Эптон Синклер - Автомобильный король
69
Дэйзи Бэггз в более счастливые времена увлекалась кино. Теперь у нее на это не было денег, но она нашла другое наркотическое средство. На их улице была кондитерская, где продавали всякие остатки, в том числе и старые журналы; здесь можно было за пять центов купить истрепанный номер и по возврату получить половину денег обратно. Это было доступное счастье для бедных изголодавшихся душ. В свободное время Дэйзи поглощала эти журналы и читала их вслух своей матери.
Там были напечатаны любовные романы, в которых неизменно фигурировали богатые, счастливые и преуспевающие люди, - во всяком случае, они становились таковыми к концу повествования, что было непохоже на настоящую жизнь и объясняло, почему бедные, одинокие и неудачливые люди платили за журналы свои последние гроши. В этих романах бедные девушки, которые усердно изучали стенографию и поступали на работу в контору, действительно выходили замуж за хозяина, а не за какого-то бухгалтера, работающего неполную неделю. Девушки, живущие в меблированных комнатах, выходили замуж за владельцев золотых приисков или за мужчин с золотым сердцем, которые незамедлительно открывали на своем участке нефть. Красивые, но бедные юноши останавливали взбесившихся лошадей и таким образом знакомились с богатыми наследницами и женились на них; или же спасали жизнь какого-нибудь магната, и их приглашали к нему в дом.
Эбнер слушал эти романы, когда сидел дома, давая отдых усталым ногам. Они внушали ему новые мысли о том, как преуспеть в жизни; но, к несчастью, он уже не был молод и красив и, очевидно, навсегда упустил счастливый случай. Тот богач, на ком были сосредоточены его мысли, по-видимому, никогда не ездил верхом и, насколько Эбнеру было известно, его жизни ни разу не угрожала опасность. Мистер Форд был окружен множеством людей, готовых, вероятно, сделать для него все, что потребуется. Эбнер видел его несколько раз, когда тот проходил по заводу или выезжал из ворот на своей машине; но Эбнеру не представлялся случай поговорить с ним. Эбнер разузнал, где живет Генри, проехал мимо дома и увидел, что он охраняется и что туда не так-то легко попасть. Да, прошли те добрые старые времена, когда рабочий мог потолковать с Генри Фордом и попросить его об одолжении.
Как бы то ни было, романтические истории, о которых читала и говорила Дэйзи, поддерживали в представлении Эбнера мысль о мосте между хозяином и рабочим. Эбнер тоже стал предаваться мечтам, придумывать, что бы могло случиться. А что, если он отойдет от конвейера, когда Генри будет проходить мимо, и скажет: "Мистер Форд, я Эбнер Шатт, тот самый, что лет сорок тому назад помогал вытаскивать вашу тележку из канавы". Или подойдет к дому мистера Форда и расскажет об этом охране; или подождет на участке в три тысячи акров, окружающих ферму, - авось великий человек пройдет мимо: не мог же он обнести весь участок забором!
А что, если Эбнер напишет письмо? В газетах писали, что мистер Форд ежедневно получает тысячи писем, но бывают и секретари с добрым сердцем, и, может, одного из них удастся растрогать печальной повестью, которую расскажет Эбнер. Все просители пишут письма с этой затаенной мыслью; каждый из них - обособленная личность, капля воды, падающая с неба; но вскоре капли обнаруживают, что они слились, образуя реку, их несет в океан!
Как-то придя домой, Эбнер увидел, что Дэйзи нет, а жена спит; ему только этого и надо было - можно было делать, что хочешь, и не отвечать на расспросы. Он стал скрытным, потому что жил среди людей, которые во многом не соглашались с ним, говорили, что он жадюга или мохом порос и вообще все то, что молодежь говорит про стариков. Эбнер Шатт не был умен, но он решил про себя, что пусть лучше его письмо будет таким, как оно есть, нежели будет написано каллиграфическим почерком образованной дочери.
Эбнер читал в газете о благотворительстве миссис Форд и об ее богоугодных делах; он думал, что, может быть, она получает меньше писем, чем ее муж. Он отыскал перо и чернила, вырвал из блокнота листок бумаги и, попыхтев больше чем когда-либо на сборочном конвейере, сочинил письмо, начинавшееся: "Дорогая мисес Форд", - за чем следовало:
"Когда я был мальчишкой, я жил позади Бэгли-стрит и много раз помогал вытаскивать тележку мистера Форда из грязи и раз даже помог повернуть ее. Я работал на заводе с первого года. В те дни я, бывало, говорил с мистером Фордом. Я работал у него почти тридцать лет и всегда хорошо. Вот уже два года как меня уволили, у меня больная жена, а у дочери ребенок, а муж ее работает в конторе один день в неделю. Мой сын окончил заводскую школу мистера Форда, у него семья, а работает он только два дня в неделю. Мистер Форд знает меня, он сам дал мне работу и не один раз говорил со мной. Мисес Форд, пожалуйста, дайте мне работу, я готов делать что угодно. Фордовскую машину я знаю, я работал на этом деле всю жизнь. Пожалуйста, помогите хорошему человеку, я из прихода преподобного Оргута.
