Элизабет Хауэр - Фарфоровое лето
Агнес уложила пирог, который спекла накануне вечером, в сумку с длинной ручкой. Было шесть часов утра, на улице занимался новый день. Агнес открыла окно и выглянула наружу. У нее, как это всегда бывало по утрам, появилось ощущение, как будто комната за ее спиной становится больше, оно не исчезало и тогда, когда она, посмотрев на спешащих на работу соседей, обернулась. С гордостью скользила она взглядом по полированной поверхности мебели из ясеня с характерными мелкими пятнышками, по придвинутым друг к другу шкафам, по Психее с овальным зеркалом, по прямоугольному столу с четырьмя неудобными, жесткими стульями, пока не задержала его на изображении раскинувшейся в лодке и окруженной роем ангелов розовощекой красавицы, которая, как свидетельствовало название этого шедевра, мечтала о свадьбе. Агнес ни о чем не мечтала ни до, ни после свадьбы. Она не испытывала и особой печали, когда ее муж, любивший спиртное больше, чем Агнес, исчез из ее жизни. Без сожаления разглядывала она темно-зеленое покрывало, затканное желтыми кувшинками, которым всегда была покрыта правая кровать. Агнес сознательно вычеркнула из памяти трудные годы замужества. Даже боль от того, что у нее не было ребенка, со временем поутихла. Она наслаждалась своим одиночеством.
Когда Агнес наконец принялась за кофе, в ее единственной комнате не было ни пылинки. Ей пришлось еще раз встать, чтобы поправить стеклянный шар на зеркале с Психеей. Когда шар двигали, большие хлопья снега начинали падать на Мариацелльскую базилику[1], изящную копию настоящей, находившуюся внутри. Агнес немного покачала шар в руке. Снегопад все еще восторгал ее. Потом она взяла стоявшую рядом фотографию, подышала на стекло, потерла пальцем крохотное пятнышко. На фотографии была изображена молодая женщина, одетая по моде 60-х годов. Рыжие, сильно начесанные волосы, как шлем облегали ее голову, от чего нежное лицо казалось маленьким, а глаза узкими. На коленях женщина держала грудного ребенка. Мальчика или девочку — разглядеть было невозможно. Да Агнес и ни к чему было рассматривать фотографию. Она помнила ее до мельчайших подробностей. В свои шестьдесят семь лет Агнес не пользовалась трамваем. Меньше чем за полчаса она дошла до квартиры Кристины в восточном пригороде Вены. Даже в плохую погоду она предпочитала ходить пешком, и если Кристина совала ей в сумку пачку проездных талонов, то вечером Агнес клала их нетронутыми в ящик своего стола. «Я знаю, кому они могут пригодиться», — думала она, разглядывая свою коллекцию.
Ключом, который дала ей Кристина, Агнес тихо открыла входную дверь и, сняв туфли, пересекла прихожую. В восемь часов утра Кристина еще крепко спала, она не любила, когда Агнес будила ее. Муж Кристины уже ушел. Позавтракав, он убрал за собой посуду и позаботился о том, чтобы кофе для жены не остыл. Стараясь не шуметь, Агнес начала прибирать в квартире. Она вытащила пирог и положила его на блюдо. Это был любимый Кристинин пирог, Конраду он тоже нравился. У дверей кухни Агнес неожиданно наткнулась на Кристину. Та была в купальном халате, но уже причесана и подкрашена. Ее вид поразил Агнес. С тех пор как она здесь работала, Кристина никогда не вставала раньше 10 часов.
— Я вижу, ты удивляешься, — с улыбкой заметила Кристина.
— Что-нибудь случилось? — спросила Агнес испуганно.
Кристина не ответила, она взяла с блюда кусок пирога, отломила корку, поспешно засунула в рот остаток. Так же она расправилась со следующим куском. Несколько корок упало на пол. Агнес подняла их и положила на тарелку. Кристина вытерла руки чистым кухонным полотенцем. На полотенце остались красные пятна.
— Я сейчас оденусь и уйду, — объяснила Кристина. — Ты сама знаешь, что нужно сделать. Когда вернусь, не знаю. Кстати, в спальне лежит блузка, она мне больше не нужна. Возьми ее.
— Вы же знаете, что я не могу носить ваши блузки, — возразила Агнес.
— Все равно, возьми, — сказала Кристина, подошла к Агнес и обняла ее за шею. — У тебя так много соседей, что кому-нибудь она наверняка пригодится. Если вещь мне больше не нужна, то от нее нужно избавиться, понимаешь?
Агнес онемела, застыла на месте. Она была маленького роста, подбородок Кристины касался ее макушки. «Хорошо, что я не согласилась говорить ей «ты», — думала она, — это бы многое усложнило».
— Но когда придет господин доктор, вы же вернетесь, — сказала Агнес и отодвинулась от Кристины.
