постояльцев. Которые могли спланировать и внезапную атаку разом. И выбить из меня последнее, еще не застывшее, дерьмо. Сними со стены вот этот меч и щит. Лучше быть смешным и живым, чем спокойным и избитым пятью десятками пар сапог под дых и ребра со смертельным исходом.

В двери с важным видом входит Макфаггер. Идет, цокая по плиткам зала. Брови у него, как будто, сведены вместе. Говорят, сорок пятый бьет наповал. Сшибает тебя прямо на спину. Гораздо хуже тех пуль, что прошивают насквозь. И убивают еще кого-нибудь позади. А ты останешься стоять, затыкая раны пальцами. Макфаггер разглядит отпечатки пальцев своей жены по всему моему телу.

- Мой, Бог. Клементин, а вот и ты. Я уж начал думать, что и ты там. Гейл, слава Богу, тоже с ними. Я нигде не могу ее найти.

- Что случилось?

- Они там. Мы их должны спасти. Последний раз они покачали фонарем. Пять минут назад. И полностью исчезли. Этот долбанный матадор по имени Блай там с моей женой и полной шлюпкой детей. А тут начался отлив. На счету каждая секунда. При скорости пять узлов они быстренько окажутся в открытом море.

Щит Клементина брякается об пол. Одной рукой он хватается за балюстраду. Макфаггер подхватывает его за локоть.

- Что такое?

- Сердце что-то.

- Возьми себя в руки, ты же мужчина. У нас сейчас, черт побери, нет времени, чтобы заниматься твоим сердцем. Нам надо спасать Гейл.

- Да, конечно.

- Может я немного и нарушал семейный кодекс в свое время, но я очень люблю мою старую коровку, у нее такая попка.

- Да, конечно.

- Хватит тут стоять и повторять, да, конечно. Нам нужно выходить на их поиски. Нам нужна шлюпка.