Бертольд Брехт - Разговоры беженцев
Циффель. Кругозора у меня нет, и тактично выражаться я не умею, но первое условие - написать мемуары к концу жизни - я выполню не хуже других жителей нашего континента: надо полагать, что конец жизни уже близок. В этом городе не слишком приятно работать, потому что, когда я пишу, мне нужны сигары, а в условиях блокады их доставать нелегко; но при систематической работе мне на восемьдесят страниц хватит сорока сигар. В настоящее время это мне еще доступно. Меня больше тревожит другое. Никто не удивится, узнав, что какой-нибудь значительный человек вознамерился поведать человечеству о своих переживаниях, взглядах и целях. А я возымел такое намерение, будучи человеком незначительным.
Калле. Как раз поэтому вы и можете рассчитывать на неожиданный успех.
Циффель. Вы полагаете, что мой успех может быть следствием внезапного нападения из засады, когда противник, то есть читатель, погружен в беспечную дремоту, не подготовившись к обороне?
Калле. Именно. То, что вы человек незначительный, он обнаружит, когда уже будет поздно. К тому времени вы успеете внушить ему добрую половину ваших мыслей. Не подозревая подвоха, он уже проглотил их с жадностью, а когда начнет смутно понимать, что все это чепуха, - вы, оказывается, уже приобщили его к вашим намерениям; пусть он потом даже настроится на критический лад, но в голове у него что-то застрянет.
Циффель испытующе посмотрел на Калле, но не смог прочитать на его лице никакой задней мысли. Честные глаза Калле смотрели на собеседника прямо, искренне и ободряюще. Он отхлебнул пива, которое не было пивом, и взгляд его
снова приобрел присущее ему задумчивое, отрешенное выражение.
Циффель. С этической точки зрения я чувствую себя вправе это сделать. Общество на все лады рекламирует, поощряет и оплачивает по высокой ставке взгляды значительных людей, между тем как взгляды людей незначительных оно же подавляет и презирает. Поэтому незначительные люди, если они хотят писать и печататься, должны выражать взгляды значительных людей, а не своя собственные. Такое положение вещей мне кажется недопустимым.
Калле. Может быть, вам стоит ограничиться маленькой книжкой, какие выпускаются в дешевой серии.
Циффель. Как так - маленькой? Я вижу, вы заходите мне в тыл. Вы считаете, что значительный человек имеет право на большую книгу, хотя его требования к читателю никогда не могут быть по-настоящему удовлетворены и, значит, являются чрезмерными. Я же собираюсь выразить поистине незначительные взгляды, которые каждый человек легко может усвоить, если он еще сам их не выработал и только не хочет признаваться себе в этом, - и я почему-то должен себя ограничивать!
Калле. Я согласен с вами, это одна из форм всеобщей тирании. Почему бы не дать любому среднему человеку право изложить свои взгляды и вежливо не выслушать его?
Циффель. Говоря так, вы впадаете в ошибку. Мне хотелось бы сразу сделать оговорку. Хотя я человек и незначительный, но уж никак не любой средний человек. Не будем вносить путаницу в терминологию. Никто не говорит с такой же легкостью о "любом среднезначительном человеке", между тем как без обиняков говорят о "любом средненезначительном человеке". Я решительно протестую против этого. Между нами, незначительными людьми, существуют немалые различия. Встречаются люди, которые в в_ы_с_ш_е_й с_т_е_п_е_н_и обладают такими свойствами, как мужество, талант, самоотверженность, но точно так же встречаются и люди, которые этими качествами в высшей степени не обладают. К последним принадлежу и я, а значит, я представляю собой исключение и, следовательно, не являюсь любым средним человеком.
Калле. Ну, тогда извините!
Циффель. Ни для кого не секрет, что в наш век незначительные люди исчезают с лица земли. Прогресс во всех областях науки, техники и прежде всего политики обрек их на вымирание. Поразительная способность нашей эпохи делать из мухи слона - вот что породило несметное множество значительных людей. Они появляются все более громадными толпами, или, вернее сказать, они развертываются все более громадными колоннами. Куда ни кинешь взгляд повсюду яркие индивидуальности, которые ведут себя как величайшие герои и святые. Где ж это в прежние времена бывало столько мужества, самоотверженности и таланта? Такие войны, как наши, и такие мирные годы, как наши, прежде были бы вообще невозможны. Для них потребовалось бы слишком много доблестей, то есть гораздо больше значительных людей, чем тогда было на свете.
Калле. Но если времена негероев, так сказать, отошли в прошлое, то, может быть, ваши взгляды никому уже не интересны?
