Уильям Теккерей - Ньюкомы, жизнеописание одной весьма почтенной семьи (книга 1)
Миссис Пенденнис. Я думаю, Артур, что не хотела бы жить в Лондоне.
И больше я ничего не мог добиться от миссис Лоры. Если эта молодая женщина предпочитала молчать, из нее никакой силой не вытянуть было и слова. Надо сознаться, что обычно она бывает права, но это еще огорчительней. В самом деле, что может быть обиднее, чем убедиться после спора с женой, что ошибались вы, а не она?
Сэр Барнс Ньюком любезно дал нам понять, что прием, на котором мы недавно присутствовали, был, собственно, устроен в честь новобрачной. Клайв, не желая уступать ему в радушии, пригласил всех нас в Ричмонд на роскошное пиршество в "Звезде и Подвязке", и миссис Пенденнис сидела за столом по правую его руку. Я невольно улыбаюсь при мысли о том, сколько уже обедов было описано на сих правдивых страницах, впрочем, я рассказываю о происходящем изо дня в день, а разве обед не является неотъемлемой частью повседневных наших дел и удовольствий? Именно в этот приятный час мы, мужчины, имеем счастье встречаться с представительницами прекрасного пола. Утром и мужчины и женщины заняты делом или находятся большей частью среди себе подобных. У Джона с утра - контора; у Джейн - хозяйство, детская, модистка, дочки и их учителя. В деревне у него - охота, рыбная ловля, земледелие, корреспонденция; у нее - благотворительность, воскресная школа, цветники и прочее. Находясь врозь, покуда светит солнце, и, будем надеяться, с пользой употребив эти часы, мы сходимся вместе лишь на закате. Мы развлекаемся и веселимся, болтаем за столом с хорошенькой соседкой или глядим на игры детей; мы любим и ревнуем, танцуем или послушно переворачиваем ноты для Сесили; вистуем или дремлем в кресле в зависимости от нашего возраста и привычек. Спи преспокойно в своем кресле, старче! А вы, почтенные вдовы и старомодные чудаки, играйте себе в вист, читайте романы или же перемывайте косточки знакомым, сидя над своим рукодельем. А молодежь мзжду тем резвится вокруг, поет, танцует и смеется, перешептывается за занавеской у озаренного луной окна; или, выскользнув в сад, возвращается в дом, благоухая сигарой, - ими движет природа.
А природа в эту пору неудержимо влекла Клайва Ньюкома в любовные тенета. Для него наступило время подыскать себе подругу жизни. Мистеру Клайву шел двадцать четвертый год; он был, как уже не раз сообщалось, очень хорош собой - вполне под стать той юной красавице, которой принадлежало его сердце и от которой в течение всего обеда, данного им в честь моей супруги, он ни на миг не мог отвести глаз. А глаза Лоры, даже не будь они столь проницательны, все равно непременно приметили бы, что с ним творится. Она нисколько не обиделась на невнимание к ней юноши; не была задета тем, что он явно ее не слушал; а премило беседовала со вторым своим соседом, застенчивым и любезным Джей Джеем, меж тем как супруг ее с куда меньшим удовольствием на протяжении почти всей трапезы занимал разговором миссис Хобсон Ньюком. Миссис Хобсон и леди Клара придали своим присутствием более светский характер нашей холостяцкой пирушке. Мужья же их не смогли прибыть на это маленькое пиршество: они ведь так заняты в Сити и в палате общин! Среди гостей был также мой дядюшка майор Пенденнис, который нашел, что вся эта вечеринка, как нынче любит говорить молодежь, - "тоска зеленая"! Страшась миссис Хобсон с ее монологами, старый джентльмен ловко улизнул от ее соседства и очутился возле лорда Хайгета, коему хотел быть приятным. Но лорд Хайгет повернулся к соседу своей широкой спиной, и тому пришлось рассказывать капитану Крэкторну свои анекдоты, некогда забавлявшие герцогов и маркизов и, уж конечно, вполне пригодные для любого барона в нашем отечестве.
- Что? Лорд Хайгет влюбился в la belle {Прекрасную (франц.).} Ньюком? заметил позднее наш брюзга майор. - А по-моему, он все время беседовал с леди Кларой. Проснувшись после обеда в саду, я обнаружил, что миссис Хобсон все еще рассказывает одну из своих нескончаемых историй, только число ее слушателей сократилось до одного. Лорд Хайгет, Крэкторп и леди Клара, все мы сидели там вместе, когда банкирша вступила в разговор (прямо посередь чудесной истории, которую я им рассказывал и которая их ужасно потешала) и больше не закрывала рта, пока я не стал клевать носом. Когда же я проснулся, она все еще говорила, черт возьми! Крэкторп сбежал - ушел на террасу выкурить сигару, милорда с леди Кларой и след простыл; а вы четверо, с этим маленьким живописцем, уютно болтали в другой беседке. Он отлично держался, этот маленький живописец. Чертовски хороший обед подал нам Эллис! А что до того, будто Хайгет aux soins {Увивается (франц.).} вокруг la belle Banquiers {Прекрасной банкирши (франц.).}, то поверь, мой мальчик... сдается мне, его мысли направлены совсем в другую сторону, да-да, дружок! Ведь леди Клара теперь тоже belle Banquiere. Ха-ха-ха! И как только у него язык повернулся сказать, что он нынче без экипажа и не знает, как будет возвращаться. Приехал-то он в кебе вместе с Крэкторпом, а обратно тот повез этого юного живописца, Как-его-там. Видал, они только что нас обогнали.
