Уильям Шекспир - Мера за меру
Его он приказал арестовать
И хочет применить на нем всю силу
Ужасного закона для примера.
И нет надежды, если не удастся
Вам Анджело смягчить мольбою нежной.
Вот сущность порученья, что просил
Ваш бедный брат меня вам передать.
Изабелла
Он хочет жизнь его отнять?
Луцио
Его
Приговорил он к смерти, и тюремщик
Уж получил приказ его казнить.
Изабелла
О! Чем же я, несчастная, могу
Помочь?
Луцио
Вы попытайте ваши силы.
Изабелла
Увы! Какие силы? Сомневаюсь...
Луцио
Сомнения - предатели: они
Проигрывать нас часто заставляют
Там, где могли б мы выиграть, мешая
Нам попытаться. К Анджело ступайте!
Пусть он узнает: там, где просят девы,
Дают мужчины щедро, точно боги.
А если уж, склонив колени, девы
Начнут рыдать, - о, их мольбы тогда
Свершаются, как собственная воля.
Изабелла
Я постараюсь!
Луцио
Только поскорее.
Изабелла
Пойду туда немедля.
Я лишь игуменье должна сказать,
Зачем иду. Благодарю смиренно.
Привет снесите брату. Я до ночи
Ему пришлю сказать, чего добилась.
Луцио
Имею честь.
Изабелла
Благодарю вас, сударь!
Уходят.
АКТ II
СЦЕНА 1
Зала в доме Анджело.
Входят Анджело, Эскал, судья, тюремщик,
полицейские, стража.
Анджело
Но ведь нельзя же из закона делать
Нам пугало воронье, что стоит,
Не двигаясь, пока, привыкнув, птицы
Не обратят его в насест.
Эскал
Пусть так:
Но лучше в гневе нам слегка поранить,
Чем насмерть зарубить. Хотел бы я
Спасти его... Я знал его отца:
Он благороднейший был человек...
Подумайте, достойный граф
(Хоть я и знаю вашу добродетель),
Неужли вы в волнении страстей,
Когда б согласовалось время с местом,
А место отвечало бы желанью,
Или когда б кипенье вашей крови
Могло достичь венца своих стремлений,
Неужли вы хоть раз единый в жизни
Не погрешили сами так, как тот,
Кого теперь вы судите так строго,
И сами не нарушили закона?
Анджело
Изведать искушение - одно,
Но пасть - другое. Я не отрицаю,
Что часто средь двенадцати присяжных,
Произносящих смертный приговор,
Есть вор иль два виновней, чем преступник...
Те преступленья, что суду известны,
Карает суд! Не все ли нам равно,
Что вора вор осудит. Очевидно,
Когда мы на полу брильянт увидим,
То мы нагнемся, чтоб его поднять.
Но если мы чего-нибудь не видим,
То мимо, не задумавшись, проходим.
Вы не должны оправдывать его
Тем, что и я грешил; скорей скажите,
Что если я, судья его, свершу
Такое преступленье, пусть тогда
Мой приговор послужит образцом:
Меня приговорите тоже и смерти!
Без жалости! Он должен умереть.
Эскал
Как хочет ваша мудрость.
Анджело
Где тюремщик?
Тюремщик
К услугам вашим!
Анджело
Завтра к девяти
Часам утра казнен быть должен Клавдио.
Пусть духовник придет к нему сегодня;
Последний час пути его настал.
Тюремщик уходит.
Эскал
Прости его господь и нас прости,
Добро сгубить нас может, грех - спасти.
Кто невредим из дебрей зла выходит,
Кто за проступок легкий смерть находит.
Входит Локоть, стража, Пена и Помпей.
Локоть
Ведите их сюда. Если порядочные люди только и делают что беспорядки в общественных домах, так я не знаю, что такое законы. Ведите их сюда!
Анджело
Что тут еще? Кто ты такой? В чем дело?
Локоть
С разрешения вашей чести, вы видите пред собой бедного герцога констебля. Зовут меня Локоть. Я, так сказать, опираюсь на юстицию, ваша честь. И вот привел к вашей милости двух отъявленных добродеев.
Анджело
Добродеев? Какие такие добродеи? Уж не лиходеи ли?
Локоть
С разрешения вашей чести, я толком не знаю, кто они такие; одно мне доподлинно известно - что они сущие негодяи, и нет в них никакой профанации, которая должна быть у доброго христианина.
Эскал
Замечательно сказано! Вот так мудрый констебль!
Анджело
Но к делу. Что это за люди? Тебя зовут Локоть? Чего же ты молчишь, Локоть? Говори!
Помпей
Он не может говорить, сударь, тот локоть совсем износился!
Анджело
А ты кто такой?
Локоть
Он, ваша милость? Услужающий он, а наполовину сводник! Он служит у скверной бабы: у нее был публичный дом в предместье, его снесли, говорят, так теперь она открыла банное заведение в городе - тоже, полагаю, подозрительное место.
Эскал
Откуда ты это знаешь?
Локоть
Мне сказала жена моя, ваша честь, а она - проклятый враг всякой неправды и лжи.
