Джон Стейнбек - Биография Джона Стейнбека
Удачливый корсар Морган поставил себе целью захват богатого портового города Панамы. Ему удается осуществить это рискованное предприятие, все богатства города - в его руках. По слухам, в Панаме живет редкой красоты женщина. Морган за себя, сколько за родителей. Им это так важно. Отец расправил плечи, а мать так и сияет..."
Сам он тем временем взялся за переработку романа "Неведомому богу". В письме к Мэйвис Макинтош он так объяснял замысел нового варианта книги: "Вы помните засуху, которая охватывает Джолон каждые тридцать пять лет? Мы пережили такую же, какая была там в 1880 году. Последние десять лет этот район постепенно умирает из-за недостатка влаги. Эта засуха оказывает своеобразною действие. Растет количество больных, люди больше болеют гриппом, чаще простужаются, страдают странными психическими расстройствами. Резко возрастает количество преступлений и хулиганских выходок. Все становятся какими-то нервными и раздражительными... Таков фон романа".
Работа над книгой продолжалась успешно, и Джон завершил ее немногим более чем за год. В короткие часы отдыха он уходил в лабораторию Эда, где собирались друзья. Здесь Стейнбек познакомился с кузнецом Фрэнсисом Уайтекером, руководителем местного клуба Джона Рида, который ввел Джона в круг активистов движения фермерских рабочих. Другим новым добрым знакомым Стейябека стал молодой человек Джозеф Кемпбелл, бедный как церковная мышь, живший из милости у одного из соседей Рикеттса. Кемпбелл серьезно изучал мифологию и исследовал сходство мотивов фольклора американских индейцев и легенд короля Артура. Естественно, что Стейнбек, с детства увлекающийся легендами короля Артура, часами беседовал с Кемпбеллом. Впоследствии Джозеф Кемпбелл стал одним из крупнейших американских ученых в области сравнительной мифологии, автором ряда книг.
Перед сном Джон любил почитать что-то серьезное. Обычно это была "История упадка и разрушения Римской империи" Эдуарда Гиббона или же "Закат Европы" Освальда Шпенглера. Вечером у Эда обсуждали прочитанное, Джон высказывал свое мнение и слушал, что говорил Кемпбелл о "Беседах с Эккерманом" Гете или Рикеттс - о новых философских работах. Проблемы текущей политической жизни страны или социальных условий никогда не были предметом бесед в лаборатории Рикеттса, беседы эти как бы служили отдушиной от повседневных забот и тягот. В стране росла безработица, хотя в самом Монтерее консервные фабрики работали на полную мощность: спрос на дешевые сардины возрастал с каждым днем.
"Райские Пастбища" вышли в свет, как и планировали издатели, осенью 1932 года. Книга состоит из двенадцати житейских историй различных людей, населяющих долину "Райские Пастбища". Вместе они составляют мозаичную картину незамысловатой жизни калифорнийских фермеров. Уже в этой книге Стейнбек заявил о себе как о "реалисте эры депрессии", по выражению известного американского критика А. Кейзина, и его реализм раскрыл перед читателями "ужас и беспорядок современной жизни". В то же время, как отмечал А. Кейзин, Стейнбек остается "крупным гуманистом, в лучших произведениях которого ощущается подлинная поэзия".
Написанная в форме "романа в рассказах", книга успеха не имела. Американская читающая публика не слишком-то благоволила сборникам рассказов, тем более если их авторами не были популярные писатели. И хотя известные американские писатели-реалисты использовали форму житейских историй, связанных единым местом действия, и до Стейнбека, она так и не привилась. А ведь за тринадцать лет до этого Шервуд Андерсон опубликовал свой сборник "Уайнсбург, Огайо", который принес ему славу. К истории отдельного человека обращался и поэт Эдгар Ли Мастере в своей знаменитой "Антология Спун-Ривер" (1915), написанной в форме стихотворных эпитафий по ушедшим из жизни жителям маленького американского городка, похороненным на кладбище на холме.
"Райские Пастбища" - первая книга писателя о родной ему Калифорнии - отразили "необычайную и бескорыстную простоту, естественную добродетель, отзывчивость и непринужденность", отмечал А. Кейзин. Здесь присутствует и примитивизм Ш. Андерсена, и юношеский мистицизм другого калифорнийца - Фрэнка Норриса. Известный своими элитарными взглядами американский критик Эдмунд Уильсон считал, что "спокойный вопрошающий взгляд" Стейнбека на жизнь придает его книгам необычайную отзывчивость и открывает прекрасный обзор современных социальных проблем.
