Андрей Малыгин - Зеркало, или Снова Воланд
— Не-ет, любезный, не отдам… не отдам я ему душу. Она мне, пожалуй, и самой еще пригодится, — и старуха беззвучно рассмеялась, обнажая страшные осиротелые десны.
Ответственному работнику, однако, показалось, что от этого уродливого смеха весь лестничный пролет загулял под его ногами ходуном. Он тут же почувствовал, что воздуха в груди не хватает, и, уже больше ни о чем не думая и не оборачиваясь, юркнул за спасительную дверь и блаженно нажал на защелку замка.
«Все!!! Ничего себе, веселенького вида старушка… — тут же стремительно пронеслось в голове. — Ведьма, да и только!»
Сердце, как молот, стучало в груди, а на шее и лбу выступила холодная испарина. О какой-либо сосредоточенной продуктивной работе уже и думать не приходилось. А перед глазами, сменяя одна другую, то появлялись, то исчезали физиономии странных посетителей, совершенно лишая душевного покоя.
Вдруг дикая мысль полоснула по голове, заставив враз похолодеть:
«А что, если это… бандиты?! Воры?! Ну, конечно же, банда воров, которые нацелились обчистить их квартиру».
От такой вполне правдоподобной мысли у автора доклада все так и заныло внутри, и неприятный холодок пробежал снизу вверх по спине, заставив невольно содрогнуться.
«Да-а…. точно… а старуха — наводчица… И живет, всего скорее, где-то рядом в соседних домах…»
Ответственный работник все больше и больше волновался, постепенно теряя присутствие духа.
«Вон на прошлой неделе… совсем недалеко, через каких-нибудь три или четыре дома, прямо днем… обокрали квартиру директора винного магазина. Все ведь дочиста выгребли!.. А теперь вот, похоже, и до меня добираются…».
Его богатое воображение вдруг начало лихорадочно рисовать пренеприятнейшие картины, как наглые воры спокойненько выносят из их квартиры украденные вещи. И в тот же самый момент он ощутил себя уже почти совсем нищим, у которого уж и взять-то практически нечего.
Мысли, все убыстряясь, бешено закружились вокруг этой жуткой догадки.
«Да, да, похоже, что именно все так и есть!.. Ох, как не хорошо! Ну и как же теперь поступить? Что же теперь необходимо предпринять?.. А?.. Может, сейчас же, немедленно позвонить в милицию… Пока еще не поздно… и сообщить им приметы преступников? Ну, конечно же, факт, больше защиты искать негде… А ведь у него все-таки жена, сын и маленькая дочка…»
Ответственный работник сунул в рот недокуренную папиросу и обреченно затянулся.
Но тут среди хоровода прозрачных доводов с сильным оттенком паники неожиданно нагрянули более здравые и осмысленные рассуждения. Первое же из них натолкнуло на вполне логичный вопрос:
«А почему решили ограбить именно его, да к тому же еще и ночью, когда все уже дома?.. Да и соседи, если что, рядом, недалеко. Довольно-таки странно!.. Действуют, не маскируясь, открыто, без боязни навлечь на себя подозрения… Что-то тут явно не так… Нет, так не бывает. Ничего не понимаю!..»
Первое рассуждение породило сомнение, которое стало быстро расти, приводя в свою пользу все новые аргументы.
«Стоп… — на правом его виске от напряжения вздулась и запульсировала маленькая голубая жилка, похожая очертаниями на вопросительный знак. — Что-то здесь явно не складывается… Так… одну минуточку, надо осмыслить, обожди… Вполне возможно… что никакие это и не бандиты… Да и брать-то у нас почти нечего!.. Но кто же тогда, черт возьми, эти странные люди?.. И чего это они меня так домогаются?!»
Перед мысленным взором автора доклада ярко и быстро, как будто в кино, промчались картины его недавних встреч, и он интуитивно ощутил, что находится где-то рядом с разгадкой.
«Так, так… Это были совсем непохожие друг на друга посетители… Но все они предлагали ему… одну и ту же вещь — зеркало!!!»
Хозяин квартиры почувствовал почти облегчение.
«Ну, конечно же!.. Все они, без сомнения, просто навязывали ему одну и ту же штуковину — какое-то старое, никому не нужное, замызганное зеркало…»
Он явственно представил себе этот небольшой поблекший предмет, испещренный паутиной тонких трещинок, с маленькой голубой звездочкой в середине, и… вновь услышал в коридоре короткий и бодрый звонок.
От неожиданности ответственный работник даже поперхнулся только что проглоченным облачком дыма и, сильно закашлявшись и зажимая рот рукой, чтобы не разбудить жену и детей, вяло поплелся к двери.