Эскал
Как, твоя жена?
Локоть
Да, ваша милость, она благодаря богу честная женщина.
Эскал
Почему же ты называешь ее проклятой?
Локоть
Потому что мы с ней оба проклятые враги всякой неправды и лжи, можете ей верить, как мне самому. Если это заведение не сводня содержит, - убей ее бог, - это непотребный дом!
Эскал
Но почему ты в этом уверен?
Локоть
Да как же, ваша милость! От моей жены знаю: не будь она похотливой женщиной, ее бы там непременно совратили на разврат, прелюбодеяние и всякие непотребства.
Эскал
По вине той женшины?
Локоть
Да, по вине этой госпожи Переспелы. Но жена плюнула ему прямо в лицо так его и отшила.
Помпей
С позволения вашей милости, дело было не так.
Локоть
Так докажи это перед лицом этих мошенников. Честный ты человек, а ну-ка, докажи!
Эскал
Слышите, как он путает слова?
Помпей
Ваша милость, его жена пришла к нам на сносях - ей, с позволения вашей милости, вареного черносливу захотелось. А у нас во всем доме нашлись только две черносливины, и лежали они на тарелке: такая тарелка, за три пенса верно, ваша милость, видали такие тарелки; конечно, это не китайский фарфор, но тарелка хоть куда!
Эскал
Брось ты тарелки: не в тарелках дело.
Помпей
Верно, ваша милость. Тарелки тут ни при чем, это правильно, но вот в чем суть. Мадам Локоть-то, как уже было сказано, была не в своей тарелке; она ведь на сносях была, вот и потянуло ее на чернослив - вынь да положь; а у нас всего-навсего две черносливины остались, как уже было сказано, потому что господин Пена - вот, этот самый человек - съел все, что было, как уже было сказано, и заплатил за все сполна и щедро, потому что - помните, господин Пена? - у меня еще не хватило трех пенсов сдачи.
Пена
Да, не хватило, верно.
Помпей
Ну вот видите! Вы еще как раз в то время разгрызали косточки от вышеупомянутого чернослива.
Пена
Да, так и было, верно.
Помпей
Ну вот видите! Я еще тогда говорил вам, что вот такой-то и такой-то никогда не вылечатся - от чего, вы сами знаете, - если не будут соблюдать строжайшей диеты.
Пена
Все это верно.
Помпей
Ну вот видите!
Эскал
Ты скучнейший дурак. Перейдем к делу: что сделали жене Локтя? На что она жалуется? Когда я доберусь до того, что ей сделали?
Помпей
До этого, ваша милость, не скоро можно добраться!
Эскал
Да я и не собираюсь.
Помпей
Но в конце концов вы и до этого доберетесь, с разрешения вашей милости. Покорнейше прошу вас: взгляните на господина Пену. У человека восемьдесят фунтов годового дохода, отец его недавно скончался, в день всех святых. В день всех святых, господин Пена, так ведь?
Пена
Вечером, накануне дня всех святых.
Помпей
Ну вот видите! Правда всегда скажется. А он, ваша милость, сидел в низеньком кресле, ваша милость, в комнате, что называется "Виноградная кисть", где вы любите сидеть, сударь, верно? Любите?
Пена
Верно. Люблю. Комната, где тепло зимой.
Помпей
Ну вот видите, ваша милость: правда свое возьмет.
Анджело
Все это тянется, как ночь в России,
Когда она всего длиннее там...
Я ухожу. Вы выслушайте их.
Надеюсь, повод выдрать всех найдете.
Эскал
И я надеюсь также, граф. Прощайте.
Анджело уходит.
Ну, сударь, в последний раз: что сделали с женой Локтя?
Помпей
В последний раз, ваша милость? В последний раз ничего с ней не делали.
Локоть
Покорнейше прошу вас, ваша милость, вы спросите его, что этот человек сделал моей жене.
Помпей
Покорнейше прошу, ваша милость, спросите меня.
Эскал
Ну так что же этот господин ей сделал?
Помпей
Умоляю вас, ваша милость, взгляните этому человеку в лицо. любезный господин Пена, посмотрите на его милость; я это говорю для вашего же добра. Ваша милость, рассмотрели его лицо?
Эскал
Ну, рассмотрел.
Помпей
Умоляю вас, вглядитесь в него хорошенько.
Эскал
Гляжу. Ну и что же?
Помпей
Видите вы что-нибудь плохое в его лице?
Эскал
Как будто нет...
Помпей
А я готов присягнуть, что его лицо самое плохое в нем! Ну видите. А если самое плохое в нем его лицо, так как же он мог бы что-нибудь плохое сделать жене констебля, желал бы я узнать от вашей милости?
Эскал
Он прав. Что ты на это скажешь, констебль?
Локоть
Во-первых, с разрешения вашей милости, этот дом заслуживает только решпекта; во-вторых, этот малый тоже ничего, кроме решпекта, не заслуживает; и, в-третьих, хозяйка его - женщина, которая тоже ничего, кроме полного решпекта, не заслуживает.
