Вольфганг Шрайер - Похищение свободы
— Потери наши, к сожалению, намного выше, чем в других местах, — ответил полковник Рид. Из-за прогрессирующей глухоты он говорил слишком громко. Весенний ветер срывал слова с его губ и вместе с мелким снегом относил в сторону.
Грей зачерпнул горсть снега и принялся внимательно рассматривать крохотные ледяные кристаллики. В Арктике снег был совсем не такой, как в средних широтах: его можно было сыпать между раздвинутыми пальцами, как песок в пустыне.
— Это плохо, — заметил Гордон.
— На днях мы потеряли нескольких парней… Лейтенанта Харриса, а с ним еще двоих. Они потерпели аварию севернее острова Врангеля. Машина, разумеется, разбилась. Слава богу, что они смогли сообщить об этом через запасной передатчик, не то бы мы о них так ничего и не узнали. Вот уже четверо суток, как они сидят как раз там, где в 1879 году Де-Лонг вмерз в лед со своей «Жаннеттой».
— Почему же вы их не вытащите оттуда?
— Если бы это было так просто, Гордон. Вокруг острова Врангеля постоянно. лежат густые туманы. Если послать туда вертолет, то он может залететь на русскую территорию, где его наверняка сцапают. А льдину тем временем сносит все дальше в Восточно-Сибирское море, где шансы на опасение несколько выше.
С этими словами полковник Рид сунул в рот свою коротенькую трубку и пожевал ее мундштук. Судьба вверенных ему людей волновала его гораздо больше, чем это могло показаться со стороны. Это был седоволосый пятидесятилетний морщинистый мужчина, которому можно было смело дать все шестьдесят. В начале 1942 года он вместе со своими подчиненными попал в плен, где и провел четыре горьких года. Большинство морщин появилось у него именно там.
Воспоминания о тропическом аде Минданао мучили его с тех пор повсюду, куда бы ни забрасывала судьба. По приказу японского военного командования семьи обязательно разъединяли. Женский лагерь размещался совсем на другом острове, и родственники были лишены возможности даже переписываться. Все это и свело Луизу Рид в могилу раньше времени. После освобождения Тони уже не смог спасти ее. Несколько недель он самоотверженно ухаживал за ней, а затем похоронил в родной земле Орегона. Бренда не узнала отца, а он увидел перед собой незнакомую девочку, десяти лет, изможденную, страдающую от частых приступов малярии, заметно отставшую как в духовном, так и в физическом развитии. Довольно долго она пролежала в госпитале, пребывая в состоянии апатии, а он здорово переживал и неустанно заботился о ней. Позднее его перевели в Арктику, и им снова пришлось расстаться.
— А вот наш лазарет, — указал полковник на несколько светлых типовых домиков, поставленных строителями в низине на вечной мерзлоте. — Сюда мы помещаем на обследование все экипажи, возвращающиеся на родину. Доктор Фробисхер, наш ведущий специалист, очень прилежен. Например, сегодня перед обедом он прочитает научно-популярную лекцию для наземного персонала. Бренда тоже решила его послушать, отговорить ее мне так и не удалось.
— Это на нее похоже, — усмехнулся Гордон Грей останавливаясь. — Она очень активна.
— В этом отношении она как нельзя лучше подходит тебе.
— Не знаю, говорил ли я тебе об этом, Тони… Короче, если в июле я закончу свои дела в Вашингтоне и возьму отпуск, то мы поженимся.
Рид вытащил трубку изо рта и несколько секунд стоял молча, глядя на полярное солнце. При этом его подбородок ходил вниз и вверх. Немного помолчав, они продолжили прогулку.
* * *— Нам придется защищаться от излучений четырех типов, — продолжал свою лекцию доктор Фробисхер. — К счастью, альфа-частицы сами по себе не способны проникнуть в человеческий организм через кожный покров, и опасность они представляют только тогда, когда поражают внутренние органы иными путями, прежде всего костный мозг, где разрушают кроветворящие клетки. Нечто подобное происходит и с бета-частицами, также обладающими незначительной проникающей способностью и таящими для нас угрозу изнутри. Гамма-лучи, напротив, представляют собой ультракороткие электромагнитные волны, так сказать, сродни рентгеновским лучам, которые благодаря своей энергии способны проникать глубоко в человеческий организм. Однако намного опаснее гамма-лучей так называемые нейтроны. Они способны проникать сквозь многометровую толщу воды и бетона. Они оказывают на молекулы нашего тела, образно выражаясь, такое же воздействие, как если бы вы вдруг решили обстреливать снарядами картонные мишени. При сбрасывании в 1945 году в Японии атомных бомб большая часть поражения выпала на долю нейтронов, так как продукты радиоактивного распада, высвободившиеся в результате взрыва, в основном поднялись в стратосферу. По слухам, кое-кто из вас уже встречался с такими облаками…
В некоторых местах доклада слушатели не могли удержаться от смеха, иные даже хлюпали носом.
