Лео Перуц - Прыжок в неизвестное

Демба радовался их усердию. Теперь он вкушал удовлетворение, полное удовлетворение за гнусное издевательство, которому раньше подвергался. Как они перед ним сгибались и корчились и старались спрятаться! Сознание власти ударило ему в голову и привело его мысли в расстройство. Да. Хорвату и Фурману он, так и быть, подарит жизнь. Он их помилует. Но Вайнер, укравший у него Соню, не уйдет от его пули, этой мандриле не помогут поклоны и пресмыкание, теперь ему крышка!

- Вайнер! - крикнул Демба голосом, не предвещавшим ничего доброго.

Вайнер сделал вид, будто не слышит, и продолжал шарить по полу, подбирая медные крейцеры и карандаши.

- Вайнер! - заревел Демба и пришел в ярость, увидев, что Вайнер не хочет слышать.

Вайнер вскочил, оторопев, и тупо вытаращил на Дембу глаза. Он видел в неистовом страхе, как под накидкой у Дембы шевелится револьвер в жажде крови и в готовности совершить свое человекоубийственное дело. Он стоял и ждал, как осужденный ждет палача, который поведет его на плаху.

Соня сделала робкую попытку помочь своему другу,

- Кельнер! - громко крикнула она вдруг. - Кельнер! Но Демба мгновенно очутился перед нею.

- Молчать! - приказал он. - Ни звука - или...

Соня умолкла. Демба повернулся и подошел к Вайнеру.

- Что вам нужно от меня? - крикнул Вайнер в страхе и попятился на шаг. - Выпустите меня отсюда.

- Вы отлично знаете, что мне нужно от вас, - сказал Демба.

- Чего вы от меня хотите? Я ведь вас совсем не знаю, - пролепетал Вайнер.

- Где были вы вчера ночью с Соней? - заорал Демба. Лицо у него исказилось. Ярость, ревность и страдание лишали его рассудка.

- Где были вы вчера ночью с Соней, желаю я знать! И Вайнер, чувствовавший направленное на него дуло, - достаточно было движения пальцем, пуля пронзила бы ему грудь, - Вайнер, видевший, что в этот миг его жизнь всецело находится во власти сумасшедшего, взвалил на Соню всю вину, чтобы спасти себя, принялся ее обличать и, не колеблясь, обрек ее бешеной мстительности Дембы.

- Этим я тебе обязан, Соня! - крикнул он. - Только ты во всем виновата. Сколько раз я говорил тебе... Он прервал сам себя и обратился к Дембе:

- Выслушайте меня! Клянусь вам, вчера ночью я совсем не знал, в каких вы с нею отношениях. Я не имел об этом понятия, она мне ничего не сказала. Правда это или неправда, Соня?

Соня не ответила. Но Вайнер, опасаясь, что Демба не поверит его клятвам, продолжал безостановочно говорить:

- Я никогда не интересовался ею. Но она ко мне приставала каждый день по десяти раз. Писала мне письма и записки, один раз на двенадцати страницах. Да. Вот как было дело.

Соня покраснела, сжала губы и потупилась.

- Разве это не правда? - крикнул Вайнер, чувствуя близость опасности. - Разве не мучила ты меня изо дня в день, чтобы я пришел к тебе играть в четыре руки? Разве не приходила ты за мною в университет, когда я был на лекциях? Только тебе я теперь обязан этим!..

- Довольно! - крикнул Демба.

Он вдруг почувствовал жалость к Соне, которая стояла безмолвно и давала Вайнеру осыпать себя упреками. Но Вайнера уже нельзя было сдержать.

- Разве это неправда? Не ходила ты за мною по пятам?..

- Да, это правда, - сказала Соня. - А теперь между нами все кончено.

- Да! Теперь между нами кончено! Да! Кончено! - кричал, озлившись, Вайнер, и голос у него срывался. - А теперь...

- Теперь - получай обратно свои деньги!

Соня рванула свою зеленую сумочку из крокодиловой кожи и швырнула Вайнеру в лицо узкую красновато-желтую тетрадку.

- Получай их обратно! - крикнула она. - Трус ты, презренный трус! Тьфу!

Круговой билет Вена-Венеция-Вена упал на пол. И в этот миг Дембе показалось, будто у него с сердца свалилась какая-то гнетущая тяжесть.

Весь день его преследовало и томило желание ухватить руками эту тетрадку, чтобы разорвать ее на клочки и вышвырнуть. Весь день терзал его страх, как бы не опоздать и не дать Соне увезти от него эту тетрадку. Весь день провел он в бешеной погоне за деньгами, которые бы помогли ему завладеть этой тетрадкой и уничтожить ее. Но деньги хитро и коварно прятались от него весь день. И теперь, вечером, когда он, упав духом и с пустыми руками, разбитый и побежденный, прокрался сюда, теперь эта тетрадь, предмет его ненависти и страха, валялась на полу, бумага без цены, которую он мог отшвырнуть в сторону ногою. Торжество его пришло само собою: он достиг того, чего желал весь день, - без труда, без борьбы он этого достиг, только потому, что руки его были спрятаны под накидкой.