Циффель. Наоборот! Люди как раз особенно интересуются чувствами и мыслями, которые стали редкостью. Чего бы мы не дали, чтобы узнать, например, достоверные подробности о внутренней жизни последних динозавров, огромных травоядных животных, которые населяли нашу землю в доисторические времена! Они вымерли оттого, что, наверно, не могли соперничать с другими существами, но именно это и способно возбудить у нас особый интерес к ним.
Калле. Если вы сравниваете себя с динозаврами, вам самое время приняться за мемуары, потому что еще немного, и вас никто не поймет.
Циффель. Переход от одной эпохи к другой совершается с необычайной быстротой. Современная наука считает, что такие переходы происходят скачкообразно, можно даже сказать - молниеносно. Долгое время накапливаются мелкие изменения, отклонения, искажения, которые подготавливают переворот. Но сам переворот наступаете драматической внезапностью. Некоторое время динозавры еще, так сказать, вращаются в высшем обществе, но они уже плетутся в обозе. Теперь они уже пустое место, хотя с ними еще продолжают раскланиваться. В родословных книгах звериного общества они все еще занимают почетное место, но только благодаря древности своего рода. Еще безусловно считается признаком хорошего тона питаться травой, хотя элита животного мира уже предпочитает мясо. Еще те позор, если от головы до хвоста у тебя двадцать метров, но это уже и не заслуга. Так длится какое-то время, потом внезапно совершается коренной переворот. Если вы не очень возражаете, я хотел бы иногда почитать вам главу-другую из моих мемуаров.
Калле. Я ничего не имею против.
Вскоре они попрощались и разошлись - каждый в свою сторону.
3
Перевод Н. Субботовской.
Об античеловеке. Легко выполнимые требования школы. Гернрейтер
Циффель почти каждый день ходил в вокзальный ресторан; в этом просторном зале был небольшой табачный киоск, девушка-продавщица появлялась в самые разные часы дня, и нескольких пакетиков сигар и сигарет, принесенных ею под мышкой, едва хватало на десять минут торговли. Первая глава мемуаров уже лежала у Циффеля в боковом кармане, и автор с нетерпением поджидал Калле. Но тот не приходил целую неделю, и Циффель, уже решив, что труд его пропал втуне, забросил мемуары. Кроме Калле, он не знал в X. никого, кто бы понимал по-немецки. Но на десятый или одиннадцатый день Калле появился и, когда Циффель вынул свою рукопись, не обнаружил особых признаков страха.
Циффель. Я начинаю с предисловия, где почтительно прошу обратить внимание на то, что суждения, которые л намереваюсь высказать, были, по крайней мере еще совсем недавно, суждениями миллионов людей, и что они, следовательно, не м_о_г_у_т не представлять известного интереса. Я пропускаю предисловие и начало и перехожу непосредственно к рассказу о воспитании, которое я получил. То, о чем я собираюсь поведать, имеет, как мне кажется, большую познавательную ценность, а в ряде случаев и весьма примечательно. Наклонитесь ко мне, а то вам из-за шума будет плохо слышно. (Читает.). "Известно, что многим качестве обучения в наших школах кажется сомнительным. Замечательный принцип, на котором зиждется это обучение, остается либо непризнанным, либо не оцененным по заслугам. Он состоит в том, что молодого человека сразу же, в самом нежном возрасте, знакомят с ж_и_з_н_ь_ю, к_а_к_о_в_а о_н_а е_с_т_ь. Без обиняков и без лишних слов его бросают в омут: выплывай сам - или глотай тину!
Перед учителями стоит трудная задача, требующая от них высокого самоотречения: они должны воплотить в себе основные типы человечества, с которыми впоследствии в жизни столкнется юноша. В школе он получает возможность каждый день четыре или шесть часов познавать жестокость, злобу и несправедливость. За такое образование не жаль уплатить любые деньги. но оно предоставляется даже бесплатно, за счет государства.
Неодолимой силой, воплощенной в незабываемых человеческих индивидуальностях, - вот каким предстает юноше в школьные годы а_н_т_и_ч_е_л_о_в_е_к. Он обладает почти безграничной властью. Оснащенный педагогическими знаниями и многолетним опытом, он воспитывает: ученика по своему образу и подобию.
Ученик изучает все, что необходимо для преуспеяния в жизни. Это то же самое, что необходимо для преуспеяния в школе. Сюда относятся: мошенничество, умение втирать очки и безнаказанно мстить, быстрое усвоение общих мест, льстивость, угодливость, готовность доносить начальству на себе подобных и т. д. и т. п.