Действительно, каждая из рассказанных в книге двенадцати историй повествует о тех или иных человеческих проблемах, которые волнуют жителей долины "Райские Пастбища" и которые на первый взгляд могут показаться сугубо личными. Здесь и несбывшиеся надежды одинокого холостяка Пэта Хамберта, втайне перестраивавшего и переоборудовавшего свой дом для приглянувшейся ему соседки Мэй. Но Мэй ничего не знает ни о связанных с ней мечтаниях Пэта, ни о том, что он тратит большие деньги, чтобы привести в порядок для нее свой дом. И она выходит замуж за простоватого молодого человека Билла Уайтсайда накануне того самого дня, когда закончивший все приготовления Пэт готов пригласить ее взглянуть на дело рук своих. Женитьба Билла на Мэй разрушает и мечту его родителей женить сына на приезжей учительнице Молли Морган.
У жителей долины немало своих маленьких трагедий и драм, которые они стоически переносят. Но их в общем-то сытая жизнь лишена главного, высшего смысла.
Ненавязчивое изображение монотонного, однообразного существования, лишенного какой-либо осмысленной цели, раскрывает перед читателем всю беспросветность окружающей простого американца действительности. В чем смысл этой жизни? - кажется, взывают со страниц книги ее обитатели, влачащие жалкое существование в благодатном и сытом краю в долине с таким обманчивым названием - "Райские Пастбища".
Вторая книга писателя, как и первая, не принесла ему ни славы, ни денег. Между тем жизненные обстоятельства приняли тяжелый оборот. В мае 1933 года паралич разбил мать Джона, и он вместе с женой переезжает в родительский дом, чтобы ухаживать за матерью и облегчить жизнь отца. Заброшена литературная работа, и в короткие часы отдыха Джон уезжает к Эду, чтобы отвести душу в философских беседах о смысле человеческой жизни, о проблемах жизни и смерти, о месте отдельного человека в обществе, его взаимоотношениях с другими людьми. Он с интересом слушает рассуждения Эда об отличии "группового характера" людей от характера отдельной личности. Эд утверждал, что в составе группы человек всегда действует совсем по-иному, чем он действовал бы в этих же обстоятельствах в одиночку. Стейнбек задумывается о том, почему индивидуальные стремления отдельной личности так часто приходят в столкновение с моральными ценностями буржуазного общества. Почему отдельный человек оказывается фактически один на один с огромной машиной частного бизнеса и опирающегося на него капиталистического государства.
Вот и сам он уже несколько лет упорно трудится над своими книгами. Две уже изданы в престижных нью-йоркских издательствах, а кто их читает, эти полторы тысячи экземпляров, кому они нужны? А ведь он вложил в них свое видение мира, свое понимание жизни, он хотел привлечь внимание читателей к этому уголку Соединенных Штатов, который все считают благословенным краем и куда тысячами тянутся переселенцы.
Подобные вопросы десятками роятся в его голове. Он ищет ответа на них в спорах с разными людьми, такими как Рикеттс, Кемпбелл и Уайтекер, в трудах Генри Торо и Ралфа Эмерсона, в поэзии Уолта Уитмена. Он пытается понять смысл учения трансцендентализма о некоей высшей "сверхдуше", частица которой нисходит на человека, если он способен восстановить контакт с природой. Но ведь жители долины "Райские пастбища" живут и трудятся ежедневно на природе, становясь как бы ее продолжением, а разве они счастливы? Нет, дело здесь не в природе, а в чем-то другом. Он ездит с Уайтекером на собрания членов клуба Джона Рида, бывает среди поденщиков и всюду внимательно вслушивается в горячие споры, пытливым взглядом всматривается в окружающую его жизнь. Он уже собирает материал для своих будущих книг, хотя сам еще и не подозревает об этом. Его раздумья находят отражение в письмах и дневниках.
"И снова, как обычно, бедность и животный страх, - записывает он в дневнике в 1932 году. - Страх, что мое перо не сумеет выразить того, что намелют жернова моего мозга. Легко понять, почему древние обращались с мольбой о помощи к Музе. И Муза являлась и становилась рядом. А мы, да поможет нам бог, не верим в муз. Нам не на что опереться, кроме как на собственное мастерство, а его, как подтверждает современная литература, явно недостаточно. Пусть я буду честным, пусть я буду порядочным, пусть мне будут чужды низкие приемы литературных поденщиков. Если необходимо воззвать к богу, то вот моя молитва - пусть я буду сильным и мягким, нежным и умным, мудрым и терпимым. Дай мне хоть на минуту, на один малюсенький миг посмотреть на мир всепроникающим взглядом бога".