Так рассуждал старый майор, когда мы возвращались в город. На заднем сиденье катившей за нами открытой коляски леди Клары Ньюком я увидел рядом с Клайвом лорда Хайгета - вернее, разглядел его белую шляпу.
Лора взглянула на своего мужа. Очевидно, обоим пришла в голову одна и та же мысль, только ни тот, ни другая не выразили ее вслух. И хотя сэр Барнс и леди Клара Ньюком еще не раз за время нашего пребывания в Лондоне выказывали нам свое расположение, ничто не могло заставить Лору принять дружбу, предлагаемую ей этой дамой. Когда леди Клара приезжала с визитом, жены моей не оказывалось дома; когда она звала нас к себе, Лора отговаривалась тем, что уже приглашена в другое место. Поначалу она распространяла свое гордое недружелюбие и на мисс Ньюком и отвергала все попытки к сближению со стороны этой молодой особы, проявлявшей к ней большую симпатию. Когда я принялся увещевать жену - ведь дом Ньюкомов как-никак был весьма приятным и там можно было встретить хорошее общество, - она взглянула на меня с явным презрением и ответила:
- Почему мне не нравится мисс Ньюком? Да потому, конечно, что я ей завидую. Ты же знаешь, Артур, все женщины завидуют таким красавицам.
Долго еще не мог я добиться от нее ничего, кроме вышеприведенных язвительных слов в объяснение ее нелюбви к этой ветви семейства Ньюкомов; однако вскоре произошло событие, которое пресекло все мои увещания и убедило меня в том, что Лора очень верно судила о Барнсе и его супруге.
Бедная миссис Хобсон Ньюком могла справедливо жаловаться на всеобщее невнимание к ней во время банкета в Ричмонде, где никто из гостей, как мы знаем, - даже майор Пенденнис, - не желал слушать ее умствований, ни один из присутствующих - даже лорд Хайгет - не захотел возвращаться в город в ее большом экипаже, хотя он был совершенно пустой, а в коляске леди Клары, в которой предпочел ехать его милость, уже было три седока. Однако вопреки всем щелчкам и афронтам, добродетельная матрона с Брайенстоун-сквер соизволила остаться гостеприимной и любезной, и сейчас мне предстоит описать в этой главе еще один званый обед, на котором мистер и миссис Пенденнис вкушали хлеб досточтимого семейства Ньюкомов.
Хотя миссис Лора присутствовала и здесь и занимала, в качестве новобрачной, почетное место, у меня, должен признаться, сложилось впечатление, что мы были для миссис Хобсон лишь предлогом и на самом деле она устраивала свой прием ради более высоких особ. Мы явились первыми в сопутствии нашего доброго старого дядюшки, пунктуальнейшего из людей. Хозяйка предстала перед нами в невиданном блеске и великолепии; ее жирную шею украшали бриллианты, руки сверкали дорогими браслетами, и еще эта брайенстоунская Корнелия собрала вокруг себя фамильные драгоценности иного рода - своих бесценных отпрысков мужского и женского пола, начиная с обучавшегося в Королевском колледже юнца, нам уже несколько известного, и его старшей сестры, первый год выезжавшей в свет, и кончая последним маленьким украшением детской с широченной новенькой лентой на поясе и аккуратными кукольными локончиками, только что из-под щипцов Мэрилебонского куафера. Подъезжая к крыльцу, мы увидели в окнах гостиной личики кое-кого из этих херувимчиков: не успели мы побеседовать и пяти минут, как подъехал еще один экипаж, и невинные крошки снова кинулись к окнам с криком: "Это маркиз!" - а потом разочарованно добавили: "Нет, не маркиз", - выдавая со всем своим детским простодушием пылкое желание узреть ожидаемого гостя, каковой в нашей славной империи лишь немногим уступает герцогу.
Догадаться, кто этот ожидаемый маркиз, было не труднее, чем сказать, сколько будет дважды два, к тому же упомянутый юнец из Королевского колледжа окончательно рассеял наши сомнения; кивнув мне головой и подмигнувши, он сообщил:
- Ждем Фаринтоша.
- Что это вам так не терпится увидеть молодого маркиза Фаринтоша, деточки, - заметила воплощенная Добродетель. - Мы нынче ждем его к нашему скромному столу, миссис Пенденнис. Вы, деточки, уже дважды бегали к окошку посмотреть, не приехал ли он. Или ты полагаешь, Луиза, глупышка, что его светлость явится в короне и в мантии? А ты, Родольф, глупый мальчик, видно думаешь, будто маркиз не такой же человек, как все? Сама я всегда ценила только интеллект, миссис Пенденнис. В наши дни, благодарение богу, это единственное, что у нас в стране внушает уважение к человеку.
