Уильям Помрой - Рассказы: Приказ, Флора

— Все это пустые разговоры. Ни к чему они не приведут. А за этими разговорами мы, черт побери, упускаем из виду самое главное.

Он решительно шагнул к стене и, потянув за шнурок, раскатал висевшую там карту.

— Знаете ли вы, что это такое? — он провел пальцем по цепочке островов от Японии до Филиппин. — Здесь проходит граница свободного мира. А там? — он положил ладонь на материк. — Там миллионы людей живут в условиях невиданного угнетения и тирании. И защищает вас от этой тирании наша база, джентльмены, да, да, наша база. Если бы не она, красные хлынули бы сюда, и демократии в вашей замечательной стране давно пришел бы конец. У меня нет времени разбираться в уличных происшествиях. Моя задача — защищать свободный мир, а для этого необходимо сотрудничество филиппинцев и американцев.

Полковник помолчал и, сурово оглядев присутствующих, добавил:

— Как же, скажите на милость, можем мы вас защищать, если кое- кто сознательно подрывает это сотрудничество?

— Я категорически протестую, — вскочил со своего места советник. — Господин офицер, вероятно, не дает себе отчета в том, что его слова есть попытка открытого вмешательства в филиппинские дела. Вы смеете меня учить, как мне вести себя в моей собственной стране?! А что до так называемого сотрудничества, то у меня есть свое мнение на этот счет…

— Не пора ли кончать эти разговоры? — яростно набросился на советника мистер Дисон. — Знаете, во что нам обходится каждый час, пока вы тут защищаете эту потаскуху?

— Я знаю другое, — воскликнул советник, — если перед вами стоит вопрос: честь или чековая книжка, — вы, не задумываясь, выбираете второе. И о приказе вы беспокоитесь потому, что вас ударили по карману. Ну так сидите здесь и слушайте старые сказки о красной опасности. — Он перевел взгляд на американских офицеров. — А вы напрасно принимаете эту кучку прихлебателей за представителей народа. Я, во всяком случае, участвовать в этой сделке не намерен.

Он с грохотом отодвинул стул и быстрым шагом пошел к двери, но на пороге обернулся и бросил филиппинцам:

— Я вас не дожидаюсь. Как-нибудь доберусь до города сам. А что скажет народ, вы еще услышите.

Он рванул дверь и с шумом захлопнул ее за собой.

Капитан облокотился на край стола, потер подбородок.

— Весьма откровенный молодой человек, — сказал он.

— Мистер Хавьер еще молод, — заметил мэр, разминая новую сигару. — Видите ли, сам он из очень хорошей семьи. Он просто еще не уразумел, с кем ему по пути. — Мэр аккуратно снял с сигары обертку. — Должен признаться, я проявил мягкотелость. Ведь разрешение на эти митинги он получил у меня в муниципалитете. Боюсь, что я был слишком терпим к деятельности мистера Хавьера. При нынешних обстоятельствах — я готов это признать — разрешать такие выступления не годится.

— Мне не понравился его угрожающий тон, — сказал капитан.

— Это все слова, — заметил мэр, зажигая сигару. — Беда наших юных крестоносцев в том, что они могут кормить народ только одними разговорами. А когда людям надо что-нибудь посущественней, они знают, куда обратиться.

— Пожалуй, вы правы, — заметил капитан.

Мэр затянулся сигарой, потом заговорил снова:

— Капитан, помнится, вы говорили, что командование базы готово помочь нам в благоустройстве города.

— Разумеется, — ответил капитан, — это одна из основ американской внешней политики.

— Если бы вы передали в наше распоряжение кое-какие строительные материалы, хотя бы сборный армейский барак, пусть старый, мы бы построили школу где-нибудь на окраине города. Это не только подняло бы авторитет городской администрации, но и стало бы прекрасным символом дружбы между нашими странами.

— Ну, я думаю, это нетрудно устроить, — сказал капитан. — Вы как полагаете, сэр?

— Сборный барак? — переспросил полковник. — Это проще простого.

— Ну, а как же все-таки насчет приказа?.. — начал было мистер Ретана.

Полковник взглянул на часы.

— Действие этого приказа, — сказал он, отчеканивая каждое слово, — истекает сегодня в двенадцать тридцать.

Он нажал кнопку селектора.

— Лейтенант Мюллер? Мы закончили. — Затем, повернувшись к посетителям, с улыбкой спросил — Что будете пить, господа?

Через открытое окно было слышно, как у лестницы перед домом кто-то вытирает ноги.

— Доброе утро! — раздался мужской голос.

Миссис Фортуиато, утирая распухшие от слез глаза, вышла на крыльцо. Внизу у лестницы стояли двое мужчин, держа в руках соломенные шляпы. На обоих были чистые рубашки и белые туфли, резко выделявшиеся на темной земле.