Перестав кашлять и вытерев выступившие от этого на глазах слезы, он поправил очки и как-то безучастно отпер замок, подумав про себя: «Ну, а сейчас-то кого же еще черт приволок?..»
На площадке перед самой дверью стоял мальчишка лет десяти-двенадцати в белой рубашке с короткими рукавами, в черных с бретельками шортах и с ярким красным галстуком на груди. На рыжих, коротко остриженных его волосах лихо застыла красная пионерская пилотка.
Сделав нерешительно шаг вперед, хозяин квартиры тупо уставился на пионера.
Было заметно и невооруженным глазом, что в наряде пришедшего явно не хватает теплых вещей.
«Ну и смена растет закаленная?! — непроизвольно отметилось у него в голове. — Может быть, холодной водой по утрам обливается или моржует где-нибудь?..»
Но в то же мгновение рыжий мальчишонка, проявив завидную сообразительность и расторопность, козырнул по-пионерски правой рукой и голосом-басом сообщил:
— Здравствуйте, Валерий Иванович! У меня к вам пионерское поручение.
Фыркнув в ответ, автор доклада язвительно усмехнулся:
— Да, да… Сейчас для этого как раз подходящее время…
На что мальчуган, ничуть не смутившись, тут же живо отреагировал:
— А мы, пионеры, темноты не боимся и всегда готовы выполнить нужные поручения в любое время дня и ночи.
Это было сказано более чем убедительно.
При упоминании имени и отчества хозяина квартиры тот как бы вроде и не удивился, но, приятно успокоенный такой осведомленностью бойкого пионера, про себя отметил: «Прыткий мальчоночка… Будьте любезны!».
Он тут же захотел спросить: «От кого поручение?», но непонятно почему выдавил: «Какое?»
Понимающе хлопнув зелеными глазами и пошмыгав конопатым носом, мальчишонка вытащил из нагрудного кармана рубашки уже до боли знакомое зеркало и протянул ответственному работнику.
И тотчас же в голове Валерия Ивановича, словно чудовищная морская волна, похожая на цунами, возникло и покатилось безумное удивление, которое тотчас же отразилось в его округлившихся глазах и раскрытом от полного изумления рте.
Зеркало по своим размерам было, по крайней мере, раза в три-четыре больше кармана конопатого мальчишки! И как его можно было туда запрятать, просто уму непостижимо!
Но волна удивления в тот же момент набежала на непреодолимую преграду и, больно стукнувшись и лизнув ее, сразу затихла. А хозяин квартиры убежденно подумал: «У него явно внутри потайной карман».
Мальчик положил на левую ладонь зеркало и, вытянув перед собой руку, вопросительно ожидал.
— Надо брать! — уверенно подумал Валерий Иванович и тут же уточнил: — А сколько я за него должен?
— Девятнадцать рублей семнадцать копеек, — глазом не моргнув, пробасил пионер.
— Одну минуточку, — обронил ответственный работник. Юркнув за дверь, он порылся в висевшем на вешалке пиджаке и вынес юному нахалу девятнадцать рублей и пятьдесят копеек.
Мальчик, не считая, взял деньги, и, сунув в руку Валерия Ивановича покупку, начал отсчитывать сдачу.
— Сдачи не надо, — покровительственно заявил хозяин квартиры, на что пионер, обидевшись, нравоучительно произнес:
— Нам, дяденька, дармовые деньги не нужны. Этому нас, что ли, в школе учат?! — и дал Валерию Ивановичу тридцать три копейки двумя монетами. На первой из них за единицей следовала шестерка, а на другой — совсем неуместная цифра семь. Во всем же остальном монеты ничем не отличались одна от другой.
От нового удивления ответственный работник еще больше открыл рот и, как парализованный, застыл, глядя на честного пионера.
Мальчишонка же, лукаво улыбнувшись, опять вскинул руку в бодром приветствии, круто повернулся на коричневых сандалиях, больше подходивших сказочному богатырю, а не ребенку, и как-то тихо пропал внизу. И сколько ни вслушивался Валерий Иванович в наступившую тишину, так ее ничто и не спугнуло. А входная дверь так совсем и не хлопнула.
Глава ВТОРАЯ
Дурман
С ощущениями, близкими к помешательству, ответственный работник захлопнул дверь квартиры. Проследовав на кухню, он медленно опустился на табурет и какое-то время пребывал в состоянии полной прострации.
Его глаза, уши и мозг отказывались переваривать то, что произошло. Это было невозможно потому, что невозможно, потому… как совсем невозможно!.. Так просто не бывает, и быть не может никогда!!!
