Чарльз Диккенс - Наш общий друг (Книга 3 и 4)
Он отпер ящик и достал из него ключ от другого ящика, в котором был ключ еще от одного ящика, в котором был ключ от еще одного ящика, где лежала чековая книжка, и после того как он выписал чек и, повторив всю процедуру с ключами и ящиками в обратном порядке, убрал чековую книжку в сохранное место, он поманил к себе старика сложенным чеком, чтобы тот подошел и взял его.
- Старик, - сказал Фледжби, после того как еврей положил чек в бумажник и уже засовывал бумажник за пазуху, - с моими личными делами на сей раз покончено. А теперь одно слово насчет тех дел, которые меня не совсем касаются. Где она?
Не успев вытащить руку из-за пазухи, Райя вздрогнул и замер.
- Ого! - сказал Фледжби. - Не ждал? Куда же ты ее спрятал?
Не в силах скрыть, что его поймали врасплох, старик глядел на своего хозяина в смущении, которым тот очень потешался.
- Уж не в том ли она доме в Сент-Мэри-Экс, за который я вношу квартирную плату и налоги? - спросил Фледжби.
- Нет, сэр.
- Не в твоем ли она саду, на крыше этого дома, готовится к смерти, или как там это называется? - спросил Фледжби.
- Нет, сэр.
- Так где же она?
Райя опустил глаза в землю, словно размышляя, может ли он ответить, не нарушив обещания, потом молча поднял их на Фледжби, видимо решив, что не может.
- Ну, довольно! - сказал Фледжби. - Сейчас я настаивать не буду. Но я хочу это знать и узнаю, заметь себе. Что ты там затеял?
Старик в извинение развел руками и покачал головой, как бы не понимая, чего хочет хозяин, потом обратил на него немой, вопросительный взгляд.
- Волокитой ты никак не можешь быть, - сказал Фледжби. - Ведь ты же "дряхлость, какую сердцу видеть тяжело" *, ну и так далее, - сам знаешь, если тебе известны хоть какие-нибудь христианские стишки. Ты ведь патриарх, из тебя песок сыплется, не влюблен же ты в чту Лиззи?
- О сэр! - протестующе воскликнул старик. - О, что вы, что вы, что вы!
- Так почему же ты не сознаешься, чего ради ты полез в эту кашу? возразил Фледжби, едва заметно краснея.
- Сэр, я вам скажу правду. Но только (простите за такое условие) под самой строгой тайной, полагаясь на вашу честь.
- Туда же, честь! - воскликнул Фледжби, насмешливо кривя губы. - Какая там честь у евреев! Ну ладно. Валяй!
- Вы даете честное слово, сэр? - все настаивал Райя, почтительно, но твердо.
- Ну конечно. Честное благородное, - сказал Фледжи.
Старик, которому так и не предложили сесть, стоял, торжественно положив руку на спинку кресла. Молодой человек сидел в этом кресле, глядя в огонь с выражением настороженного любопытства, готовый подставить ему ножку и поймать врасплох.
- Валяй, - сказал Фледжби. - Выкладывай, какая у тебя была цель.
- Сэр, никакой цели у меня не было, кроме желания помочь беззащитной.
Чувства, вызванные этим невероятным признанием, мистер Фледжби мог выразить только удивительно долгим, насмешливым фырканьем.
- Как я познакомился с этой девицей и за что стал уважать и почитать ее, я уже говорил вам, когда вы видели ее в моем бедном садике на крыше, сказал еврей.
- Разве? - недоверчиво отозвался Фледжби. - Хотя, может, и говорил.
- Чем лучше я ее узнавал, тем больше меня заботила ее судьба. И вот наступил перелом в этой судьбе. Ей досаждал неблагодарный брат-эгоист, досаждал неотвязный поклонник, расставлял сети другой, имевший над ней больше власти, досаждала слабость собственного сердца.
- Так она увлеклась одним из них?
- Сэр, это было вполне естественно: она почувствовала к нему склонность, потому что у него есть достоинства, и немалые. Но он ей не пара и жениться на ней не собирался. Опасности надвигались все ближе, тучи сгущались, и я, будучи, как вы уже говорили, слишком стар и немощен, чтобы меня заподозрили в иных чувствах, кроме отцовских, вмешался в это дело и посоветовал ей бежать. Я сказал: "Дочь моя, бывают опасные времена, когда всего нравственней и благородней решиться на бегство и когда самым героическим и отважным поступком становится бегство". Она ответила, что уже думала об этом, но не знает, куда бежать, без чьей-либо помощи, и что надеяться ей не на кого. Я доказал, что есть на кого, и помог ей. И она бежала.
- Что же ты с ней сделал? - спросил Фледжби, щупая скулу.
- Я отвез ее далеко отсюда, - сказал старик, широким плавным движением отводя руку в сторону, - далеко отсюда и поместил у наших людей, где ей пригодится ее мастерство и где она сможет работать без помех с чьей-либо стороны.
Глаза Фледжби оторвались от огня и подметили движения его рук, когда Райя сказал "далеко отсюда". Фледжби тут же попытался (очень удачно) повторить этот жест и сказал, мотнув головой:
- Поместил ее в этом направлении? Ах ты старый мошенник!