Бренда сидела в третьем ряду от конца и потому не всегда успевала понять причину оживления. Кроме нее женщин в зале было мало — две медицинские сестры и телеграфистка, поэтому ее появление не осталось незамеченным. Но, поскольку все хорошо знали, что она дочь коменданта базы, никто из присутствующих не решился с ней заговорить. Здесь к ней относились совсем не так, как вчера в самолете: на нее лишь искоса поглядывали, однако никому и в голову не приходило сказать ей: «Хэлло, крошка!» Что и говорить, тут было довольно тоскливо… Но куда мог запропаститься он?
— Поражение живой ткани радиоактивными частицами, — продолжал доктор Фробисхер, — происходит путем ионизации. Стоит только нескольким таким частицам проникнуть в человеческий организм, как они, ионизируя, разрушают молекулы живой ткани. Если же будут нарушены несколько молекул одной клетки, то клетка непременно погибнет. Гибель определенного количества клеток может привести к гибели всего организма. Надеюсь, вы это хорошо поняли, не так ли?
В зале снова захихикали. Доктор время от времени вкрапливал в свою речь шутки. Бренда удивленно оглядывалась по сторонам, смех пугал ее. Обе медсестры, сидевшие в первом ряду, начали показывать рисунки, на которых были изображены пораженные лучевой болезнью.
«Боже мой! — думала Бренда. — Ни за что на свете не пришла бы сюда отягощать свой мозг сведениями об атомной смерти. Но я надеялась встретить капитана Лесли, а его нет и в помине».
— Если понаблюдать за бактериями в микроскоп, то можно увидеть, что ведут они себя подобно боксерам на ринге, строго соблюдая правила, — продолжал доктор Фробисхер. — Переходя в наступление, они пользуются конкретным оружием. Действие радиоактивных лучей, напротив, основано на беспорядочной ионизации, в результате которой в зависимости от степени поражения может быть уничтожен организм самого красивого и крепкого спортсмена…
Бренда начала вертеться. Встать и выйти из зала во время лекции она не могла, равно как закрыть глаза и заткнуть уши. А слушать все это было сущим наказанием. Такое наказание она считала ужасным, но справедливым, ведь никто не заставлял ее разыскивать этого Джима Лесли. Она и сама не знала, зачем искала встречи с ним, однако увидеть его ей хотелось во что бы то ни стало.
— Спустя одиннадцать лет после испытания атомного устройства на Бикини, — звучал голос доктора Фробисхера, — одному из моих коллег пришла в голову идея половить в тех местах рыбешку, сделать с нее тонкий срез во всю длину, высушить, а затем наложить этот срез на фотографическую пластинку, И пластинка оказалась проявленной! Что же мы на ней увидели? Весь внутренний процесс! Пластинка зарегистрировала деление продуктов распада на различные частицы. Были отчетливо видны жабры, через которые в организм рыбы проникла радиоактивная вода, кишки, в которых, по-видимому, остались водоросли или же осколки кораллов. Особенно выделялись печень и половые органы. Мускулы, ребра, чешуя оказались поражены лишь частично. Это было скверно для рыбы и хорошо для нас. Я сам как-то ел такую рыбу…
* * *За обедом начальник авиационного вооружения, обращаясь к капитану Лесли, сказал:
— Вам необходимо явиться к коменданту Горреллу, Думаю, он даст вам самолет. Вы ведь летали на Б-47, не так ли?
— Летал, — ответил Лесли. — А здесь есть машины такого типа?
— Даже в специальном исполнении, способные подниматься на большие высоты.
— Зачем они здесь нужны?
— Это вам объяснит майор Горрелл.
— С ним можно ужиться?
— Ах, вы ведь совсем не знаете нашего командира. Да?
— Нет, не знаю, — недовольно пробормотал капитан. — До Франции слухи о нем почему-то не доходили.
— И вы никогда ничего о нем не слышали?
Лесли покачал головой и, отложив нож, искоса посмотрел на своего собеседника:
— Если хотите дать мне совет или сделать какой-нибудь намек, делайте это незамедлительно, иначе будет поздно.
