Собрание сочинений. Том 1. Странствователь по суше и морям - Егор Петрович Ковалевский
Землетрясение в Кашемире (1828 года)
Посвящ. Я. Н. Озерец……му
Едва ли мы отступим от правды, если скажем, что нет в мире земли прекраснее долины Кашемира, и стихи Томаса Мура (Лалла Рука), порожденные пылким воображением поэта, все еще не достигают истины в изображении все поражающей красоты природы Кашемира.
Долина Кашемира образована Гималайским хребтом и находится на 5000 футах высоты от поверхности моря! Обставленная вдали громадными горами, она доступна для человека только несколькими особенными входами, представляя, таким образом, мир отделенный, соседний небу, мир чудесный, который суеверные индийцы почитают первобытным раем. Всего более поражает вас Кашемирская долина, когда вы вступаете в нее от Джалема, от раскаленных равнин в край прохлады и неги, исполненный всеми произведениями раскаленного и сладострастного юга и мощной природы севера. Здесь вы увидите в каком-то чудном и поражающем соединении исполинский кедр и восточную пальму, необыкновенной величины явор и березу, сосну и обвивающуюся вокруг нее виноградную лозу, как бы обрадовавшуюся такой небывалой на юге гостье. Присоедините к этому пестрые ряды цветов, которыми усеяны земляные крыши жилищ Кашемирских, что подало повод к мысли о висячих садах; яркую зелень, свойственную одной горной полосе и тихую, ничем и никогда не колеблемую гладь озера Вилар (Уаллар), на котором спокойно красуется ненюфар, и все это под чудным небом, из-за которого глядятся белеющие вершины Гималая на Кашемир, на свое любимое детище.
Здесь все не так как у нас: вечер не следует за днем, мрак ночи ниспадает непосредственно, как бы силой волшебства, и новый мир очарований настает. Увы! Теперь не услышите более голосов кашемирских красавиц, воспевающих любовь Андама и Дурчины. Нет! Человек здесь угнетен и уныл. Зато по-прежнему раздается песнь сладкозвучного бульбуль, соловья, который, по силе голоса, по гармонии напева и даже по наружному виду, отличается от нашего, и трогательная песнь нанго. По-прежнему раздаются крики попугаев и павлинов и вопли обезьян, и жаворонок шлет песнь свою из-под небес. По-прежнему красуется роза, роза Кашемира, справедливо служащая для сравнения совершенства красоты на востоке. Наши розы – жалкие выродки розы кашемирской.
Века три тому назад, отец Ксавье, испанский иезуит, первый принес в Европу весть о Кашемире. Он сопутствовал Императору Акберу в его победах. Рассказы Ксавье принимали за сказки. Александр Македонский, во время своего всесокрушительного похода через Азию, наслышавшийся о чудесах природы гималайской долины, тщетно силился проникнуть в нее. По какому-то странному стечению обстоятельств, двенадцать колоссальных алтарей, воздвигнутых им на южном берегу древнего Гефиза[21] (Беяг) и означающих крайний предел его похода на восток, приходятся именно с той стороны, с которой с юга можно проникнуть в Кашемир.
Следя за победоносными армиями трех великих завоевателей Азии, шедших почти по одному и тому же пути, Александра, Тамерлана и шаха Надира, невольно поражаешься мыслью, как могла столь многочисленная масса народа передвигаться, и с такой удивительной быстротой, через зыбучие болота Кундуза, через хребты гор, представляющих так мало выходов, и, наконец, через реки. Какие точные понятия о крае нужно было иметь Александру и какое гениальное соображение, чтобы переправить армию через Инд, именно близ Аттока (древнего Таксила)[22], единственного пункта, где Инд довольно тих и где возможно было навести мост. Какую нужно было иметь силу характера, чтобы держать в повиновении многочисленную армию среди повсеместных лишений, нужд самых отчаянных, борьбы с природой, с туземными народами, и все это вдали от родины, к которой были устремлены всеобщие желания и надежды.
Положение Кашемира можно определить по довольно точным измерениям 34° – м 7' 30" северной долготы (другие определяют 34°22′58″, и может быть правильнее нашего). Он вне пределов периодических дождей, которые, как известно, застигнули армию Александра Македонского в Пенджабе и заставили его предпринять обратный путь. Полоса дождей не простирается далее вершины Ротан-Панжяла и очень редко переходит через Пир-Панжял. В течение всей осени почти не видно дождя в Кашемире, но росы ниспадают обильно и поддерживают необыкновенное плодородие земли.
Кашемирская долина носит явные признаки своего подводного пребывания. Народная легенда говорит, что Казиапа, сын Марики, сына Будды, нисшедший на землю в том месте, где нынче Кашемирская долина и где было глубокое озеро Сати-Сара, увидел, как страждут люди от Жиладео, духа вод, и сжалился над людьми. Но прежде чем он мог ниспровергнуть злого духа, прошло много веков и сделано было много чудес с обеих сторон, пока, наконец, Вишну, вышедший из терпения, не помог Казиапу раздвинуть горы и выпустить озеро; тогда Жиладео остался как рак на мели и без труда был наказан Казиапом, а может и совсем уничтожен, за подлинно не знаю.
Барон Гюгель, соглашаясь со своей стороны, что Кашемирская долина составляла прежде озеро, говорит, что не воды исчезли, но дно озера поднялось и это не особенным физическим потрясением, но посредством наносов песка и ила, образовавших сначала отмели, потом вовсе вытеснивших воды озера. Это заключение нам кажется не совсем правдоподобным. Не говорю уже о том, что почва земли не имеет следов наносного образования позднейших времен, но спрашиваю, куда же была вытеснена эта масса воды? Озеро Виллар, на которое Гюгель указывает, как на доказательство своей гипотезы, едва ли не опровергает ее. Правда, образовавшиеся от сплетения корней и стеблей водяных растений и потом занесенные землей и устланные растительностью плавучие массы покрыли во многих местах озеро, но зато оно, как утверждают старожилы, раздалось в ширину, и масса воды в нем не уменьшилась. Не основательней ли будет приписать уничтожение вод землетрясению, которое действует там с невероятной разрушительностью и, так сказать, на наших глазах произвело важные естественные перевороты, иссушило одни протоки, породило другие. Этим поясняется также народная легенда, которую мы рассказали.
Кашемирская долина, скрывавшаяся от завоеваний древних победителей своей недоступностью, привлекала постоянно алчность новых соседей.