Держа одну руку на груди, а другую - на спинке кресла, Райя, не оправдываясь, ждал дальнейших вопросов. Но Фледжби отлично видел своими близкосидящими глазками, что по этому единственному пункту бесполезно его допрашивать.
- Лиззи, - сказал Фледжби, снова глядя на огонь, а потом подняв глаза. - Гм, Лиззи. Ты не сказал ее фамилии там, в саду на крыше. Ну а я буду более откровенен. Ее фамилия Хэксем.
Райя наклонил голову в знак утверждения.
- Слушай-ка, ты, - сказал Фледжби. - Мне сдается, я кое-что знаю про этого более опасного соблазнителя, у которого над ней больше власти. Он имеет отношение к адвокатуре?
- Кажется, это его профессия.
- Я так и думал. А фамилия похоже что Лайтвуд?
- Нет, сэр, совсем не похоже.
- Ну, старый хрыч, говори уж и фамилию, - сказал Фледжби, глядя старику в глаза и подмигивая.
- Рэйберн.
- Клянусь Юпитером! - воскликнул Фледжби. - Этот самый, вот оно как? Я думал на другого, а этот мне и во сне не снился. Не стану возражать, если ты обставишь любого из них, мошенник ты этакий, потому что оба они одинаково нос дерут. Ну, а таких нахалов, как этот, я пока что не встречал. Еще и бороду отрастил и чванится этим! Отлично, старик! Валяй дальше, желаю удачи!
Ободренный неожиданной похвалой, Раня спросил, не будет ли еще каких-нибудь приказаний.
- Нет, - сказал Фледжби, - можешь ползти, Иуда, да подумай-ка о тех приказаниях, которые уже получил.
Отпущенный с такими любезными словами, старик взял свою широкополую шляпу и посох и раскланялся с этим вельможей, скорее как высшее существо, милостиво благословляющее мистера Фледжби, чем как бедный приживал, которым помыкают.
Оставшись один, мистер Фледжби запер наружную дверь и вернулся к камину.
- Отлично сделано! - сказал очаровательный Фледжби самому себе. Может, и не так скоро, да зато наверняка. - Это он повторил дважды и трижды, весьма самодовольно, опять раздвинув ноги в турецких шароварах и согнув колени.
- Меткий выстрел, вот что лестно думать, - продолжал он свой монолог. И еврей убит наповал! А ведь когда я услышал эту историю у Лэмла, я ведь не сразу набросился на Райю. Ничего подобного: я его настиг постепенно.
В этом он был совершенно точен: у него не было привычки набрасываться, прыгать или подскакивать кверху, гонясь за чем бы то ни было в жизни, - он ко всему подползал.
- Я его настиг постепенно, - продолжал Фледжби, нащупывая бакенбарды. Ваши Лэмли, или ваши Лайтвуды на моем месте непременно спросили бы его, не помог ли он этой девушке скрыться. Я гораздо ловчее берусь за дело. Сам спрятался в кусты, его выставил на солнце, прицелился и - сразу наповал. Ну, где там еврею равняться со мной, куда он против меня годится!
Его лицо опять искривила сухая гримаса вместо улыбки.
- А что касается христиан, - продолжал Фледжби, - глядите в оба, братья во Христе, - особенно те из вас, которые собираются объявить себя несостоятельными! Теперь на моей улице праздник; я куплю ваши векселя и покажу вам кое-что интересное. Иметь над вами власть так, чтобы вы этого не знали, хоть и считаете себя всезнайками, да, за это, пожалуй, стоит выложить денежки. А вдобавок я же вас и прижму и прибыль получу - вот это будет на что-нибудь похоже!
После этой речи мистер Фледжби начал переодеваться из турецкого одеяния в христианское платье. Во время переодевания и утренних омовений и натирания лица последним и самым верным средством для произращения густых и блестящих волос на человеческой физиономии (из мудрецов он признавал только ростовщиков и шарлатанов) густой туман сомкнулся вокруг него и поглотил в черных как сажа объятиях. Если бы он его больше не выпустил, невелика была бы потеря для мира, - взамен нетрудно было бы подобрать другой экземпляр из наличного запаса.
ГЛАВА II - Почтенный друг в новом виде
Вечером того же туманного дня, когда желтая ставня "Пабси и Ко" была уже спущена после дневных трудов, еврей Райя опять вышел на улицу. Но на этот раз с ним не было мешка и шел он не по делам своего патрона. Перейдя Лондонский мост, он вернулся на правый берег Темзы по Вестминстерскому мосту и так, сквозь туман, прибрел к дверям кукольной швеи.
Мисс Рен ждала его. Он увидел ее в окно, при свете едва тлеющего огня, - старательно присыпанного мокрой золой, чтобы угля хватило надолго и сгорело поменьше, пока ее нет дома, - она сидела в шляпе, дожидаясь его. Стук в окно вывел ее из задумчивости, и она пошла отворить ему дверь, опираясь при ходьбе на маленький костыль.
