Братья – отцы - Протоиерей Александр (Акулов)
– А это как? – не понял Виктор, слегка напрягшись, принимая всё всерьёз.
– Да вон привяжем к мотоциклам за ноги и за руки и разъедемся в разные стороны, – жёстко пошутил отец Иоанн, подмигивая дяде и открывая входную дверь, чтобы поскорее выйти на улицу.
Отец Никита, так же как и его племянник, не воспринял «угрозы» отца Иоанна за шутку и серьёзно парировал своему коллеге с некоторым негодованием:
– Ты так, батюшка, не шути. А то Виктору сейчас не до смеху. Ещё рванёт куда–нибудь. Где тогда будем его искать?
– Да никуда я не убегу, – со злостью, но не громко ответил Виктор. – А к этим шуткам я привык. Ваш братец ещё и не такое мог сказать, но более серьёзно, и без всякого юмора. И к мотоциклам привязал бы меня со спокойной совестью…
– Да хватит уже из моего брата монстра делать! – огрызнулся отец Иоанн и вышел из дома, расстроено махнув рукой куда–то в сторону.
На улице его давно ждала вся честная компания. Хотя многим уже были известны и устно обозначены задания на сегодняшний день, но без уточнений никому не хотелось разъезжаться. А вдруг что–то новое появилось за последнее время? Отец Иоанн пока не стал посвящать в новейшие подробности своих друзей, а лишь ограничился намеками, что, скорее всего, их общее дело оказалось намного проще, чем они думали. Но это предположение, которому ещё надо найти твёрдое обоснование, не может отменить запланированные поездки в больницу и на стоянку, чтобы разобраться с машиной. Короче говоря, без лишних слов и дополнительных указаний, отец Иоанн благословил свою команду разъезжаться по неотложным делам, а вечером предложил сесть за общий стол, чтобы подвести итоги расследования. Сам же решил, что после посещения Владыки Иова, если Бог даст, сразу поедет к господину Саврасову, чтобы расставить все точки в их отношениях с братом. Для отца Иоанна было уже ясно, что этот бизнесмен вряд ли поджигал храм, но раз брат попросил с ним встретиться, то надо обязательно это сделать. Как старшего не послушать?
Уже через час дети в сопровождении Варвары буквально ворвались в больничную палату к своим родителям, и чуть не задушили их в своих объятиях. Было столько радости и веселья, что Варвара в эти минуты почувствовала себя лишней и, чтобы не смущать семью, вышла из палаты в просторный коридор, где можно было спокойно посидеть и подождать детей. Тем более что у неё было задание обзванивать прихожан, чем она и занялась прямо здесь. Первой она позвонила Ольге, и та с радостью согласилась приехать прямо сегодня, чтобы поддержать подругу. Остальные тридцать звонков в течение часа были успешны лишь наполовину, потому что многие уже привыкли к другим храмам, а пару человек откровенно признались, что просто не хотят видеть отца Николая. Как ни старалась Варвара убедить их, что многое уже начало меняться в жизни настоятеля и прихода, ничего из этого у неё не вышло. Они, конечно, сказали, что будут молиться за батюшку, но в храм не приедут и попросили за это прощение с наилучшими пожеланиями семье священника. Конечно, Варвару это расстраивало, но одновременно она могла понять этих людей. Уж слишком строг был с ними настоятель. А иногда даже груб, что, конечно, со временем можно простить, но такое поведение не позволительно для священника. «Сам виноват, батюшка», – сделала вывод Варвара и улыбнулась при мысли, что скоро многое, и она очень на это надеется, может измениться в лучшую сторону.
Пока она звонила, время посещения больных закончилось. Об этом им сообщил доктор, проводя очередной осмотр. Не помогли даже мольбы Игоря и Верочки, не говоря уже о просьбах родителей, которые и так уже всем порядком надоели своим странным поведением. Детей вместе с Варварой попросили незамедлительно на выход и пообещали, что завтра, если всё будет хорошо, дети смогут провести с родителями уже целых два часа. С криками «ура» и словами благодарности доктору, ребята покинули палату, сдав свои халаты приветливой медсестре.
Но Саня с Володей всё ещё задерживались по делам, связанным с машиной, и у Варвары с детьми было время посидеть в местном кафе и обсудить свои впечатления.
– Мы сначала хотели плакать, когда увидели маму и папу в бинтах, а потом почему–то засмеялись, – весело стала рассказывать Вера, поедая большую порцию мороженного.
– Это ты начала первая смеяться, – упрекнул сестру Игорь, отказавшись от сладкого, и хмуро добавил: – А им ведь больно…
Прости, братик, – смутилась Верочка и чуть не заплакала, отставляя от себя стаканчик, расстроенная своим поведением.
– Да ладно тебе, – пожалел о сказанном Игорь, подвинул к ней мороженое и взял сестру за руку. – Ешь на здоровье, сестричка, и прости меня, – извинился Игорь, начиная весело рассказывать: – А ведь мы с тобой молодцами были, что не плакали, а смеялись и веселили родителей. Ты заметила, как папа радовался? Давно мы их уже такими не видели!
– Это здорово! – мечтательно поддержала их разговор Варвара, допивая свой кофе. – Видите, дети, как бывает. Вроде бы беда в семье, а как она вас объединила… Прямо, как в книгах о вечной любви…
Примерно об этом же думал и отец Иоанн, подъезжая к скромной резиденции Владыки. «Надо же такому случиться, – размышлял священник, – чтобы не радость, а беда объединила людей. Неужели нельзя подругому? Вот почему, например, люди чаще всего приходят в храм, когда у них случается горе? Почему нельзя обратиться к Богу в телесном здравии, радости сердца и бодрости духа? Конечно, и таких случаев много, но в основном–то, пока «петух не клюнет…». А жаль, потому что человек лишает себя главной помощи в жизни – силы Самого Бога, который всегда на нашей стороне и не желает нам боли и страданий. Сами лезем в темноту, прячась от света, а потом вылезти не можем, когда становится плохо и не хватает воздуха. Вот и тонем, пытаясь вытащить себя за волосы, что невозможно по всем законам природы. Горделивость, самонадеянность, уверенность в своих лукавых силах и отсутствие всякой любви к Богу и ближним… Разве в таком состоянии возможно жить с миром в душе и в мире во здравии с надеждой на радостную Вечность? Конечно, нет! А всё безуспешно пытаемся, погибая большинством…»
Эти, надо сказать, не самые оптимистичные размышления
