Эрих Ремарк - Станция на горизонте
Мод Филби подтянула к себе колени и обхватила их руками.
- Волнующая история! Мне кажется, что вы - романтик...
- Мне тоже иногда так кажется...
- А это не утомительно?
Она уткнулась подбородком в колени. Под купальным костюмом у нее проступала дуга изящно нанизанного позвоночника, - казалось, он может сейчас улететь неведомо куда, если руки его отпустят.
- Для умелого человека - не слишком, - ответил Кай: разговор начал доставлять ему удовольствие.
- А для неумелого?
- А неумелого может постигнуть участь того рыбака, который угодил в собственную сеть и утонул.
- Это, должно быть, весьма неприятный конец...
- Пренеприятнейший, особенно тяжелы последние минуты - представляете, в собственной сети...
- Значит, романтика даже опасна?
- В высшей степени...
- Выходит, и тут надо быть умелым?
- Задача непростая, - задумчиво проговорил Кай. - Надо, хотя бы по традиции, немножко придерживаться романтики. Иначе во что превратится любовь...
Синяя шелковая спина выпрямилась.
- Поплаваем?
Они направились к воде. Мод Филби сбросила туфли. Гравий скрипел у них под ногами. Они крепко ухватились за канаты, ведшие к морю, и, держась за них, осторожно продвигались вперед.
Синяя волна прибоя отливала белизной, она разбилась в пену об их тела и пыталась утащить их в море. Но руки держали крепко; следующая волна уже перекатилась через их головы. Они отпустили канаты и поплыли. Следом за ними плескалась Фруте.
Первый плот оказался рядом с ними. Они обогнули его и оставили позади. Следующий плавал подальше и был пуст - они взобрались на него. Фруте, держа голову над водой, догнала их, словно остаток затонувшей бронзовой скульптурной группы, позволила втащить себя на плот и стала отряхиваться, разбрасывая брызги. Плот качался на волнах. Они стояли на нем.
- Вы уже подали заявку на приз Европы?
Плот качнулся. Мод Филби ухватилась за руку Кая и смотрела на него.
- Прием заявок еще далеко не окончен, - объяснил он, потом внезапно схватил ее и, недолго думая, бросил в воду, а следом и лаявшую Фруте.
Женщина и собака сразу вынырнули. Кай растянулся на циновке, лицом к краю плота, рядом с головой Мод Филби.
- Не хотите со мной пообедать?
Она плеснула ему в глаза целый фонтан воды, кивнула и торопливо поплыла к берегу.
Обедали они на маленькой террасе на втором этаже отеля. Тент над нею был наполовину развернут, чтобы смягчить яркий солнечный свет. На полу резко прочерчивался край тени, создавая двойное впечатление: снаружи - слепящее белое солнце, а под натянутым холстом - свет более мягкий и нежный.
Мод Филби стояла у перил балкона с сияющими волосами и позлащенным затылком - залитая светом неприступная искрящаяся амазонка, но вот она перешагнула линию тени и снова стала женщиной с чуть золотистой кожей, с улыбкой и загадочными глазами.
Купанье одарило обоих легкой усталостью, а это наилучшая основа для болтовни и флирта. Между ними витала изящная, чисто эстетическая эротика, любование друг другом, взаимная приязнь почти без участия инстинкта.
Кай воспринимал тишину как распахнутость, в которой многое происходило одновременно и настолько переплеталось, что он не мог отчетливо разобрать, было ли это настроение отзвуком дней, проведенных с Барбарой, предчувствием близости с Лилиан Дюнкерк или воздействием живого присутствия Мод Филби.
Одно переходило в другое, настоящее нависало и пронизывало, оно разрасталось, превращаясь в некое Почти, в живое, трепещущее Уже? - и устремлялось к Мод Филби, ибо она была здесь и потому сильнее остальных в ней все непонятое сливалось в некое покоящееся Вместе, - оно было временным и дано было лишь на мгновенье, и все же этот удивительный момент придавал ей чтото от Барбары и Лилиан Дюнкерк, даже их поддержку, на некоторое время они образовали фалангу разнородных свойств - мягкий вариант непреходящей, таинственной фаланги всякой Женственности, пусть и враждующей внутри себя, но сплоченной против мужчины.
Мод Филби окунула кончики пальцев в мисочку с водой и отложила салфетку.
- Дайте мне сигарету...
Она встала, но медлила, прежде чем выйти из затененного уголка на солнце.