— Может вернусь, а может, и нет, — ответила Кристина. — Может, я вообще больше не вернусь.
— Нет, — сказала Агнес, — нет. Вы не должны делать этого.
Она села, руки сложены на коленях, взгляд с испугом устремлен на Кристину.
— Возможно, теперь кое-что изменится, — мимоходом заметила Кристина, легонько похлопала Агнес по руке и вышла.
Агнес потребовалось некоторое время, чтобы прийти в себя и снова приняться за работу. Наконец Кристина появилась из спальни, на ней было зеленое платье спортивного стиля, оно несколько бледнило ее, широкий пояс, как манжета, охватывал стройную талию, на ногах, прямых и чуть тонковатых, бежевые туфли на высоких каблуках. Такие нарядные туфли Кристина надевала лишь по особым случаям. Свои каштановые волосы, доходившие до плеч, она причесала иначе, чем всегда, это делало ее моложе, она выглядела двадцатилетней. «И зачем она вышла замуж, — подумала Агнес, — ее же никто не воспринимает как замужнюю женщину, впрочем, жить одна она не смогла бы: наделала бы еще больше глупостей».
— Пока, — сказала Кристина и, проскочив мимо Агнес, спросила:
— Ты не видела моих ключей?
Не ожидая ответа, резко вытянула ящик из комода в прихожей, оставила его открытым, потрясла свою сумку, сказала:
— Вот они, — и ушла.
К четырем часам вся работа по дому была сделана. Агнес убрала квартиру, вымыла два окна, мелкие вещи постирала вручную, постельное белье засунула в машину, выгладила пять мужских рубашек, почистила обувь. Из шкафа с припасами она извлекла две открытые банки с забродившим вареньем, из холодильника — кусок засохшего сыра, вынесла помойное ведро, специальным средством добросовестно отполировала письменный стол Конрада. Обычно в это время она уже уходила домой. Но сейчас ее удерживало здесь беспокойство, вызванное странным замечанием Кристины. Ей необходимо было найти еще какое-нибудь занятие. Куча белья, которое нужно было починить, лежала перед ней на кухонном столе, ее худая спина касалась спинки кресла, упираясь в тонкие перекладины; она прищурила глаза и начала шить. В шесть часов, необычно рано, вернулся с работы Конрад и удивился, увидев Агнес.
— Ваша жена сказала, чтобы я дождалась ее, — смущенно пролепетала Агнес.
Конрад спросил, куда ушла Кристина.
— По какому-то важному делу, — не поднимая на него глаз, ответила Агнес. Конрад ушел в комнату.
Кристина не появилась и в семь. В половине восьмого ее муж обнаружил, что дело о наследстве Вассарей, которое он положил под папку, исчезло. Он отправился к Агнес на кухню.
— Мой стол снова выглядит как новый, спасибо, Агнес, — сказал он. — Вот только я никак не найду одного дела. Может быть, вы переложили его в другое место?
Агнес озадаченно посмотрела на Конрада. Она никогда не трогала его документы.
— Нет, — ответила она, — нет, не перекладывала.
— Это вполне могло произойти, — произнес Конрад дружелюбно, но настойчиво, — такое бывает. Подумайте хорошенько, Агнес, тонкая папка с документами, дело о наследстве, чрезвычайно важное для меня. И будет крайне неприятно, если оно не найдется; в общем, я не могу вам этого объяснить, но я несу особую ответственность за эти документы.
Агнес перекусила нитку, воткнула иголку в катушку, аккуратно сложила починенное белье, провела по сгибам шершавой ладонью. Возле нее стоял Конрад, все еще дружелюбный, но уже заметно взвинченный, он хотел узнать у нее то, чего она не могла знать, и от этого она почувствовала себя беспомощной и разозлилась.
Агнес собрала белье в охапку, прошла через кухню к двери, ведущей в переднюю, ее деревянные башмаки громко стучали по кафельным плиткам. У двери она обернулась и сказала Конраду:
— Может быть, вы еще не выложили ее из дипломата?
Теперь в ярость пришел Конрад. Он заявил, что он, Конрад, всегда точно знает, куда кладет свои документы и не нуждается в поучениях. Пусть Агнес будет так любезна вспомнить, куда она положила дело, оно нужно ему сейчас же, немедленно. Он повторяет: речь идет о наследстве, может быть, она случайно перевернула верхний лист, там есть фамилия, несколько необычная фамилия — Вассарей.
Агнес, казалось, забыла о том, что хотела унести белье, бледная, стояла она, прислонясь к кухонной двери, не понимая, что Конрад все еще ждет от нее ответа: опустив голову, она несколько раз повторила фамилию Вассарей. Потом она наконец выскочила из кухни, пробежала черед переднюю, не слыша, что Конрад громко кричит ей вслед, не слыша, что открывается входная дверь. Когда Кристина внезапно появилась перед ней, она испуганно вздрогнула.