Но вот, в довершение его победы, Соня приблизилась к нему. Это двойственное создание повлеклось к нему обратно потому, что он не цеплялся малодушно за свою жизнь, подобно Вайнеру, а взбесился ради нее и готов был совершить убийство.

- Пойдем, Стани! Уйдем отсюда, - сказала она тихо. - Да, ты был прав: он ничего не стоит. Пойдем отсюда, оставь этого труса!

Демба смотрел на Соню, испытывая чрезвычайное изумление. Какой дьявол подтолкнул его ради этой девушки весь день в исступлении носиться по улицам, лгать, воровать, просить милостыню? Она стояла перед ним, и он не видел в ней ничего, ничего, что могло бы сделать его радостным или печальным; она отдавалась ему, но он не чувствовал ничего: ни гордости, ни блаженного беспокойства обладания, ни страха утратить ее.

Он был ею пресыщен.

Что еще делать ему здесь? Чего ждать?

Он хотел уйти, но не мог. Любовь была мертва. Не умерла, о нет: околела, как больное, безобразное животное. Но ненависть жила, похоронить себя не давала, была сильна и велика и заставляла его довести до конца свою месть.

Оружие, которое он, как ему чудилось, держал в руке, сделало его своим рабом. Хмель власти его покорил, жажда убийства владела им и не выпускала его. Неужели ему уйти и подарить жизнь этим людям, чтобы они, чуть только он выйдет за дверь, опять принялись над ним издеваться и смеяться, как раньше? Нет, они не будут смеяться. Никто не выйдет живым из комнаты. Никто. И он представил себе, как с высоко поднятым револьвером станет перед этими тремя негодяями и начнет палить в их смертельно-бледные лица.

Он наклонился над столом.

- Теперь двадцать минут девятого. Я даю вам пять минут времени, господа, - сказал он, и голос его звучал ледяным холодом и такой страшной решимостью, что у него самого мороз пробежал по спине, так жутко было это мгновение. - Воспользуйтесь этим временем по своему усмотрению.

- Демба! Вы с ума сошли! Что вы собираетесь сделать? - закричал Хорват.

- У меня, в самом деле, нет больше времени, я очень сожалею, но меня ждут, - сказал Демба и тут же почувствовал досаду и раздражение от того, что у него так бестолково отнимали время. - Нет. Вы отсюда не выйдете. Назад! - приказал он. - Или я буду стрелять.

Все трое стояли окаменело и неподвижно. Пьяный не шутил. Перед заряженным револьвером не было спасения. Они стояли и не осмеливались пошевельнуться. Только пламя в газовых рожках жужжало, и тикали часы, и стрелки неумолимо подползали к цели.

Демба переводил взгляд с одного лица на другое, думал, кого уложить первым; нужно было торопиться, сейчас должен был раздаться бой часов, и он остановил свой выбор на Хорвате.

Хорват. Да. Он должен первым пасть. Демба его всегда терпеть не мог. Мысленно он затеял с Хорватом последнюю ссору. Как он задирает нос, этот нахал! "Элли дома?" Нет, Элли нет дома, но я здесь. Здравствуйте, господин Хорват, вы меня, вероятно, еще не заметили? Так, а теперь... Часы бьют...

Какой-то шум заставил Дембу насторожить слух. Послышались шаги, в комнату вошел кельнер. Демба обернулся.

- Хватайте его! - крикнул доктор Фурман и схватил Дембу за горло.

Глава XIX

- Я его держу!

- Держите крепко!

- Руки! Хватайте его за руки! - кричал кельнеру Вайнер.

- Пустите! - ревел Демба, вырываясь как бешеный из обхвативших его рук.

- Берегитесь! Он выстрелит!

- У него револьвер!

- Руку! Вайнер, хватай руку!

- Берегись!

Дембе удалось вырваться. Он во все стороны раздавал толчки и пинки и бросился к двери в ярости, бодаясь как бык, на кельнера.

- Держи! Держи!

- Держи!

- Доктор! Хватайте его за ноги!

- Пустите! - заорал вне себя Демба и лягнул ногою.

- Я ранен! - взвыл Вайнер и свалился на стул. Соня уже подскочила к Вайнеру.

- Георг! Что с тобой случилось? - крикнула она в испуге.

- Я ранен! Помогите! - стонал Вайнер.

- Куда? Ради Бога!

Вся вражда была забыта, и Соня хлопотала, смертельно бледная от страха, вокруг хныкавшего Вайнера.

- Пустите! Я задыхаюсь! - хрипел Демба; кельнер обеими руками сжимал ему горло.

- Отнимите револьвер! - приказал доктор Фурман.

- Я держу его! Держу за руки! - торжествуя, закричал Хорват.

- Пустите! Вы поломаете мне руку! - захлебывался Демба, с багрово-красным лицом.

- Я держу револьвер.

- Берегитесь! Он заряжен!

- Осторожнее! Он выстрелит! Последняя короткая отчаянная борьба. Демба вскрикнул. Хорват вывернул ему руки в суставах.