Кай протянул ей спичку, Мод немного наклонила голову, он поднял руку с горящим огоньком на уровень ее рта, и она разглядела эту руку вблизи, более подробно, чем когда-либо раньше, эту загорелую руку с выпуклыми угловатыми ногтями, - ей показалось, что и лицо его столь же близко; и она внезапно, в мерцающем, свете спички, делавшем и руку, и лицо среди ясного дня бледнее и темнее, при этом обыденном жесте, при первой затяжке, когда ее рассеянный взгляд на секунду задержался на Кае, - внезапно осознала, что она его любит.
Это поразило Мод настолько, что она растерялась. От неожиданности ее охватила такая слабость, что ей надо было к чему-то прислониться.
Мод положила руку на пальцы Кая, словно хотела точнее направить огонек, и держалась за них, как за опору, - такой беспомощной она себя чувствовала. Достаточно было еще одного движения, чтобы все выглядело так, будто она предлагает ему себя.
Кай ничего не имел бы против того, чтобы его отношения с ней стали более яркими и близкими. Он даже нередко об этом подумывал, и сейчас, в его нынешнем настроении, его бы это по-настоящему захватило.
Тем не менее, он упустил момент, ибо если вообще обладал безошибочным инстинктом, который при значительных событиях редко его подводил, и был достаточно гибким, чтобы эти события не только предсказать, но и осуществить, то с таким типом женщин, какой представляла Мод Филби, он делался тем нерешительнее, чем дольше их знал.
Она принадлежала к тому вводящему в заблуждение промежуточному классу, чье единственное поистине неподдельное свойство выглядит блефом. Правда, от этого она не становилась хуже; однако при блефе такого масштаба все же требуется основа - хорошее знание людей и душевная отстраненность, дабы имело смысл им заняться и он не скатился бы к вульгарному обману.
У Мод Филби всего этого было достаточно, чтобы со вкусом понаделать бед, однако недостаточно для того, чтобы с уверенностью распознать собственное чувство. Поскольку сейчас оно ее захватило, - возможно, впервые в жизни, - произошла трагикомедия: она, неизменно уверенная в себе, при этом открытии совершила ошибку, и все ее отточенное оружие, испытанное в столь многих случаях, теперь, в первой же ситуации, что оказалась для нее действительно важной, не только не сработало, но и стало помехой.
Этот внутренний разлад придал ее беспомощности преднамеренный вид, и Кай заподозрил трюк там, где его не было.
Он сдержался, и момент был упущен.
Мод Филби сочла что дна отвергнута, не заметив, что ее совершенно не поняли. Мерилом для нее сейчас служила только степень ее чувства, а так как оно ее почти покорило, то она испытывала стыд, даже обиду, и ее прямо-таки мучило желание как можно скорее аккуратно поставить на место все то, что на самом деле никуда и не сдвигалось.
Чтобы замаскироваться, она ухватилась за самое простое, что пришло ей в голову: попыталась все вывернуть наизнанку - мотивировать свое влечение к Каю интересом к другому человеку и таким образом скрыть. Лучшим предлогом для этого был Мэрфи. Чтобы поскорее загладить происшедшее, она приступила к делу без всякой дипломатии.
- Вы что-то изменили в конструкции своей машины? - вскользь спросила она и опять села на место.
Кай удивился такому повороту разговора и причины его не понял. Но утвердительно кивнул.
- Это делается для улучшения?
Тут Кай насторожился и двинулся по тропе, на которую его хотели заманить. Он принялся преследовать дичь:
- Вы это слышали от... - В ожидании он оставил имя висеть в воздухе.
Мисс Филби сразу пошла ему навстречу и выдала имя - чтобы не выдать себя:
- Да, от Мэрфи...
- Ах вот как, от Мэрфи...
- Да, он об этом говорил. Он находит это усовершенствование важным.
- Не так уж оно важно.
Мод Филби стала спокойней, заметив, что Кай идет туда, куда она его ведет, однако теперь роль толкала ее дальше, чем она, в сущности, хотела, но поскольку это казалось ей меньшим злом, то она охотно поддалась и перешла на товарищеский тон:
- А гонка не станет от этого менее увлекательной?
- Для Мэрфи наверняка.
- Мне думается, для вас тоже. Именно для вас. Вы ведь участвуете не ради того, чтобы выиграть во что бы то ни стало, а из азарта. - Она опять отважилась сделать бросок вперед: - Вы же любите рискованные ситуации.
Кая охватило такое любопытство, что он почти угадал истину. Кто так решительно ввязывается в перестрелку, наверняка скрывает какое-то уязвимое место.
Теперь он активно вступил в разговор.
- Вы полагаете, что при равных шансах борьба была бы интересней?
- Да. - Она вздохнула с облегчением. Опасность как будто бы миновала.
- Для вас это имеет какое-то значение? - Задавая этот вопрос, Кай на нее не смотрел.