С почтением, Эбнер Шатт".
70
Эбнер перечел это письмо и с беспокойством почувствовал, что с некоторыми словами не все ладно. Но в конце концов он же не просит места школьного учителя. Он думал, что "мисес Форд" разберется, о чем идет речь, и в этом он не ошибся. Он допустил только одну серьезную ошибку: забыл указать свой адрес.
Он вышел на улицу, купил марку и отправил письмо, а затем засел дома и стал ждать. Он никому не сказал ни слова; он всех удивит. Он сидел дома весь следующий день, поджидая прихода посыльного. Он прождал еще день; наконец Милли и Дэйзи стали пилить его: что же, он совсем бросил искать работу? Эбнер снова начал шагать по улицам.
А с письмом случилось вот что: один из секретарей миссис Форд вскрыл его и, согласно ее инструкции, направил на расследование. Оно попало в канцелярию дирекции, к служащему, который ведал этими делами. Тот разыскал имя Эбнера Шатта в картотеке, содержащей несколько миллионов именных карточек бывших рабочих Фордовской автомобильной компании. Отсутствие адреса не имело существенного значения, потому что имя Эбнер Шатт встречается не часто. Записи подтвердили сведения Эбнера относительно сроков его работы в Фордовской компании; и таким образом, дело было передано "исполнителю".
Молодой человек вышел из фордовской машины модели А перед домом Шаттов и позвонил. Он звонил довольно долго, потому что в доме не было никого, кроме Милли, а она редко вставала с постели. Но, наконец, она кое-как добрела до двери, выглянула в щелку и, разумеется, сильно взволновалась, увидев незнакомого человека и услышав, что он от Фордовской компании. Бормоча извинения, Милли впустила его, охая, села на стул; горько ей было видеть нищету своего жилья, совершенно не приспособленного для приема гостей.
Бывало, к сожалению, что "душещипательные истории", которые почта доставляла доброй миссис Форд, оказывались обманом. Но в данном случае легко было убедиться в болезни Милли, кроме того, обнаружилось, что она ничего не знала о письме мужа. Это весьма облегчило молодому человеку проверку сведений, сообщенных Эбнером. Муж, по-видимому, ушел искать работу, - почетное, хотя и бесполезное занятие. Молодой человек подробно расспросил Милли об их семейных и финансовых делах. Как это ни казалось неправдоподобным, Эбнер, очевидно, знал мистера Форда в начале его карьеры и был взят на работу лично им и им же повышен в должности. Это был случай, заслуживающий внимания.
Какое возбуждение царило в семействе Шаттов после того, как все его члены вернулись домой и услышали новость! Как гордился собой глава семейства! Долгое безделье и беспомощность чуть было совсем не сломили его; но теперь он так заважничал, что с ним сладу не было. Каждый день он поджидал почтальона и, наконец, получил извещение явиться на завод в Хайленд-Парке, где все еще изготовляли части для старых моделей Т. Эбнеру предложили два дня в неделю вставлять винтики на конвейере по сборке магнето и получать за это восемь долларов; и на трамвай не нужно тратиться. Это показалось манной небесной несчастному семейству, которое жило под угрозой голодной смерти.
Когда у человека работают двадцать пять тысяч рабочих, то он, само собой, не разорится, если их будет двадцать пять тысяч и один; особенно раз он может взамен уволить другого или сотню Других, если ему заблагорассудится. Мужу приятно доставить жене удовольствие, а то, что у жены доброе сердце, неудивительно, ведь женщины так плохо разбираются в экономических законах. Если жена не соглашается отдать приказ, чтобы письма просителей бросали непрочитанными в корзину, то надо найти возможность удовлетворять ее желания. Таким образом Эбнер получил работу и написал трогательное благодарственное письмо, не вызывающее никаких сомнений в искренности его, чувств, - стоило только посмотреть на пляшущие каракули и правописание. Письмо передали мягкосердечной леди, и она носила его в сумочке и показывала своим друзьям, - пусть знают, какое хорошее и доброе учреждение Фордовская автомобильная компания.