— Кто это там? — спросил из комнаты мистер Фортунато.

— Молодой мистер Рейна… и с ним кто-то еще, — всхлипывая, сдавленным голосом ответила жена. — Проходите, пожалуйста, — уже более внятно проговорила она, обращаясь к пришедшим.

Мужчины стали медленно подниматься по лесенке свайного дома и в нерешительности остановились на крыльце. Один был совсем молодой, другой, с крупными оспинами на лице, — постарше. Оба старательно отводили глаза от миссис Фортунато.

Она вошла в комнату и выжидательно остановилась у двери — худенькая женщина в бесформенном выцветшем домашнем платье. Робкая, застенчивая улыбка дрожала на ее заплаканном отекшем лице.

— Входите, что же вы, — пригласила она.

Мужчины вошли в небольшую кухню. Справа у стены стоял стол. Мистер Фортунато, худой, с редеющими волосами и встревоженным лицом, встал со своего места и поздоровался с гостями. На столе перед ним лежала развернутая газета.

— Вот, познакомьтесь, — мистер Рейна показал шляпой на своего спутника, — это мой двоюродный брат, мистер Пина. Между прочим, он родственник Пепе Морено, — зачем-то добавил он. — А это, — он еще раз взмахнул шляпой, — это мистер Фортунато.

— Извините, что принимаем вас на кухне, — смутился мистер Фортунато. — В комнате не прибрано с ночи. Мы… У нас тут… Беда у нас.

— Я понимаю, — отозвался мистер Рейна, глядя в пол. Он теребил свою шляпу и переминался с ноги на ногу. По всей кухне шел сладковатый запах от его густо напомаженных волос.

— Наша Флора пропала! — громко и надрывно выкрикнула миссис Фортунато. Она расплакалась, слезы, сбегая с ее покрасневших глаз, текли по щекам и припухшим губам.

Гости не вымолвили ни слова и, переглянувшись, снова уставились в пол. Мистер Фортунато, вглядываясь в их лица, сказал жене:

— Похоже, что им кое-что известно. Может, мы сейчас что-нибудь узнаем.

— Вы разрешите нам присесть? — вежливо спросил мистер Рейна. — О, пожалуйста, конечно, — спохватился мистер Фортунато — Такое несчастье. Я совсем голову потерял.

Миссис Фортунато, вытирая глаза, опустилась на скамейку рядом с ним, напротив обоих мужчин. Она положила руки на стол и подалась вперед.

— Может, вы и вправду что-нибудь слышали? — с отчаянием в голосе заговорила она. — Бедняжечка, доченька моя. Мы ее всю ночь прождали. Отродясь у нас этого не бывало. Хоть бы раз Флора запоздала домой. — На мгновение слезы перехватили ей горло. — Она у нас такая красавица. Я ей никогда по вечерам не разрешала гулять. Оно, может, и ничего плохого, а люди, знаете какие, ведь оговорят девочку. А сегодня наши дети с самого утра бегают, повсюду ищут Флору, только никто ее не видел, ни родня, ни соседи.

— Ив газете никаких таких происшествий нет, — добавил мистер Фортунато.

Миссис Фортунато дотронулась до руки мистера Рейна.

— Вы-то знаете, какую мы дочку вырастили, скромную, воспитанную. Вот, к примеру, приди вы к нам, когда меня нету, так она вас и не примет, даже в дом не впустит.

Мистер Рейна откашлялся.

— Вы, наверно, давно заметили, — начал он, — что в вашу дочь без памяти влюбился Пепе Морено. Сколько времени он все ходит и ходит к вам. Так он ее любит, что на все готов. Теперь уж до того дошел, что по ночам не спит.

— Да, да, — согласно закивала миссис Фортунато. — Флору все любят. Она такая славная девочка.

На минуту наступило молчание. Мистер Рейна беспомощно посмотрел на мистера Пина. Тиская в руках свою шляпу, тот, наконец, произнес:

— Ваша Флора сейчас у меня в доме.

— Что? — только и смог произнести мистер Фортунато. Он точно оцепенел.

Миссис Фортунато часто задышала, а рука с платком замерла в воздухе на полпути к мокрым глазам.

— У вас дома? — ошеломленно спросила она. — Да что ей делать в вашем доме? Она вас и в лицо-то не знает.

Мистер Пина ничего не ответил, только посмотрел на мистера Рейна.

— …Мы, — запнулся было тот, потом скороговоркой выпалил: —Это Пепе привел ее туда.

— Пепе Морено? — спросил мистер Фортунато.

— Он самый.

Мистер Фортунато стиснул кулаки, весь дрожа. Его жена смотрела на гостей расширившимися от ужаса глазами.